- А коньячок-то привозной... - рассматривая на недопитой бутылке золотистую фирменную этикетку, сказал эксперт-криминалист Дымокуров. Хороший коньячок, армянский, не местного розлива.
Бирюков обвел взглядом кухню. Увидев возле мусорного ведра переломленную пополам шариковую авторучку и комочек измятой бумаги, поднял их. Распрямив бумагу, прочитал: "Прокурору г. Новосибирска от Холодовой А. Ф. Заявление". Написанное было нервно перечеркнуто.
- Что-то хотели заявить вашему шефу, - передавая листок следователю Маковкиной, сказал Антон. Маковкина, не проронив ни слова, положила листок в папку.
Осмотр квартиры продолжался долго. В кармане розового платья была обнаружена телеграмма, отправленная четверо суток назад из Адлера на имя Деменского: "ЗАКАЗАННОЕ ДОСТАЛ ВСТРЕЧАЙ РЕВАЗ" - и письмо без конверта, написанное красивым женским почерком и адресованное, как подсказывало содержание, тоже Деменскому:
"Лапушка моя золотая, здравствуй!
Сегодня поговорила с тобой по телефону и сразу пишу, прямо на работе. Ну как твои дела? Переживаешь? Спрашиваю, хотя заведомо знаю, что - да. В тот день, когда ты так сурово уехал, не могла найти места, сердце разрывалось на части. Состояние было ужасное, и продолжалось оно до твоего звонка. Я отлично понимаю свою вину и не знаю, что теперь делать. Скучаю и постоянно думаю о тебе. Дома все нормально, Сережа усердно растет, часто вспоминает папу Юру - тоже страдает. Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо.
Приезжай, родной, очень жду.
Целую крепко, крепко!
Твоя Саня"
С обратной стороны письма вроде бы мужской рукой было написано четверостишие:
И стало мне жаль отчего-то,
Что сам я люблю и любим...
Ты - птица иного полета,
Куда ж мы с тобой полетим?!
Под стихами, похоже, тем же почерком, что и письмо, - размашистая приписка: "Будь проклято прошлое! Все!!! Все!"
Давно "Скорая помощь" увезла потерпевшую, разошлась от дома толпа любопытных разносить по городу "сенсацию", а оперативная группа скрупулезно продолжала свое дело. Бирюков долго беседовал с жильцами дома, однако те на все его вопросы лишь пожимали плечами да руками разводили.
Когда он ни с чем вернулся в квартиру Деменского, Маковкина, расстегнув форменный пиджак и поминутно прикладывая то к одному, то к другому виску сложенный платочек, писала протокол осмотра. По-детски прикусывая нижнюю губу, она заметно нервничала. Возле дивана нахмуренный Аркадий Иванович Дымокуров сосредоточенно рассматривал ситцевый халатик.
- На кухне, за холодильником, обнаружили, - ответил эксперт-криминалист на молчаливый вопрос Антона. - Пуговицы с материей вырваны, вроде халат силой сорвали...
- Нашли их?
- Все три пуговочки на полу валялись.
У ног Дымокурова стоял пухлый красный чемодан из кожзаменителя и лоснящийся черный саквояж с золотистой "молнией".
Покосившись на них, Бирюков спросил:
- Что там?
- В чемодане - постельное белье, приготовленное в стирку, в саквояже - женская одежда.
- Документов нет?
- Нет.
Бирюков подошел к книжному стеллажу, задумчиво стал разглядывать шеренги книг. На глаза попался полный ряд старинных изданий. Внимание привлек выделяющийся среди них толстый том с витиеватым тиснением по корешку. Антон вытащил книгу из ряда и раскрыл. Это оказалась хорошо сохранившаяся Библия дореволюционного издания с иллюстрациями Доре. Страницы ее не имели ни единой помарки. Только на титульном листе коричневыми чернилами было аккуратно выведено: "Собственность Дарьи Сипенятиной". Антон сунул Библию на место и перевел взгляд на нижнюю полку стеллажа. Слева, в самом начале полки, стояла большая коробка. В ней наполовину опорожненный флакон разбавителя, больше десятка почти нетронутых тюбиков с масляными красками и набор рисовальных кистей. Рядом лежал новенький этюдник и высилась солидная стопка этюдного картона. Наклонившись, Антон взял верхний картон. На нем был незаконченный масляный портрет красивой улыбающейся женщины с обнаженными плечами. Что-то мимолетное показалось в портрете знакомым. Бирюков отнес картон на вытянутую руку и вдруг повернулся к Маковкиной:
- Узнаете, Наталья Михайловна?
- Потерпевшая?..
- Она.
- Юрия Палыча работа, - быстро вставила Ксения Макаровна. - Раньше он много рисовал, а последнее время забросил художество, наукой занялся.
