А что, вы думаете, сказал я?
Совершенно верно, послал его. Куда — догадаться несложно.
Итак, краткое резюме.
Я приехал в незнакомый южный городок и собирался в самом скором времени объявиться по адресу, который был записан на листке, мирно покоящемся в заднем кармане моих брюк. Но между нами — мною и мигом моего "объявления" по этому адресу, ввиду одного, внезапно возникшего на горизонте относительно важного обстоятельства, видимо, пролягут еще несколько коротких и быстротечных часов, которые я уже отвел в своем сегодняшнем плотном распорядке дня на это обстоятельство.
Короче, в данный момент это самое обстоятельство, доверчиво держа свою нежную лапку в моей стальной руке, семенило вместе с вашим покорным слугой в направлении ближайшего кафе.
Ближайшего настолько, что девяносто процентов клиентов были одеты так же, как пять минут назад я, — в плавки.
Я имею в виду, конечно, мужчин. На представительницах прекрасного пола, как на моей спутнице, одежды было чуть больше.
И куда только смотрит городская санэпидстанция?!
Столик, за который мы сели, был в самом углу огороженного витым металлическим метровым забором уютного закутка под парусиновой крышей.
Я сходил к стойке и вернулся с бутылкой ледяного шампанского, двумя пузатыми бокалами и охапкой конфет, шоколада и прочих сладостей. Уголки подкрашенных губ новой знакомой чуть дрогнули — однако я не понял, от удовлетворения или же наоборот.
Через секунду уголки и моих, неподкрашенных, губ чуть дрогнули — пусть тоже поломает голову, соплячка, от чего именно. А еще через секунду бутылка была обезглавлена с таким профессиональным — не слишком громким, но и не слишком тихим — выхлопом, что "соплячка" сменила гнев на милость: захлопала в ладошки.
— За что пьем? — отхлопав и взяв бокал, осведомилась она и игриво высунула розовый язычок.
Я тоже игриво высунул язычок и глубокомысленно пожал плечами:
— Ну, за что же еще? За знакомство… — И вдруг стукнул себя по лбу: — Слушай, а мы ведь действительно еще даже не познакомились!
Теперь чуть дёрнула плечиком она:
— Сейчас познакомимся… — Потом неожиданно тряхнула головой, и ее круглые очки упали с носа на грудь, задержавшись там посредством цепочки. Впрочем, они задержались бы там и без посредства оной. Эх, грешен, в какой-то миг я позавидовал этим очкам. — Сейчас познакомимся, — негромко повторила она и внезапно спросила: — А как, вы думаете, меня зовут?
Естественно, она не совсем дура и ожидала ответа, правильного не действительно, а скорее, концептуально. Представляю, как бы заверещала она от восторга, ляпни я, к примеру: Виолетта, Агнесса, Эсмеральда или же, на худой конец, хотя бы Инга. Но я не собирался давать ей повод верещать раньше времени и сухо сказал:
— Проскудия…
Подпрыгнула она так, будто ее ущипнули без предупреждения за зад, и смерила меня презрительным взглядом. Поэтому следующие пять минут ушли у меня на заглаживание страшной вины — пару тостов и прочую подобную чепуху. Оказалось, ее звали Анастасией. Ну что ж, если не врёт, красивое имя. А если врёт — да хрен с ней, мое-то какое дело! Проскудия, кстати, — "сверхславная" с греческого. Звучит, правда, не фонтан, согласен.
Минут через двадцать бутылка кончилась, и я заказал вторую, добавив еще шоколада. В принципе, все очень даже цивильно: холодное вино, легкая музыка — хорошо, в общем, сидим.
А еще минут через пять Анастасия спросила:
— Послушайте… может, вам хочется выпить чего-нибудь покрепче? Так не стесняйтесь. — И лукаво рассмеялась: — А то вы какой-то…
Я удивился:
— Какой? Стеганутый или глухой?
Девчонка поморщилась и, отведя взгляд, протянула:
— Нет, ну-у… не знаю… Какой-то зажатый весь…
— Да неужели?! — Я озадаченно почесал затылок: сам себе зажатым я не казался, вроде обычное поведение в обычной житейской ситуации. Хотя… в чем-то она права: не так много у меня времени, чтобы разыгрывать из себя кабальеро. Мельком глянул на часы — м-да, часика через три-четыре, пожалуй, пора и прощаться, а мы тут как дураки при всем честном народе шампанское распиваем…
Я собрался было сказать что-то такое, по теме, — однако Анастасия меня опередила. Она поставила круглые локти на столик и уперлась ладошками в подбородок, автоматически разложив свои далеко не детские груди в опасной близости от конфет. А потом капризным детским голоском прочирикала:
— А вы оч-чень загадочный и скрытный мужчина…
Я приподнял бровь:
— Да?
