не были задействованы в ту ночь. Так что у меня абсолютно отсутствуют какие-либо теории об убийстве. Разве что нашего преступника нет в списке, или подобная сумма была у него в виде наличных заранее.
Девушка с жалостью посмотрела на усталый вид друга: синяки под глазами, бледный цвет кожи и поблекшие глаза. Он явно занимался этим всю ночь, но, наверняка, привык к подобному. Так или иначе, ему удавалось выглядеть здоровым каждый день, сколько бы он не спал, а изъяны можно было заметить лишь при близком рассмотрение и только людям, которые неплохо его знали.
– Я знала, что ты справишься, в этом деле тебе нет равных! – с улыбкой сказала девушка. – Всё это, конечно странно, – она нахмурила брови. – Хотя вполне логично. Если это запланированное убийство, преступник мог снять наличные задолго до убийства, а потом устроить пожар, ну и всё по сценарию. Так или иначе, а мы снова оказываемся в тупике. Подозревать можно многих, и мотивы найти несложно, но вот понять, кто именно это был, и доказать вину – непросто. Но, уверена, мы справимся.
Машина подъехала к обычному кирпичному многоэтажному дому, и напарники поднялись на нужный этаж. Оба не были уверены в информации, ведь Нико достал её при помощи неофициальных источников, да и год прошёл, многое могла измениться, но попробовать всё же стоило.
– И что ты скажешь? – спросила София, когда они уже стояли у дверей.
– Правду. Тут обман уже не поможет.
– А если он убийца и соврёт нам?
– Поверь, я это замечу.
– Тогда полностью полагаюсь на тебя, – сказала девушка после небольшой паузы.
Дверь была обычной, железной. Никодим представился детективом, и хозяин нехотя пустил их домой, страшась, что его обвинят в сокрытие информации. Конечно, тут сыграло и любопытство, ведь мужчина не подозревал, какое дело изучается. Терентий выглядел очень уставшим, изнеможённым. Казалось, ему лет сорок, вместо его твёрдых тридцати двух. Худощавый, с огромными мешками под глазами и слегка припущенными веками – в нём почти не проглядывалась мужественность. Журналистка справилась, всё ли у него в порядке, на что Терентий кивнул, а, поняв спустя время, почему девушка так решила, признался, что у него тяжёлая работа.
– Итак, по какому делу вы пришли? – спросил хозяин квартиры.
Они устроились в небольшом зале. Терентий угостил их чаем, но весь его вид говори, насколько ему неприятен визит и как ему хочется поскорее избавиться от них.
– Вы работали домоправителем у Генриха Графимова раньше? – начал Нико.
Девушка просто сидела и слушала, следя за эмоциями опрашиваемого.
– Да, – кивнул Терентий.
– И вы, конечно же, знали Еву Графимову?
– Понятное дело, это же его жена! – резко кинул он.
– У нас есть основания полагать, что вы убили её.
– Что?! – хозяин квартиры помрачнел от ужаса, но искренне удивился. – Это же было самоубийство, – испуганно промямлил он.
– Нет, в этом ей кто-то помог. Лучше расскажите, где вы были в ночь убийства?
– Спал! – воскликнул Терентий. – Обычно этим ночью занимаются.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Не знаю! Может, Бернард? Спросите у него, если он ещё там работает, он почти всё о всех знает, частенько заглядывал в комнату Евы, всё рыскал там что-то, выискивал, да и в мою захаживал.
– Мы знаем, что вы предлагали Еве выйти за вас и подобное, – продолжал Никодим.
София поражалась, с каким нейтральным, даже холодным лицом он проводил опрос, к тому же казалось, будто его глаза видят насквозь, знают всё и не терпят поблажек. Вот он, истинный полицейский. Таким она видела друга впервые. Она засмотрелась им и на мгновение перестала следить за выражениями лица опрашиваемого, но быстро вывела себя из состояния транса и отругала за столь глупое поведение. Не вровень напарнику, который, как и должно, ни на что не отвлекался.
– Да, было такое. Я был в неё влюблён, хотел спасти от этого тирана – её мужа. Но теперь всё прошло, честное слово! – искренне говорил Терентий.
Нико задал ещё несколько вопросов. Почему тот уволился, что было между с ним с Евой и подобное. Журналистка внимательно следила за лицом хозяина квартиры, но не улавливала признаков лжи. Похоже, её напарник тоже. Им не удалось узнать что-то новое, кроме, разве что, того, что Терентий не болеет гемофилией. Уходя, они не были уверены в словах подозреваемого, однако эмоции и зоркий глаз детектива говорили только об истине. В итоге, Терентия не вычеркнули из списка подозреваемых, но отодвинули в самый низ, на последнюю строчку.
– В конце концов, мы так толком ничего и не узнали. Не зря ли потрачено время? – вздохнув, спросила Софи.
– Расследование всегда идёт маленькими шажочками, а они, в свою очередь, никогда не оказываются лишними, ни один из них. И эта встреча была важна. Мы узнали, что Терентий не болен гемофилией, и он подсказал, куда нам двигаться дальше. Например, теперь мы обратим больше внимания на Бернарда.
– Может и так, но ты думаешь, что его словам можно верить?
– Думаю, да. По нему видно, что он и не подозревает о лекарстве в аптечке Евы. К тому же на его руках след недавнего пореза, достаточно глубокого. Больному гемофилией его скорее всего зашили бы, а вот здоровым это не столь обязательно.
– Даже так. Но что если убийца специально подсунул лекарство?
– Только если оно краденое. Такое не выдают без рецепта. А больных гемофилией не так много, чтобы красть, особенно если учесть, что не все носят с собой подобный препарат, скорее обращаются в больницу.
София и Никодим продолжили обсуждение этой истории вплоть до нового места прибытия, где у парня были дела. Впрочем, он быстро с ними покончил, и журналистка попросила отвезти её в Секонд-хенд. На вопрос зачем, рассказала о своей проблеме с деньгами и платьем. Нико кивнул. Однако вскоре они остановились возле огромного торгового центра.
– Разве здесь есть Секонд-хенд? – с удивлением спросила девушка.
– Нет, – улыбнулся парень. – Пошли. Сегодня всё оплачиваю я! – и вытянул удивлённую подругу из машины.
– Постой. Зачем? Я не смогу вернуть! – воскликнула девушка, следуя за напарником.
– Я и не просил. Куплю я, тебе незачем возвращать. Это мой тебе подарок, так что просто расслабься и учись получать подарки! – подмигнул он.
София вздрогнула, ведь и сама прекрасно знала, что никогда не умела принимать подарки. Когда ей кто-то что-то дарил, она тут же чувствовала себя должницей. Неприятное чувство, не правда ли? Даже несмотря на то, что она прекрасно понимала, что зачастую платить после за это её никто не заставит, потому что в основном подарки ей делали абсолютно не