Бирюков перебрал остальные картоны. На них были этюды новосибирских улиц и несколько пейзажей, выполненных с настроением. Чувствовалось, что писавший их довольно уверенно владеет кистью.
Бирюков покосился на Ксению Макаровну. Старушка сидела рядом с напряженно застывшими понятыми и, часто поправляя на коленях авоську с бутылкой молока, чувствовала себя как на иголках. Каждый раз, когда на нее взглядывал кто-либо из оперативников, она отводила глаза в сторону. Антон все-таки перехватил ускользающий взгляд и неожиданно спросил:
- Ксения Макаровна, почему не говорите правду до конца?
Старушка вздрогнула. Чуть не уронив с колен авоську, одной рукой поправила беретик и сосредоточенно уставилась в пол. Какое-то время она будто запоминала рисунок на сером Паласе, затем, подняв на Антона тревожные глаза, заговорила:
- Сегодня видела, как Саня на железнодорожном вокзале с каким-то мужчиной разговаривала. Я дочку провожала в отпуск. Подошел адлерский поезд, и, по-моему, тот мужчина приехал. Знаете, такой... кавказской наружности. Лицо смуглое, нос большой, а волосы седые. Ему уже за шестьдесят, наверное. А возле Сани стояло вот это... - Ксения Макаровна показала на красный чемодан из кожзаменителя, в котором, по словам Дымокурова, находилось белье, приготовленное в стирку.
- Вы не ошибаетесь? - уточнил Антон.
- Может, и ошибаюсь, но очень уж похож чемодан.
- О чем они говорили, не слышали?
- Издали я наблюдала. Мужчина вроде бы уговаривал Саню, а она хмурилась и глазенками туда-сюда, туда-сюда, вроде бы как опасалась чего-то.
- В какое время это было?
- В половине шестого вечера.
Бирюков посмотрел на часы - происшествие случилось почти три часа спустя.
- С вокзала во сколько вы ушли?
- Как дочка уехала, вокзальное время шесть показывало.
- И сразу домой направились?
- Нет, милок. Сначала к приятельнице заглянула, на Иркутсткую улицу. Чайком с ней побаловались, посудачили. После в молочном магазине попутно бутылку молока взяла.
- Не с тем ли мужчиной, с вокзала, Саня сюда пришла? Может, он и прикрыл балконную дверь?..
- Затрудняюсь сказать, не разглядела. Приметила лишь белую голову... - Ксения Макаровна задумалась.
Макозкина, внезапно прекратив писать протокол, достала из папки заявление, найденное на кухне, и повернулась к Бирюкову:
- Антон Игнатьевич, обратите внимание на инициалы Холодовой: "А. Ф.", вероятно, Александра... Саня...
- Возможно, - сделав вид, что он сам об этом раньше не догадался, сказал Бирюков и опять спросил старушку: - Значит, фамилию Сани вы не знаете?
- Да откуда, милок, мне это знать-то? Не называла она своей фамилии. Звать, говорила, Саней...
- Раньше вы у Деменского ее не видели?
- Ни разу.
Дальнейший разговор оказался бесплодным. Близко к полуночи, оставив Ксении Макаровне повестку для Деменского - явиться в уголовный розыск, оперативная группа покинула место происшествия. Несмотря на позднее время, оперативники навели подробные справки о Юрии Павловиче Деменском и Холодовой А. Ф.
Сорокалетний Деменский оказался выпускником электромеханического факультета Томского политехнического института. В Новосибирск приехал из Челябинска три года назад и с той поры работает старшим инженером по новой технике на "Сибэлектротрансмаше". В графе "Семейное положение" указывалось: "Не женат. Детей нет".
По сведениям адресного бюро, Холодова А. Ф. в прописке и выписке по городу Новосибирску не значилась.
Глава II
Утреннее солнце беззаботно играло шаловливыми зайчиками. Антон Бирюков передвинул стопку бумаги так, чтобы солнечные блики от настольного стекла не слепили глаза, перевернул на календаре листок с числом 21 августа и, едва стрелки часов показали начало рабочего дня, взялся за телефонную трубку.
Из отдела кадров "Сибэлектротрансмаша" Деменскому дали самую положительную характеристику. Оказывается, имея высшее образование, Юрий Павлович поступил на факультет заочного обучения Уральского политехнического института, досрочно выполнил учебную программу по специальности "Автоматика и телемеханика" и месяц назад уехал в Свердловск защищать дипломный проект. На работу должен выйти через неделю, если не оформит последипломный отпуск.
Получив такие сведения, Бирюков заказал уголовный розыск Свердловска и попросил побывать в политехническом институте, чтобы выяснить все возможное о преуспевающем студенте-заочнике из Новосибирска.
Только закончился этот междугородный разговор - дверь кабинета широко распахнулась. Щупленький улыбающийся старший лейтенант по-уставному щелкнул каблуками:
