Несмотря на обилие песка и камня, из которого в городах возводят белокаменные дома, местных жителей кормили и пока ещё кормят овцы и козы. Овец почти извели на-нет, а вот козы оказались живучими. Не подыхают благодаря акации. Она пускает корни по распадкам, образуя густые заросли. Если попадешь сюда в жаркий полдень - задохнешься.
В распадке перед селом дорога раздваивается: одна ведет на Студеную, другая - на Знойную.
- Вам на Знойную, - сказал Корнеевич.
На Знойной жили родители Сергея Данькина.
- Они дома?
- А то где ж. Старый пасет коз, старая прядет пряжу. Так написал бы Пушкин. - Корнеевич тихо засмеялся, а чтоб его смех не выглядел кощунственно, пояснил: - У старой отнялись ноги. Но работница она бесподобная: такие платки вяжет! Не хуже оренбургских.
- А кто их покупает?
- Челноки.
"А не замешан кто из перекупщиков?" - подумал Довбышенко. Корнеевич словно угадал его мысль.
- Чтоб получать товар только в одни руки, посредник, случается, терроризирует и родственников. Случается, и убивает. Для острастки. Смотаться отсюда легко. Место хоть и глухое, а посещаемое. Есть дорога. Если "зилок" с трудом, но пробивается, то "Нива" пробежит запросто.
- И много тут проходит машин?
- Смотря когда.
- Ну, например, весной, в такое время года?
- Глухо.
- Но вы же вот едете?
- Я... - Корнеевич хмыкнул, - Я, дорогой товарищ следова-тель, на этой дороге, можно сказать, родился. Мамка меня рожала на попасе. Вон за тем бугром, - показал на гряду холмов. - А что касается транспорта, мотоциклы бегают.
- Челноки?
- Они самые. Все берут все за бесценок... Бизнес.
- А раньше? Много их было раньше?
- Раньше наши возили свой товар. Бензин был дешевый. Да и разбоя не было. Как-никак, простите за прямоту, мы уже бандитская страна. Не производим, а только торгуем да воруем. Люди отсюда бегут. Молодежь, как дождь в пустыне - испаряется мгновенно. Старики успешно мрут. Кто поздоровей - вслед за молодыми... Было бы куда...
- В Москву?
- На черноземы. Уже и юг России что Чернобыль.
- Но бегут не от радиации же?
- Тут, товарищ следователь, причина поважней. Радиация, как и цены, убивает не сразу. Но скоро будет - сразу. Подергаешься час-другой - и отбросишь копыта. В этом годе был из Москвы начальник. Так он сказал: Каменный Корж в виду его неперспективности решением правительства преобразовывается в змеиный заповедник.
- Здесь водятся змеи? - удивился Довбышенко.
- Будут водиться. Притом не простые - элитные. Ну, те, что ядом доятся. Небось сдыхали.
- Нет.
- А должны бы. Вы же власть обслуживаете.
Тем временем "ЗИЛ" взял ещё один подъем, с натугой выбрался на Студеную. Остановились перед каменным домиком в три окошка. Домик был из мергеля под железной крышей. В палисаднике уже цвел абрикос. Через весь двор на веревке сушилось белье.
- Хозяин дома.
Довбышенко поблагодарил шофера, взял под мышку папку, направился во двор.
Следователь в Мергель не вернулся. Нашли его убитым. А нашли так. Из Луганска контрабандой через границу приехал к Наталке-бухгалтерше любовник - бывший инструктор обкома партии. С ним она познакомилась на курорте. Тогда ещё путевки давали чуть ли не даром. С тех пор любовник её посещает регулярно. С собой привозит украинскую водку, и Наталкин муж, пускается в запой, а Наталка с любовником - в степь. И вот там, у дороги на Жабокрюковку, они и наткнулись на труп. Над распадком кружилось воронье.
- Падаль нашли, - сказала Наталка.
Любовник пошел взглянуть. В промоине, заложенный камнями, лежал труп в милицейской форме.
- Надо сообщить, - сказала перепуганная бухгалтерша. Но любовник не желал быть свидетелем, побоялся огласки.
- Не вздумай, - строго предупредил подругу. - Уже завтра будет известно в Луганске. Да меня же моя супруга за органы...
- Ну да. КГБ только у вас осталось, - съязвила Наталка.
Любовник был непреклонным. Ведь он работал в областной администрации: там могли спросить, каким образом, минуя таможню, он оказался в другом государстве? Суверенным начальникам не объяснишь, что тайную тропу ему указали чеченцы, вывозившие боеприпасы.
Любовник-иностранец слинял в тот же день. Наталка занервничала. Ее состояние заметил муж. Водку он выпил раньше времени и уже успел протрезветь.
