"Тогда лучше ничего", - ответила я. На том и порешили. Однако происшедшее показалось мне необычным, и я решила...
Тут рассказ миссис Мейберли неожиданно оказался прерван. Холмс жестом попросил тишины, затем осторожно пересек комнату и, резко распахнув дверь, втащил внутрь высокую худую женщину, пойманную им за плечо. Та неуклюже сопротивлялась, словно крупный нескладный цыпленок, протестующий, когда его силой вырывают из родного курятника.
- Пустите! Что вы себе позволяете? - вопила она.
- Но в чем дело, Сьюзен? - удивилась хозяйка.
- Понимаете, мадам, я собиралась войти узнать, остаются ли гости к ленчу. А этот господин вдруг схватил меня.
- Я услышал, что кто-то находится за дверью, еще пять минут назад. Просто жаль было прерывать любопытную историю. Страдаете астмой, Сьюзен? Слишком шумно дышите для подобного рода занятий.
Женщина повернула рассерженное и в то же время удивленное лицо к Холмсу, все еще державшему ее в плену.
- Кто вы такой? На каком основании так бросаетесь на людей?
- Просто хотел задать хозяйке один вопрос в вашем присутствии. Вы говорили кому-нибудь о своем намерении обратиться за советом ко мне, миссис Мейберли?
- Нет, мистер Холмс, никому.
- А кто отправлял письмо?
- Сьюзен.
- Вот как? Тогда скажите, Сьюзен, кому вы сообщили, что ваша хозяйка ищет помощи у меня?
- Это ложь! Не было ничего подобного!
- Послушайте, Сьюзен. Астматики обычно долго не живут. А говорить неправду, знаете, грешно. Так кого же вы оповестили?
- Сьюзен! - воскликнула миссис Мейберли. - Продажное негодное создание! Припоминаю сейчас, что видела, как вы разговаривали с каким-то мужчиной возле забора.
- Это мое личное дело!
- Положим, имя вашего собеседника мне известно и так. Барни Стокдейл. Так?
- Зачем спрашивать, если знаете?
- Полной уверенности не было, а теперь она появилась. Сьюзен, вы можете заработать десять фунтов, если расскажете, кто стоит за Барни Стокдейлом.
- Человек, способный выложить в сто раз больше денег, чем есть у вас.
- О, какой богатый мужчина! А, вы рассмеялись... Что, это женщина? Ну, коли уж мы докопались до таких тонкостей, очевидно, есть смысл назвать ее и получить свою десятку?
- Катитесь-ка к черту!
- Сьюзен, подбирайте выражения.
- Я ухожу отсюда. Вы мне надоели! За вещами пришлю завтра. - Служанка бросилась к двери.
- Прощайте, Сьюзен. И примите что-нибудь успокоительное.
Но едва за раскрасневшейся взбешенной женщиной захлопнулась дверь, мой друг продолжил:
- Да, злоумышленники настроены серьезно. Посудите сами, какую рискованную игру они затеяли. На штемпеле письма, полученного мною от вас, стояло время 22.00. Сьюзен сообщила о нем Стокдейлу. Тому пришлось отправиться за инструкциями к своему нанимателю, который (или которая) разрабатывает план действий. Я склонен считать последнее более верным из-за усмешки Сьюзен, подметившей мою ошибку. Нанимают чернокожего Стива Дикси, и на следующее же утро бывший боксер приходит запугать меня. Быстрая реакция, верно?
- Но что им нужно?
- В том-то и вопрос! Кто владел этим домом прежде?
- Морской капитан в отставке по фамилии Фергюсон.
- Чем примечателен?
- Насколько мне известно - ничем.
- А не мог ли он что-нибудь закопать здесь? Правда, сейчас сокровища чаще прячут в обычном банке. Но среди людей всегда находятся личности со странностями. Без них мир стал бы просто скучен. Потому на первых порах я подумал о некоем зарытом кладе. Однако в этом случае непонятно, зачем понадобилась мебель. У вас часом нет картины кисти Рафаэля или первого издания Шекспира, о которых вы умалчиваете?
- Не думаю, что обладаю большей редкостью, чем фарфоровый чайный сервиз XVIII века, изготовленный в Дерби.
- Ну, он едва ли способен стать причиной подобных таинственных событий. А кроме того, почему бы не сказать прямо, что именно им требуется? Если уж они так домогаются вашего чайного сервиза, проще предложить за него приличную цену, а не закупать все имущество целиком. Нет, насколько я понимаю, у вас есть нечто такое, о чем вы даже не подозреваете и с чем не пожелали бы расстаться добровольно.
- Мне тоже так кажется, - вмешался я.
- Если и доктор Уотсон согласен, остановимся на этой версии.
- Но, мистер Холмс, о чем же может идти речь?
- Попробуем выяснить методом логического анализа. Вы живете здесь уже год?
- Почти два.
