Внезапно миссис Сент-Винсент насторожилась и замерла. Она снова и снова перечитывала напечатанные слова:
«Только для лиц благородного происхождения. Маленький домик в Вестминстере, изысканно обставленный, предлагается людям, которым он действительно придется по душе. Плата чисто номинальная. Агентов просят не беспокоиться».
Совершенно обычное объявление. Она прочла множество таких же или… ну почти таких. Номинальная плата – вот где таилась ловушка.
И все же, поскольку ее мучило беспокойство и так хотелось убежать от собственных мыслей, она надела свою старомодную шляпку, села на подходящий автобус и отправилась по адресу, указанному в объявлении.
Это оказался адрес агентства по продаже и сдаче внаем недвижимости. Не нового, процветающего агентства – дом был довольно облезлый и старомодный. Очень робко миссис Сент-Винсент предъявила объявление, вырванное из газеты, и попросила рассказать о доме подробнее.
Седовласый старый джентльмен, принимавший ее, задумчиво погладил подбородок.
– Идеально. Да, идеально, мадам. Этот дом, упомянутый в объявлении, находится по адресу Чевиот-плейс, номер семь. Хотите взять смотровой ордер?
– Я бы хотела сначала узнать стоимость аренды, – сказала миссис Сент-Винсент.
– А, арендная плата… Точная цифра не установлена, но я вас уверяю, что она чисто номинальная.
– Представления о чисто номинальной сумме могут быть разными, – возразила миссис Сент-Винсент.
Старый джентльмен позволил себе небольшой смешок.
– Да, это старая уловка, старая уловка… Но можете поверить моему слову, в данном случае это не уловка. Две-три гинеи в неделю, возможно, не больше.
Миссис Сент-Винсент решила взять смотровой ордер. Конечно, маловероятно, что она сможет позволить себе снять такой дом. Но, в конце концов, она ведь может просто посмотреть на него. У этого дома должен быть какой-то серьезный недостаток, раз его предлагают за такую цену.
Но сердце ее забилось, когда она остановилась и посмотрела на дом номер семь на Чевиот-плейс. Он оказался просто жемчужиной. Времен королевы Анны[1], и в идеальном состоянии!
Дверь открыл дворецкий, с седыми волосами и небольшими бакенбардами, и от него веяло спокойной задумчивостью архиепископа. Дружелюбного архиепископа, подумала миссис Сент-Винсент. Он с благожелательным видом взял у нее ордер.
– Конечно, мадам. Я покажу вам дом. Он готов к приему жильцов.
Он пошел впереди нее, открывая двери, объявляя названия комнат.
– Гостиная, рабочий кабинет, а здесь туалетная комната, мадам.
Дом был идеальным – мечта, а не дом. Вся мебель того же периода, каждый предмет немного изношен, но отполирован с любовью и заботой. Цвета лежащих на полу ковриков приобрели красивый тусклый оттенок. В каждой комнате стояли вазы со свежими цветами. Задняя стена дома выходила на Грин-парк. Весь этот дом излучал очарование Старого Света.
На глаза миссис Сент-Винсент навернулись слезы, и она с трудом их сдерживала. Так выглядел когда-то «Энстиз»… «Энстиз»…
Она подумала о том, заметил ли дворецкий ее волнение. Если да, то он был слишком хорошо вышколенным слугой и не подал виду. Ей нравились старые слуги, они внушали чувство безопасности, спокойствия. Они были как друзья.
– Это красивый дом, – тихо произнесла миссис Сент-Винсент. – Очень красивый. Я рада, что увидела его.
– Он только для вас одной, мадам?
– Для меня, моего сына и дочери. Но я боюсь…
Она умолкла. Ей так ужасно захотелось пожить в этом доме, так захотелось!
Миссис Сент-Винсент инстинктивно почувствовала, что дворецкий это понял. Он не смотрел на нее, когда бесстрастно произнес:
– Я случайно знаю, мадам, что владелец дома желает прежде всего, чтобы в нем жили подходящие люди. Арендная плата не имеет для него значения. Он хочет, чтобы его обитатели по-настоящему ценили и любили его.
– Я бы его любила, – тихо ответила миссис Сент-Винсент.
Она повернулась, собираясь уходить, и учтиво поблагодарила:
– Спасибо, что показали мне дом.
– Не за что, мадам.
Дворецкий стоял в дверях, очень корректный и прямой, пока миссис Сент-Винсент уходила по улице. Она подумала: «Он знает. Ему меня жаль. Он тоже один из прежних людей. Ему бы хотелось, чтобы именно я получила дом, а не какой-то лейборист или производитель пуговиц! Мы вымираем, люди нашего сорта, но между нами есть связь».
