Анна подняла руку:
— Тело как будто было выставлено напоказ, чтобы его заметили с дороги и быстро обнаружили. Может быть, убийца из местных?
— Возможно, — ответил Морган, с хрустом разжевав таблетку. Он уставился взглядом в пространство, будто раздумывая, что еще добавить, и пожал плечами. — Начнем с без вести пропавших в этом районе.
Тело жертвы поместили в патологоанатомический мешок из толстого полиэтилена и в четверть второго пополудни увезли с места преступления. Команде задействованных в деле полицейских поручено было исследовать все вокруг как можно тщательнее. Благодаря сухой погоде и утреннему заморозку земля была твердая, а потому следы попадались нечасто.
Морган настоял на обходе всех домов, выходящих окнами на реку. Было ясно, что убийство кто-то тщательно спланировал, но до сих пор сыщики лишь надеялись на удачу, что кто-либо видел вблизи от места преступления машину в период между поздним вечером и ранним утром.
Фотографии жертвы были размещены на информационном стенде в полной тишине. Уж сколько лет подобные снимки просматривались на компьютере, но вывешивались крайне редко — работе детективов мешало эмоциональное воздействие этих фото, с которых точно сама смерть взирала на собравшихся. Также не исключалась возможность того, что какой-то зашедший в участок родственник погибшего или кто-то из допрашиваемых увидит их и не сумеет скрыть свои переживания. Кстати, именно Морган настаивал на том, чтобы фотографии были на виду. Он чувствовал, что всем и каждому в бригаде необходимо осознание серьезности этого дела. Зверское преступление могло вызвать настоящее безумие в прессе, и, пока убийца не арестован, детективам предстояло работать без выходных.
К шести часам вечера их Джейн Доу[1] так и не была опознана.
Список пропавших без вести в районе Ричмонда ничего не дал следствию, поэтому границы поиска были расширены. Никто из обитателей домов у реки не видел ничего подозрительного, даже припарковавшегося авто. Освещение здесь было скудным, а потому убийца вполне мог явиться в ночи и уйти незамеченным. Выяснилось, кстати, что жилец одного из домов, выгуливая собаку в два часа ночи, прошел как раз мимо места преступления и ничего не заметил. Таким образом было установлено, что убийца разместил тело на берегу где-то между двумя и шестью часами утра.
На третий день они побывали в морге. Шеф отправился туда за предварительным отчетом и велел Анне и еще одному детективу его сопровождать. Время смерти было уже установлено: за три дня до обнаружения трупа, хотя определить ректальную температуру найденного тела экспертам не удалось, поскольку анальное отверстие было чем-то закупорено. Следователи надеялись узнать больше деталей после полного вскрытия. Патологоанатом подтвердил подозрения врача: тело было разрезано профессионально, хирургической пилой, и кровь перед анатомированием была дренирована. На теле имелось четыре характерных отверстия, куда предположительно вставлялись дренажные трубки, — крови, судя по всему, выкачано было немало. Врач заметил, что для совершения подобной «операции» убийце требовалось специально оборудованное место.
— На спине, ягодицах, руках и бедрах жертвы имеются следы побоев, — добавил он. — Такие появляются при нанесении множественных ударов тупым предметом. Разрезы в углах рта вполне могли быть выполнены острым скальпелем. Они глубокие, аккуратные и точные.
Анна посмотрела туда, куда указывал патологоанатом. Щеки жертвы теперь расползлись, обнажив зубы.
— Мне нужно еще много времени, но я понимаю, как важно для вас уже на этом этапе получить максимум информации. Надо сказать, за всю свою жизнь я не видел такой жути. В области лобка и вокруг вагины имеются многочисленные разрезы. На коже хорошо различимы крестообразные метки до пяти дюймов в длину…
Слушая подробный отчет, Анна делала пометки в блокноте, стараясь заглушить эмоции. Хруст постоянно разжевываемых Морганом таблеток начинал раздражать. Наконец патологоанатом сдвинул маску и протер глаза:
— Судя по всему, она долго и ужасно страдала перед смертью и вытерпела непереносимую боль. На запястьях у нее остались следы — позднее выясним, от какой именно проволоки, — так что ее связали, прежде чем совершить надругательство. Проволока прорезала кожу на правом запястье.
Он снова натянул маску, двинулся вдоль стола и осторожно убрал с лица густые золотисто-каштановые волосы девушки. Помедлив немного, он глухо сказал:
— Есть еще кое-что.