- Тем более. И за все время никому ничего от вас не требовалось. А в последние три-четыре дня - вдруг такие срочные предложения.
- По-моему, возможен единственный вывод, - ответил я. - Интересующий их объект, чем бы он ни был, только что появился в доме.
- Миссис Мейберли, вспомните, имеются у вас какие-нибудь недавно приобретенные вещи?
- В этом году я не покупала решительно ничего.
- В самом деле? Тогда придется подождать дальнейшего развития событий и заодно уточнить некоторые детали. Кстати, ваш адвокат - надежный человек?
- О, на мистера Сатро можно положиться.
- У вас есть еще прислуга, кроме прекрасной Сьюзен, только что хлопнувшей парадной дверью?
- Да. Одна молодая девушка.
- Тогда попытайтесь убедить мистера Сатро в необходимости провести ночь-другую в "Трех коньках". Возможно, вам потребуется защита.
- От кого?
- Кто знает! Дело пока темное. Поскольку установить, за чем ведется охота, не удается, попытаемся подойти к проблеме с другой стороны. Агент по торговле недвижимостью оставил свой адрес?
- Нет. Только эту карточку: "Хейнес-Джонсон, аукционист и оценщик".
- Не думаю, что нам удастся найти такого в справочнике. Честные люди не скрывают адресов своих контор. Я берусь за ваше дело и доведу его до конца, можете быть спокойны. Все новости немедленно сообщайте мне.
Когда мы уже направлялись к выходу, взгляд Холмса, привыкшего замечать все детали, упал на несколько сундуков и чемоданов, сваленных в углу зала.
- Милан, Люцерн... Они из Италии?
- Это вещи Дугласа.
- Их не распаковывали? Давно они здесь?
- Прибыли на прошлой неделе.
- А вы говорили... Тут как раз и может таиться недостающее звено. Откуда вам известно, что в них нет ничего ценного?
- Там ценного просто быть не должно, мистер Холмс. Мой несчастный сын жил только на жалованье. Откуда взяться дорогим вещам при таком небольшом годовом доходе?
- И все же, миссис Мейберли, медлить не следует. Прикажите перенести вещи Дугласа к себе в спальню и осмотрите их как можно скорее. Завтра я приеду узнать о результатах.
Не вызывало сомнений, что вилла "Три конька" под пристальным наблюдением: когда мы, пройдя по аллее, оказались за высокой оградой, то увидели знакомого нам боксера. Он словно вырос из-под земли. Его грозная фигура в столь уединенном месте выглядела особенно зловещей, и Холмс поспешил опустить руку в карман.
- Ищете револьвер, масса Холмс?
- Нет, флакон с духами, Стив.
- Вы шутник, масса Холмс, не так ли?
- Вам, Стив, будет не до смеха, если вынудите меня заняться вашими делишками. Я ведь предупреждал сегодня утром.
- Ладно, масса Холмс. Поразмыслив над вашими словами, не желаю продолжать беседу об истории господина Перкинса. Допустим, Стив Дикси не прочь оказать содействие Шерлоку Холмсу.
- Тогда ответьте: кто стоит за вами в этом деле?
- Чтоб мне провалиться, если я знаю, масса Холмс. Я сказал правду. Мой босс Барни просто дал указания, вот и все.
- Довольно! Только помните. Стив, дама, живущая в "Трех коньках", и ее имущество находятся под моей охраной. Не забывайте!
- Хорошо, масса Холмс. Запомню!
Когда мы двинулись дальше, Холмс заметил:
- Он не на шутку испугался за собственную шкуру, Уотсон. Думаю, он выдал бы своего нанимателя, если б знал. К счастью, мне кое-что известно про шайку Спенсера Джона, а Дикси принадлежит к ней. Мне кажется, доктор, что все происходящее в Харроу как раз в компетенции Ленгдейла Пайка. Отправляюсь к нему прямо сейчас. Когда вернусь, ситуация должна несколько проясниться.
В тот день мне больше не довелось увидеть Холмса, но я легко мог предвидеть, чем именно занимался мой друг, поскольку Ленгдейл Пайк являл собой живой справочник по всем вопросам, касающимся светских скандалов. Это странное апатичное создание весь период бодрствования проводило у большого окна в клубе на Сент-Джеймс-стрит и служило своеобразным приемником и одновременно передатчиком любых сплетен, какие только имелись в Англии. Поговаривали, что Пайк зарабатывает десятки тысяч за статьи, поставляемые каждую неделю грязным бульварным газетенкам, которые обслуживают любопытствующую публику. Едва только где-то далеко, в мутных глубинах лондонской жизни, возникали необычные водовороты или завихрения, как с механической точностью все они регистрировались на поверхности прибором по имени Ленгдейл Пайк. Иногда Холмс предусмотрительно снабжал Ленгдейла Пайка соответствующей информацией, и в отдельных случаях тот, в свою очередь, помогал знаменитому сыщику.