В конце концов миссис Сент-Винсент решила не возвращаться к агентам. Какой смысл? Она могла позволить себе арендную плату, но следовало подумать о слугах. В таком доме должны быть слуги.
На следующее утро у ее тарелки лежало письмо. Оно пришло от агентов по сдаче жилья. В нем ей предлагали снять дом номер семь на Чевиот-плейс на шесть месяцев за две гинеи в неделю, а дальше было сказано: «Полагаю, вы приняли во внимание то, что слуги останутся в доме за счет владельца? Это действительно уникальное предложение».
Это правда. Предложение было настолько поразительным, что миссис Сент-Винсент прочла его вслух. Посыпался град вопросов, и она описала свой вчерашний визит.
– Какая ты скрытная, мамочка! – воскликнула Барбара. – Неужели все и правда так замечательно?
Руперт откашлялся и начал перекрестный допрос, как в суде:
– За всем этим что-то кроется. Это подозрительно, если хотите знать мое мнение. Явно подозрительно.
– Как и мое яйцо, – сказала Барбара, сморщив нос. – Фу! Почему за этим должно что-то крыться? Это в твоем духе, Руперт, вечно ты во всем видишь тайны. Это из-за тех ужасных детективов, которые ты все время читаешь.
– Такая арендная плата – просто пустяк, – возразил Руперт. – В Сити, – с важным видом прибавил он, – учишься видеть всякие подвохи. Я вам говорю, в этом деле есть нечто подозрительное.
– Чепуха, – сказала Барбара. – Дом принадлежит человеку, у которого полно денег, он его любит и хочет, чтобы в нем жили приличные люди, пока он в отъезде. Вероятно, деньги для него не играют роли.
– Какой ты назвала адрес? – спросил Руперт у матери.
– Чевиот-плейс, номер семь.
– Ого! – Сын отодвинул свой стул от стола. – Вот это интересно. Это тот самый дом, из которого исчез лорд Листердейл.
– Ты уверен? – с сомнением спросила миссис Сент-Винсент.
– Абсолютно. У него много других домов по всему Лондону, но в этом доме жил он сам. Однажды вечером лорд Листердейл вышел и сказал, что идет в клуб, и с тех пор никто его больше не видел. Предположительно он сбежал в Восточную Африку или куда-то в этом роде, но никто не знает почему. Будьте уверены, его убили в том доме. Ты сказала, там стены обшиты панелями?
– Д-да, – слабым голосом ответила миссис Сент-Винсент, – но…
Руперт не дал ей договорить и продолжил с огромным энтузиазмом:
– Панели! Вот именно. Наверняка где-то есть скрытая ниша. Труп затолкали туда, и там он с тех пор и находится. Возможно, его сначала забальзамировали…
– Руперт, дорогой, не говори ерунды, – сказала ему мать.
– Не будь законченным идиотом, – прибавила Барбара. – Ты слишком часто водишь ту крашенную перекисью блондинку в кино.
Руперт с достоинством встал – со всем достоинством, какое способна выразить фигура долговязого, неуклюжего юноши, – и предъявил последний ультиматум:
– Сними этот дом, мама. А я раскрою тайну. Вот увидите.
И он поспешно удалился, боясь опоздать в офис.
Женщины посмотрели друг другу в глаза.
– Мы можем согласиться? – дрожащим голосом пробормотала Барбара. – Ох, если бы только мы могли…
– Слуги, – жалобным голосом сказала миссис Сент-Винсент, – должны есть, знаешь ли. Я хочу сказать, конечно, им нужно есть, но это их недостаток. Можно так легко обходиться без определенных вещей, когда речь идет только о нас самих.
Она жалобно посмотрела на Барбару, и девушка кивнула.
– Нам надо это обдумать, – сказала мать.
Но в действительности миссис Сент-Винсент уже приняла решение. Она видела, как вспыхнули глаза девушки. И подумала про себя: «Джим Мастертон должен увидеть ее в соответствующей обстановке. Это шанс – чудесный шанс. Я должна им воспользоваться».
Она села и написала агентам, что принимает их предложение.
II– Квентин, откуда эти лилии? Я не могу покупать дорогие цветы.
– Их прислали из «Кингз-Чевиот», мадам. Здесь всегда был такой обычай.
Дворецкий удалился. Миссис Сент-Винсент вздохнула с облегчением. Что бы она делала без Квентина? С ним все было так легко… Она подумала: «Все это слишком хорошо и долго не продлится. Я скоро проснусь, я это знаю, и окажется, что это был лишь сон. Я так счастлива здесь – уже два месяца, и они пронеслись, как один миг».
И правда, их жизнь текла поразительно приятно. Дворецкий Квентин проявил себя настоящим самодержцем в доме номер семь по Чевиот-плейс.
