И действительно, проницательность и ум Диккера были известны всем, и даже преступники отдавали должное его ловкости.
— Но Кьюпи ставит меня в тупик, — продолжал Диккер. — Да и жертвы Кьюпи предпочитают молчать и платить ему крупную дань, чем обращаться к нам. Вот недавно было дело с финансистом. Адвокат Лофорд Коллет посоветовал ему не давать Кьюпи ни гроша. Но финансист предпочел выкупить свои письма к танцовщице за восемь тысяч фунтов. И этим дело кончилось.
— Теперь Кьюпи взялся за Уолтона. Между прочим, Миллер, вы знакомы с Уолтоном?
— Весьма поверхностно.
— Вы когда-нибудь говорили с ним?
— Да. Почему вы спрашиваете?
Видно, вопрос задел его за живое.
— Он говорил мне, что кто-то посоветовал ему посерьезнее отнестись к истории с Кьюпи. Кто-то нарассказал ему небылиц о всемогуществе Кьюпи.
— Не знаю, что вы подразумеваете под небылицами. Я посоветовал ему принять меры предосторожности, которые были ему уже кем-то подсказаны.
В это время дверь открылась и вошел дежурный агент с письмом.
— Для меня? — спросил Миллер, разрывая конверт. Диккер и Джимми продолжали разговаривать о Кьюпи, как вдруг раздался крик. Миллер стоял у окна, поднеся одну руку к горлу, другой сжимая письмо. Он был бледен как смерть.
— Ради Бога, что с вами, Миллер? — спросил Диккер.
Но Миллер покачал головой.
— Ничего. Простите меня! — И он быстрыми шагами вышел.
Оставшиеся молча переглянулись.
— Плохие известия. Очевидно, не семейного характера, так как Миллер не женат. Но в чем дело? Миллер так замкнут…
Джимми не успел докончить фразу. Звук выстрела донесся совершенно ясно. Через минуту Диккер и Джимми были у запертых на ключ дверей кабинета Миллера.
— Скорей, запасной ключ! — скомандовал Диккер, и через минуту Джимми уже вернулся с ключом. Диккер быстро отпер дверь и широко ее распахнул.
На ковре лежал Миллер, еще сжимая револьвер рукой. В воздухе носился голубоватый дымок.
Джимми сразу увидел горевший в камине листок и, подскочив, потушил на нем пламя. Остался лишь край листка.
— Мертв! — сказал Диккер. — Что это? Будьте осторожны, мы сфотографируем истлевший листок.
Джимми Сэппинг молча положил листок на стол.
В семи словах заключалась целая драма.
«50 тысяч… Тони Фра… улизнул… банк… Норвич».
Внизу виднелась буква К.
— Его средства лежали в Норвичском банке, я знал это, — сказал Диккер.
— За половину добычи он дал Тони улизнуть. Я подозревал это, а Кьюпи знал наверно.
Он зажег спичку и дал листку догореть. Потом растоптал остатки.
— Незачем фотографировать. Распространите, что он в последнее время был очень странный. Дела службы и честь мундира прежде всего. — Нагнувшись к умершему, Диккер потрепал его по плечу. — Бедняга, — мягко сказал он. — Я поймаю Кьюпи, Миллер, клянусь!
— Если бы раскрывать преступления в действительности было так же легко, как в криминальном романе средней руки, то я разгадал бы все тайны мира, не вылезая из постели, — сказал Джимми Сэппинг. — В романе очень ясно, когда вы знакомы со всеми действующими лицами, что герой никак не может быть преступником, этому мешают его открытый взгляд и волнистые волосы. Героиня тоже невинна. Наружность сразу же обличает негодяя, и вы наперед знаете, что это тот, кого все ищут на протяжении трехсот страниц.
Рекс Уолтон мягко засмеялся в ответ. Он обедал у Джимми, отмечая этим последний день своей жизни холостяка.
— Если бы в жизни наружность обличала человека, как была бы облегчена работа всех сыщиков! Да вот посмотри сам.
С этими словами Джимми принес из соседней комнаты толстый альбом с наклеенными фотографиями.
— Видишь открытое лицо этого человека, глубокие умные глаза. Это Баллон, убийца, кошмар Гэтсхеда. А вот это широкое скуластое лицо, маленькие угрюмые глаза, кривой нос. Тоже убийца? Нет! Главный инспектор Картер, гениальный сыщик, выследивший Баллона. Да вот еще примеры.
И он продолжал называть имена, давая характеристику каждому.
— Когда приходит полиция и находит тело неизвестного ей человека, она должна воссоздать его характер, его привычки. Все это основывается на мелочах, причем легко упустить какой-либо важный пустяк.
— Хотел бы я, чтоб ты воссоздал Кьюпи и уничтожил его! — с яростью воскликнул Рекс.
Джимми быстро взглянул на него.
