– Дома одна йогуртом фигуру оттачиваю, а не ращу целлюлит деликатесами в ресторане, – поменяла обиженный тон. – О Носкове, пожалуйста, соберите информацию. Не зря же ему Волков памятник поставил…
В ленинской комнате шло собрание «Все для фронта – все для победы». Провалившиеся, уставшие глаза смотрели на трибуну. Шла середина голодной весны. Нужно было продержаться до первых весенних ростков. В ушах шумело. Голос с трибуны доносился как издалека: «… операция наступления под Москвой завершилась освобождением Московской и Тульской областей. Товарищи, я предлагаю сдать в фонд обороны излишки продуктов, чтобы поддержать нашу доблестную Красную Армию…». К шуму в ушах добавились бурные аплодисменты…
На следующий день после собрания Семена Николаевича вызвали и поставили задачу по сбору излишков продовольствия. Неделю он думал, как выполнить задание. В пятницу вечером приковылял на протезе в сельсовет и, матерясь, сказал, что если сегодня собрать излишки, то завтра пахать будет некому.
С рассветом за ним приехал участковый.
– Собирайся, Семен. Попрощайся с женой и дочкой. Путь дальний, продуктов возьми, и одежду теплую. Понял за что?
– Понял.
Жена, стоявшая вдоль стенки, начала суетиться, собирать продукты. Потом бросилась собирать одежду. Из рук все валилось. Кинулась к продуктам.
– Аннушка, не суетись, собери вначале поесть. Оденусь я сам как-нибудь. Не голоси, дочку разбудишь. Все будет хорошо. Иди жить к матери. Скотинку береги. Копчика под пахоту давай в обмен на сено и продукты, деньгами не бери. Я уже договорился, на нем огороды через неделю пахать начнут. За это сено тебе помогут заготовить летом.
– Сеня, ну как же я без тебя!?
– Успокойся, все будет хорошо. От отделения Васильич мерина назад пригонит.
Еще полчаса собирались, запрягали, пытаясь осознать, как поменялась жизнь. Уверенность мужа, что ничего страшного не происходит, перешла к жене. Расставание было будничным, как будто Семен уезжал к сестре в гости в Скуратово на пару деньков, помочь с хозяйством. Тронулись неспешным шагом, телега гремела колесами, холодное апрельское солнце не грело. Когда отъехали от деревни и стали двигаться вдоль кустиков, участковый начал говорить.
– Семен, если ты на следствии покажешь, что налог специально не собрал, то тебе светит 58 статья, и все твои родственники будут родственниками «врага народа». Налог в этом случае соберут и в первую очередь с твоей родни.
– Что делать-то, Васильич?
– Покажи, что налог собрал и пропил все.
– А кому я все продал, это же не одна телега?
– Вот ты удивительный человек, а цыгане разве тебе не предлагали хлеба им продать?
– Они всегда предлагают. Так их спросят на следствии.
– Цыган? Пришлых? Найдут? Запомни, ты не местным с Комсомольского продал, а пришлым. Водку на рынке в городе купил. Сейчас такие толпы народа туда-сюда шастают, что несколько телег продуктов по карманам распихать могут. Главное, стой на своем. Тогда статья тебе уголовная – за растрату.
– Вот тебе и судьба, «деньги есть – здравствуйте Семен Николаевич, денег нет – что приперся, черт хромой».
Оба замолчали. Телега, громыхая железными ободьями, миновала «кустики», еще не задерживающие солнечный свет лысыми кронами. Левую сторону грело солнце, справа бодрили заморозки. Так и доехали до здания, служившего и отделением милиции, и судом.
Суд состоялся на следующий день. Несмотря на призрак 37-го года и прочие катаклизмы, каким-то образом количество сволочных людей в Туле было всегда на порядок меньше, чем в столицах. К удивлению пришлого парторга, дело ловко переквалифицировали из политического в уголовное, подтвердив поговорку: «Ростов – папа, Одесса – мама, а Тула – дочка». Своих не выдаем. Семену впаяли два года за растрату, несмотря на военное время, дали практически минимум, по году за каждую «пропитую» тысячу рублей, сохранив единственного в округе мужчину восемнадцатого года рождения. Остальные не вернулись с войны.
3 года назад. Операция «Ч» в теории
Ильич влетел в офис. Не успел сесть на стул, как на столе зазвонил телефон и противный голос Вареньки (а каким еще можно назвать утренний призыв бросить свой привычный утренний моцион?) приказал (!!!) нестись к Генеральному. Рука не успела дотянуться до кнопки компьютера. «Отдыхай, трудяга. Пойду получать очередное ЦУ».
– Семен Алексеевич, вызывали?
– Илья Ильич, привет. Конечно, вызывал, скажи спасибо, дал тебе сны досмотреть, не стал делиться своим озарением в четыре утра. Проходи, садись. Надеюсь, ты позавтракал?
– Я бы не отказался от кофи с круасан шу[86].
Волков набрал внутренний секретаря.
– Варенька, два кофе и «педигри»[87].
– Алексеич, спасибо за заботу.
– Шерстка будет шелковистая, а энергии – хоть сейчас в упряжку. Теперь о деле. Я нашел решение проблемы с нашими двумя смыкающимися участками. Нам их отдадут не по спекулятивной, а по бросовой цене.
– Если можно, с этого места поподробнее.
Ильич сел на стол и начал болтать ногами.
– Зильбер, пожалуйста, слезь со стола, а то пойдут слухи, что ты ко мне входишь, ногой раскрывая дверь. Варенька хоть и проверенный человек, но язык я ей вырывать не могу, да и не хочу.
Зильберман со стола переместился на кресло слева.
– Понял, жаль, у вас нет табуреточки, чтобы у цветочка рядом с окошечком в уголке тихонько посидеть. Да и цветочка тоже нет.
В кабинет вошла секретарша с подносом, на котором лежал «дежурный набор» печенья и две объемные чашки с кофе. Чашки и «дежурный набор» переместились на стол руководителя. Волков поблагодарил: «Большое спасибо, Варенька, пожалуйста, постарайтесь два часа меня ни с кем не соединять». После того как дверь закрылась, беседа вошла в деловое русло.
– Ильич, перемешайся, чтобы я монитор туда-сюда не крутил, – аналитик переехал на кресле ближе к монитору, не вставая, перебирая руками по краю стола. – Смотри, практически все скупили, кроме двух участков.
– Да я давно в курсе дела, что ты наткнулся на спекуля, который хочет заработать на продаже народной земли.
– Ты про чернобыльский след слышал, что пятнами выпадает? По-моему, как раз на этих самых гектарах, ровно в границах интересующих нас владений выпала такая доза, что народ стал спиваться пачками, рожать дебилов и выращивать томаты небывалых размеров.
– Семен, ты правду говоришь или прикалываешься?
– Я говорю, что нужно срочно искать умников, которые диссертации пишут на данную тематику. Год спонсорства такой лаборатории и небольшая оплата услуг «добровольных экологов» поможет существенно снизить стоимость участков.
– Ты что, с ума сошел!? Специально заражать землю, на которой потом будем строить?
– Я, конечно, «Капитал» не осилил, но фразу, что «ради тысячи процентов буржуины любого в асфальт закатают», помню. Радиоактивные вещества – это не только опасно, хлопотно, но и дорого. Предлагаю взять на вооружение телевизионные технологии.
– А теперь можно поподробнее с этого момента, ты хочешь стать телемагнатом? – Волков встал, подошел к шкафчику с коллекцией машинок, открыл и, любуясь на них, продолжил.
– Для нашей операции этого не потребуется, достаточно будет Интернета и местной прессы для затравки. – Ильич переместился с кресла на стол и, взяв чашку, стал пить кофе и болтать ногами. – Семен Алексеевич, можно по пунктам и желательно без загадок. И кстати, когда ты себе плазму повесишь, чтобы попками с тобой не тереться, или тебе нравится?
Семен закрыл шкаф и уселся на кресло рядом, оставив последний вопрос без внимания.
– Можно. Пункт первый – мы начинаем мощную пиар-кампанию против Горликова, скрывающего от народа правду. Пункт второй – правду придется делать. Пункт третий – люди, которых мы привлечем, будут реально убеждены, что борются за правое дело. Пункт четвертый – мы будем управлять процессом.
– У меня вызывает вопрос пункт третий: почему люди будут убеждены в правоте дела?
– Да просто всегда есть такие люди, нужно только найти.
– Тогда как на счет четвертого пункта – как мы сможем ими управлять?
– Как говорил Вустер[88], «…все дело в тонком знании психологии». Ты видел людей, всю жизнь работающих в помещении и рвущихся лазить по грязи?
– Ну, в поход в отпуска многие ходят.
– Ага, на пару недель в теплое время года в хорошей компании. Кабинетный ученый если и поедет в поля, то только первый раз, чтобы наделать фоток себя любимого для галочки. Даже образцы собирать не будет. Особенно, если есть добровольные помощники. На этом этапе мы и будем управлять процессом. А радиоактивной черники, или что там будет еще расти на интересующих нас участках, на базаре полно. Нужно только ярлычок привесить. – Ильич добил последний «педигри» и на пару секунд перестал мотать ногами. Потом продолжил допрос.