- С любовником повздорила? - спросил прямо. Он не был дипломатом, а всего лишь рабочим песчаного карьера.
Жена таиться не стала, рассказала, как и где они наткнулись на труп. Муж из конторы позвонил в милицию, намекнул, что за информацию ему полагается вознаграждение. Дежурный поблагодарил за информацию, но о награде даже не заикнулся.
- Сообщи такое в Америке , - сказал он начальнику карьера, возвращая трубку, - да меня бы засыпали долларами. - Наталкин муж привычно ругнулся, присовокупив сюда бога и, конечно, мать.
Он не был первым, кто сообщил об этой находке в милицию. Первыми были пастухи. Они позвонили из Жабокрюковки. Их заверили, что на место происшествия выезжает следователь.
Дежурный позвонил в Мергель, надеясь связаться с капитаном Довбышенко, чтобы тот произвел опознание трупа. Но следователя на месте не оказалось.
3
Аспиранты знакомились с Каменкой. Степной городок, разделенный на две части речкой Камышинкой, ничем особенным не выделялся: ретранслятор, элеватор, мукомельница, молокозавод, средняя школа, крохотная гостиница, раньше её называли "Дом колхозника", сейчас просто - готель.
Весь городок пока ещё держался на довольно крупном предприятии заводе железобетонных изделий. Все районные учреждения, за исключением милиции, помещались в одном пятиэтажном здании, выстроенном перед самой перестройкой и потому недостроенном. Два этажа - второй и третий - занимала районная администрация.
Новшество представлял собой "Автосервис" - собственность предпринимателя Ишутина, которого в районе называли "новым русским". Он был владельцем старинного краснокирпичного особняка, в котором ещё недавно размещалось ДОСААФ со всеми его кружками и курсами. Этот дом Ишутин выкупил шутя - за ваучеры. Районные начальники, и в первую очередь глава администрации Александр Сидорович Скопцов, считали за честь водить с "новым русским" дружбу.
Все эти сведения аспиранты получили от хозяйки приватизированной гостиницы Ларисы Васильевны Жирновой, молодящейся блондинки, в недавнем прошлом продавщицы газированной воды.
- Если что - меня спрашивайте, - предложила она свои услуги.
Полунин заметил, с какой придирчивостью Лариса Васильевна рассматривала их паспорта.
- Вы действительно муж и жена?
- Сомневаетесь?
- Вроде нет. Но вы поймите меня правильно, теперь за доллары нарисуют вам любые документы. Жил тут один с любовницей по паспорту своей жены. А жена узнала, ворвалась в номер, мебель испортила.
Лариса Васильевна взяла паспорта на прописку, а заодно и командировочные предписания. Чутье ей подсказывало, что тут что-то не так: кто в наше безденежное время посылает аспирантов в научную командировку?
Уже на следующий день вся Каменка знала, что из Москвы приехали двое ученых: молодой неотразимо красивый брюнет, звать его Семен Михеевич Полунин, у него московская прописка, и его жена, тоже аспирантка, врачиха, судя по личику, татарочка. Он изучает историю края, она собирает растения.
В свою очередь, аспиранты поинтересовались, где взять напрокат автотранспорт. Лариса Васильевна им оказала содействие - обратилась к "новому русскому" Павлу Петровичу Ишутину. Тот с напускным высокомерием ответил:
- Пусть подходят. Договоримся.
Гюзель попросила Ларису Васильевну найти человека, который мог бы изготавливать папки для гербария. Хозяйка гостиницы посоветовала обратиться к бывшему преподавателю труда Степану Михайловичу Коротенкову. В связи с сокращением школьных учреждений его уволили как специалиста непрофилирующей дисциплины. Учитель за умеренную плату согласился выполнить заказ, но сначала ему нужно было где-то раздобыть картон, а его могли привезти только челноки.
Визит к Ишутину аспиранты решили нанести с утра следующего дня: нельзя было торопиться. Вечером в номер зашла Лариса Васильевна, поинтересовалась, есть ли у Семена Михеевича "Свидетельство водителя". Тот сказал, что есть.
- Покажите.
"Дотошная", - подумал Семен, распаковывать сумку не хотелось, тем более, за ужином.
- Поверьте на слово, - попросил Семен, жуя бутерброд.
- Рада бы. Да я за вас должна поручиться. Они, "новые русские", люди серьезные.
Так, якобы по протекции Ларисы Васильевны, Семен и Гюзель посетили "Автосервис", познакомились, теперь уже лично, с его владельцем.
"Новый русский" - ровесник Семена, крупный, спортивного сложения, несмотря на знойный день, был в плотном клетчатом костюме, в светлых лаковых туфлях "Саламандра", при оранжевом модном галстуке, тщательно выбрит, на левой руке - массивные швейцарские часы.