— Я пытался, но до сих пор безуспешно. При нормальных мозгах трудно проследить ход мышления анонимного шантажиста. Но Кьюпи еще непостижимее; я уверен, что это не просто опытный шантажист. Не все письма его пишутся с целью добыть крупные суммы от несчастных жертв… И все же он убил Миллера, просто злорадствуя…
— Какого Миллера? Из Скотленд-Ярда? — вырвалось у Рекса против воли.
На его бледном лице был написан ужас.
— Ты знал его? Советовался с ним о Кьюпи?
Рекс кивнул.
— Ты думаешь — он был убит за то, что дал мне совет? Как они убили его?
— Он покончил с собой. Я говорю это тебе, Рекс, по секрету. О нем узнали одно темное дело, очень его компрометирующее.
— Нет, нет. Его убили потому, что он помог мне.
Рекс вынул платок и провел им по лбу.
— Я буду рад, когда завтрашний день пройдет. Хуже всего, если враг неведом! Опасность кажется грозящей отовсюду. — Внезапно он засмеялся. — Я глуп. То, чего я боюсь, не может случиться более — теперь!
Джимми насторожился.
— Почему? Почему теперь?
В это мгновение раздался стук в дверь и в комнату вошли Дора и Джоанна Уолтон, решившие зайти за Рексом после театра.
— Это совсем не похоже на мальчишник, — сказала Дора, окидывая комнату глазами. — Надеюсь, ты, не скучал, Рекс?
Уолтон помог ей снять накидку.
— Я никогда не скучаю со стариной Джимми, — в его голосе не было и намека на испытанное только что волнение.
— О чем вы говорили? Убийства, преступления — темы подобного рода? — спросила Джоанна. — Мне никто не хочет помочь снять манто? Не беспокойтесь, Джимми.
Ока бросила манто на диван и подсела к столу.
— Боже, как скучно! — сказала она, глядя на бутылку вина, стоявшую на столе. — Я думала, в подобных случаях пьют шампанское! Вы давали Рексу благие советы?
— Я никогда не даю советов молодоженам или людям накануне свадьбы, — сказал Джимми. — Это не входит в круг обязанностей сыщика.
Дора потянулась за фруктами, стоявшими на столе.
— Открыл вам Рекс свою тайну?
Брови Джимми поднялись.
— Я не знал, что у него есть тайна, — простодушно сказал он.
— Он делает тайну из своего свадебного путешествия, — перебила Джоанна.
— Это будет какое-то необычайное путешествие, подобного которому до сих пор еще не было, — она повернулась к брату. — Рекс, здесь ведь все свои, скажи нам. Клянусь…
— Можешь клясться до тех пор, пока ты вся позеленеешь, — сказал Рекс. — Это моя личная тайна, и я поделюсь ею с моей женой, как только мы выйдем из мэрии. А теперь нам пора. Джимми, не забудь, завтрак будет подан до венчания!
Джимми проводил своих гостей до входа в Холтвелл, дом, где он жил, и смотрел им вслед, пока автомобиль не исчез за углом.
Повернувшись, чтобы войти в дом, он на кого-то наткнулся и, извинившись, поднялся к себе.
Когда он полез в свой карман за спичками, желая зажечь сигарету, его пальцы наткнулись на что-то постороннее. Он вынул из кармана вещицу; это оказался целлулоидный купидон, называемый сокращенно «Кьюпи.». Он был перевязан белой ленточкой, на которой можно было разобрать слова: «Не вмешивайтесь».
Он с удивлением глядел на куколку.
— Черт побери! Это еще откуда?
Мистер Кольман был выбит из колеи. Это был человек, ставивший выше всего регулярность и методичность и ненавидевший все, что нарушало его раз навсегда установленный уклад жизни. Вместо мирного раннего завтрака наедине с дочерью, за которым полагался разговор о политике, ему предстояло ждать гостей, правда, немногочисленных, и уже вместе с ними сесть за украшенный цветами и хрусталем стол. И вся эта кутерьма была поднята из-за свадьбы его дочери. Мистер Кольман досадовал, что его лишили в это утро законного завтрака.
В это время в комнату вошла Дора.
— Как спала? Говорят, счастлива та невеста, которая венчается в солнечный день. Гм! Между прочим, льет дождь.
— Я буду счастлива, — сказала она и улыбнулась ему.
Дверь открылась, и вошел Лофорд Коллег. Это был адвокат, которому повезло в жизни и который, будучи племянником мистера Кольмана, был удостоен чести быть и его поверенным. Именно этот последний факт в глазах Кольмана был главным достоинством адвоката.
Рекс Уолтон с сестрой и Джимми Сэппингом пришли вместе. Рекс, видимо, нервничал и был рассеян. Его лицо просияло при виде Доры, они уединились в нише окна, тихо разговаривая.
— А, капитан Сэппинг, вы явились, чтобы присмотреть за свадебными подарками! — Кольман расхохотался, довольный собственной остротой.