Когда врач продолжил, Морган перестал жевать, а Анна прервала свои записи. То, что рассказал патологоанатом, было столь ужасающим, что кровь стыла в жилах. Эти зверства, совершенные над живой еще жертвой, были за пределами человеческого восприятия.
Тревис забралась на пассажирское сиденье за спиной Моргана. Прошло минут десять, но шеф так и не проронил ни слова. Анна пролистала свой блокнот и принялась что-то описывать.
— Обратно в участок, сэр? — спросил наконец водитель.
Морган кивнул.
— Пришла в себя? — спросил шеф, когда они медленно выворачивали с парковки возле морга.
Анна кивнула, закрывая блокнот.
— Похоже, сегодня мне выспаться не светит, — пробормотала она.
Вернувшись в комнату следственной бригады, Морган повторил то, что они услышали в морге. И вновь Анна отметила гнетущую тишину. Следователи смотрели то на фото умершей женщины, то снова на шефа. Тот глубоко вздохнул:
— И это еще не все. Несчастную жертву мучили, над ней надругались, извращенно изнасиловали. Мы пока не располагаем всеми деталями, поскольку патологоанатомы и судмедэксперты еще работают с телом.
Анна украдкой огляделась. Услышанное произвело угнетающее впечатление на детективов, особенно расстроились две женщины из их бригады.
Шел четвертый день, а личность жертвы все еще не была установлена.
Свидетелей не было. Тщательнейшее обследование местности в непосредственной близости к месту преступления не выявило никаких улик, и топография поиска была расширена. Мало того, отчет судебных медиков содержал удручающие новости: их «подопечная» была полностью вычищена. На ней не обнаружили ни волоска, ни ниточки; ногти оттяпаны так грубо, что поранены кончики пальцев. Удалось установить, что ее золотисто-каштановые волосы — крашеные, а натуральный цвет русый, но, чтобы определить производителя краски, потребуется время, ведь придется тестировать множество образцов. Отпечатки пальцев также не помогли продвинуться в опознании, поскольку в полицейской базе данных отсутствовали. Между тем появилось предположение, что погибшая недавно посещала стоматолога: несколько зубов оказались разрушены, два выбиты, однако на оставшихся уцелели относительно свежие пломбы. Так что, возможно, какая-то зацепка появится благодаря снимкам зубов. Точно известно было то, что женщина мертва уже семь дней: три дня прошло до обнаружения тела и четыре уже длилось расследование убийства.
Детективы собрались вокруг компьютера, ожидая, когда фотограф подретуширует на мониторе жуткую клоунскую улыбку и следы избиений, прежде чем фото убитой можно будет передать в местную прессу. Наконец лицо жертвы было воссоздано без повреждений.
— Она была красивая, — заметила Анна.
Морган разжевал очередную таблетку. Пожал плечами:
— Будем надеяться, Господь пошлет нам хоть какие-то зацепки, поскольку сами мы просто топчемся на одном месте!
В последнем выпуске «Ивнинг стандард» была помещена фотография убитой и просьба ко всем, кто владел хоть какой-либо информацией, позвонить в полицейский участок. В статье не упоминалось ни о расчленении тела, ни о прочих подробностях — указывалось лишь место преступления.
Спустя некоторое время телефон уже звонил не умолкая. Вся следственная бригада занималась тем, что сидела на проводе и то отражала эксцентрические нападки звонящих, то выслушивала чье-то нытье. Вечером, в семь минут девятого, Анна ответила на звонок некой Шерон Билкин. Запинаясь, та назвала свое имя и указала адрес, после чего заявила, что уверена: это фотография ее соседки по квартире Луизы Пеннел. В последний раз Шерон видела Луизу как раз за три дня до совершения убийства.
Шерон Билкин явилась в участок в девять вечера. Она оказалась двадцатишестилетней блондинкой с кукольным личиком и вызывающим макияжем. Она принесла много снимков Луизы, на которых детективы моментально опознали жертву. Шерон сообщила, что последний раз видела соседку в ночном клубе «Стрингфеллоу». Луиза осталась там после того, как Шерон ушла, а было это уже за полночь девятого января. Домой соседка не вернулась. На вопрос, почему об этом не заявили в полицию, Шерон сказала, что Луиза и раньше периодически пропадала на две-три ночи.