— Да. Ничего о себе не рассказываете.
— Почему не рассказываю? Сообщил вот, как меня зовут.
Она покачала головой, отчего волнистые русые волосы немного помотались туда-сюда.
— Этого мало. А кто вы? Сколько вам лет? Где живете и кем работаете?
Я хмыкнул:
— Столько вопросов сразу! Ну хорошо. Лет мне… В общем, у меня дочь тебе ровесница.
Анастасия недоверчиво прищурилась:
— Нет.
— Что — нет?
— Да то! Врёте вы всё.
— Это почему же?! — изумился я.
Она вздохнула:
— Вы не похожи на человека, у которого есть дочь.
— Да-а?.. — Я был, признаться, малость ошарашен. — Но… может, она у меня внебрачная и я не видел ее целых пятнадцать лет?
Девушка махнула рукой:
— Бросьте заливать, я что, слепая?
Я ласково взял ее за подбородок, одновременно делая картинно-страшное лицо.
— По-моему, деточка, ты не слепая, а… слишком зрячая и не очень вежливая по отношению к старшим. Ну а что касается работы, то проще сказать, кем я не работаю. И вообще…
— И вообще, всё вы врёте, — вроде как даже грустно повторила она и вдруг слегка вздрогнула, устремив взгляд куда-то поверх моей головы.
Впрочем, почти тотчас ее большие карие глаза опять остановились на мне. Но я сразу почувствовал, что девушка вся напряглась и внутренне сжалась. И тогда я оглянулся…
Я оглянулся и увидел, что в противоположном углу кафе, бесцеремонно сдвинув два столика рядом, усаживается компания: две девчонки и четверо парней. Девчонки примерно одного возраста с Анастасией, а парни — чуть постарше, лет восемнадцати-девятнадцати. Кавалеры уже вываливали на столы то, что взяли за стойкой, и выставляли батарею бутылок. Машинально отметил, что там была и водка, и брезгливо поморщился — идиоты, в такую жару!
Повернувшись назад к Анастасии, я только было собрался прокомментировать жидкое меню этой гоп-компании, как неожиданно…
— Эй! — раздался громкий крик из того самого края кафе. — Чё расселась? А ну-ка сюда! Живо! — Голос был очень неприятный, ну а тон так просто хамский.
И представляете, услышав этот голос, дама моя опять вздрогнула, но на этот раз уже не слегка, а по-настоящему. А еще она побледнела.
— Кому сказал? — повторил "хам", и пусть меня повесят, — если не ей, Анастасии. А девчонки глупо и подленько захихикали.
Но вот дальнейшее… дальнейшее было еще любопытнее.
— Сволочь! — взвизгнула вдруг моя спутница и вскочила, опрокинув бюстом бокал. Шампанское разлилось по столу, а она вцепилась мне в руку: — Слушайте, ну что вы сидите?! Видите, он меня оскорбляет!
— Вижу, — кротко кивнул я и осторожно освободил руку. — Точнее — слышу.
Тонкие ноздри ее раздувались.
— Так чего ждете? Чтобы он продолжал оскорблять меня и дальше?
Знаете, боюсь быть понятым превратно, но тем не менее хочу сказать следующее: я медлил. Да-да, медлил, однако вовсе не потому, что боялся попортить из-за этой кнопки фасон своего лица. Что-то в этой сцене мне сильно не нравилось, и не из-за того, что назревал мордобой. Нет, было, было здесь что-то еще, сути чего я поначалу, кажется, не уловил, а потом… Улавливать что-либо потом было уже поздно.
— Дядя наложил в штанишки, — громко и четко, с отлично поставленной дикцией, словно примерный ученик на школьном концерте, проговорил "хам".
Я повернулся к ним.
— Ну и бздуна эта сучонка нашла! — буркнул другой, обритый под "ноль", и демонстративно харкнул на зеленую изгородь.
"Девушки" преувеличенно задорно захохотали.
А я, я наконец встал из-за стола.
Не буду описывать, как выглядела эта шпана. Нет-нет, совсем не столь угрожающе, как в основном выглядят в книго- и кинобоевиках порочные "крутые мальчики": непременно сплошь высокими, плечистыми и атлетически сложенными. Нет, это были обыкновенные ребята — не супермены, но в меру крепкие, не мастера, но, конечно же, тренированные. В общем, для обычной драки (как говорил когда-то один мой знакомый — "долбить жлобов на базаре") — вполне, но я-то не умею драться "обычно"…
Я просто подошел к ним, а они все (кроме, разумеется, тёлок) подошли ко мне. Первым хотел ударить меня "хам", однако первым у него не получилось, а вторым, уж извините, был я.
