- Ай, перестань! – щекотки она не особо боялась, но лучше уж изобразить конвульсии сейчас, чем он начнет придумывать что-то ещё. – Сам виноват, не надо было дурачиться.
- Ты нам такую затею испортила, - Игорю надоело валять её по земле, как щенку хозяйский валенок, поэтому он помог подняться и даже отряхнул налипший на одежду мусор. Понизив голос до едва слышного шепота, парень наклонился к Ульяниному уху. – Мы хотели Светку напугать почти до заикания, а потом отправить её ночевать к Мишке.
- А нам вчетвером спать в нашей палатке? – дождавшись кивка, девушка украдкой показала ему кукиш. – Пусть мирятся в более цивилизованных условиях.
- До чего ж ты вредная и черствая…
- Я хорошая и мягкая, но спать в компании двух храпящих парней не собираюсь. И ноги у вас немытые.
- Мытые они! Хочешь, дам носок понюхать? – его так возмутили инсинуации, что предложение оказалось услышанным всеми присутствующими.
- Да вы, батенька, извращенец, - Лиза, полностью вошедшая в роль поварихи, чуть не промазала мимо подставленной тарелки. – Идите уже есть, затейники…
- А чего она к моим ногам пристала? – Игорь такой мелочью, как легкий аромат гари от содержимого тарелки не особо взволновался, с удовольствием наворачивая угощение.
Устроившаяся рядом с ним Уля съела пару ложек каши и временно отставила тарелку. Лизка не обидится, знает, что в смысле готовки есть к чему стремиться, но и прилюдно говорить об это девушка не стала.
- Сусанна ты наша, маршрут набросала? – Лешка, которого отрядили за сушняком, чтобы завтра утром не пришлось собирать росу и поздних клещей в поисках топлива для костра, свалил принесенное неаккуратной кучей у их походной кухни. На темно-синий спортивный костюм со столь любимыми гопниками лампасами прилипли какие-то опилки, сухие травинки и прочая труха, придавшая ему вид одичалого партизана. Особенно этому способствовала застрявшая в длинноватых темных волосах веточка вяза, игриво помахивающая тремя листиками при малейшем дуновении ветра.
- Да, конечно, - Уля встряхнулась, перестав смотреть на вспыхивающие ярко-алым искры на раскалившемся от жара чурбаке. – Карту никто не потерял?
- У меня есть.
- И у меня.
- И у меня…
- Вот и хорошо, - пересчитав по голосам, Ульяна вытащила свой экземпляр и разложила на коленке. – Заблудиться там не так, чтобы очень просто, но вполне возможно, поэтому без них не спускаемся. И вообще от меня лучше далеко не отходить.
Распечатанная карта представляла собой довольно запутанную схему ходов и ответвлений.
- Те, которые обозначены черным – верхний ярус. Синим – средний. Красный – нижний, но туда мы не пойдем, я и сама в тех коридорах была раз или два, не очень хорошо ориентируюсь.
- А они все открытые? – Лиза сосредоточенно водила пальцем по бумаге, пытаясь запомнить расположение.
- Нет, некоторые засыпаны, в других произошли обвалы, - Ульяна чуть развернулась и оперлась спиной на подозрительно молчаливого Игоря. – Поэтому глубоко и не спускаемся.
- Ты же говорила, что ещё девчонкой тут все облазила, - Света с затаенной грустью покосилась на Улю и обнявшего её за плечи Игоря, но к Мишке не придвинулась.
- Угу. Только я, когда была девчонкой, была намного мельче. Есть здесь пара входов, которые на карте вообще не обозначены, но они настолько узкие, что взрослый человек не пролезет и на четвереньках.
На западе полностью размылись последние мазки оранжево-красного, уступив место разлившейся чернильной темноте. Как и думала Ульяна, от реки тут же потянуло стылым сквозняком, донесшим запах тины и какого-то позднего цветка. Его медвяный аромат заставлял пчел, прилетающих с близлежащих пасек, роиться над лакомством, не боясь упасть в воду, на которой то тут, то там появлялись круги и бурунчики.
Хоть русло здесь было довольно широким и спокойным, у самого берега, буквально в паре метров от деревянных мостков, построенных кем-то из местных жителей, был омут. О глубине его слухи ходили самые противоречивые, кто говорил, что там от силы метров пять, а кто грозился и всеми десятью. В одном все сходились: купаться там не надо – периодически выходившие на поверхность водовороты могли затянуть под воду не только пугливую и осмотрительную камышницу, но и упитанного хозяйского гуся, стаи которых лениво плавали с одного берега на другой, шипя на отдыхающих и посматривая на всех с брезгливой снисходительностью.
И пусть в такое время дачники и студенты уже почти разъехались, с противоположного берега долетали звуки смеха и довольно фальшивое бренчание гитарных струн. Звук над водой разносился особенно хорошо, поэтому можно было подумать, что до другой компании метров двести, хотя на самом деле, их разделяло расстояние в пять раз большее.
Лешка, как единственный неприкаянный кавалер, принес теплую кофту Лизе, которая нынче тоже была в свободном поиске. Не то, чтобы у Ули и Светы созрел план пристроить подругу в объятия двоюродного Мишкиного брата, но и против они бы тоже не были.
- Эх, поехали бы куда-нибудь в Крым, сидели бы сейчас на набережной, ели шашлыки… - Света мечтательно закатила глаза, сделав вид, что не заметила хитрого маневра своего парня, в результате которого оказалась прижата к его теплому боку.
- … из собачатины, - Лиза была, по обыкновению, пряма, как путь коммунизма.
- Тьфу, такую картинку испортила, - Светка скривилась от отвращения. Видимо, представляемая панорама ялтинского пляжа её уже не прельщала.
- А чем вам здесь плохо? Природа, свежий воздух, - Лешка глубоко вздохнул и улыбнулся, прикрыв глаза.
- Экологически чистые комары, - Уля с размаху шлепнула Игоря в лоб ладонью, размазывая дерзнувшее покуситься на её друга насекомое. – Ребят, давайте расползаться. Кто как, а я хочу спать. Лиза готовила ужин, на мне завтрак, значит, ты, Свет, моешь посуду.
Так получилось, что как единственную местную жительницу, именно Ульяну назначили неофициальным главой стойбища.
- Ладно, - особого счастья назначенная посудомойка не проявила, но и протестовать не стала. – Миш, поможешь воду принести?
- Конечно.
Поскольку мыть что-то в реке было равнозначно купанию в какой-нибудь луже, для санитарных целей они ещё за день до приезда завезли сюда несколько пятилитровых бутылей воды, так что хоть вероятности подхватить дизентерию можно было избежать. Все, что могло понадобиться, плюс ещё кое-какие мелочи, типа аптечки, содержащей препараты от чего угодно, и плотно уложенного и перевязанного брезентового тента, которым можно было накрыть половину поляны в случае дождя, лежало в третьей, самой маленькой палатке. За эту запасливость и въедливость друзья звали Улю хомячихой, но безропотно таскали это сначала в машину Игоря, а потом из неё.
- Давайте подождем, пока они закончат, и пойдем купаться? – Лешка сполоснул чайник и повесил его над тлеющими углями. – Вода теплая, я проверял.
- Как хотите, а я иду спать, - Уля нехотя встала и потянулась. – Это вы будете дрыхнуть, а кое-кому рано вставать, чтобы покормить дармоедов.
- Зануда, - Игорь фыркнул с деланным презрением, но тут же исправился. – Хочу на завтрак тушеную картошку с грибами.
- Сейчас, только мухоморов соберу.
- Да ладно тебе, я же видел, ты пакет сушеных шампиньонов паковала.
- Уговорил, сделаю. Только постарайтесь не утонуть. И с мостков не прыгайте, там от предыдущих остались сваи, можете налететь, - девушка внимательно осмотрела недра их ночлежки. Никто из крылатых оккупантов не забрался, вполне можно жить.
- Вот. Видишь, как моя девушка ценит и заботится, - Игорь метнулся в палатку за полотенцем. – Лиз, ты с нами?
- Не-а, я с Улькой. Серьезно, не дурачьтесь там, ещё на какую-нибудь корягу наскочите. Объясняй потом вашим родителям, что это был естественный отбор, типа, в живых остаются самые умные.
- Иди уже спать, Лизавета, сочувствия от тебя все равно не дождешься.
Голоса парней стали тише, а потом и вовсе сменились плеском и приглушенным смехом.
- Я знаю, что у тебя есть печенье, делись. Повар из меня… - девушка скривилась и разочарованно вздохнула.
- Просто ты её переварила и масло положить забыла, - Уля в утешение достала из кармашка припрятанное овсяное печенье с изюмом. – Держи.
- Спасибо, - Лиза с удовольствием вгрызлась в чуть черствый коричневый кругляшек, пахнущий ванилью и корицей. – Не получается у меня готовить…
- Вернемся в общежитие, будем тебя дальше тренировать.
Так получилось, что Лиза, будучи младшей из трех дочек, до семнадцати лет не умела готовить ничего, включая банальную яичницу. Первые пару недель после отлучения от дома она жила на растворимой лапше и бутербродах, пока соседки по комнате не взялись учить её хоть чему-нибудь, не дожидаясь, когда новую знакомую увезут в больницу с язвой желудка. Процесс шел с переменным успехом, потому как в плане кулинарии Лиза оказалась на диво бесталанной, но и девочки не теряли надежды сделать из неё приемлемую хозяйку. В конце концов, сваренный ею суп уже можно было есть, а вот с котлетами немного сложнее. С готовкой же на костре у Лизы не сложилось изначально, и свой позор она переживала молча.
