- О Господи! Да что я такого сказал? - встревожился Николо.
- Вы употребили буквально следующие выражения: неизвестный охотник и анонимный собеседник.
- Ну да. И что тут обидного? Ведь был же Неизвестный солдат…
- И «львиные пасти» для анонимных доносов в Венеции, - добавил Монтальбано, порядком развеселившись.
- Как же так?! - продолжал адвокат, как будто не слыша их. - Гораций Гуттадауро открыто обвинен в трусости? Я не стерпел, и вот я здесь.
- А почему вы к нам-то пришли? Ваш долг был обратиться в Монтелузу к доктору Панцакки и сказать ему…
- Вы что, друзья, шутите? Панцакки, стоя от меня в двадцати метрах, рассказывал совсем другую историю! Если будут выбирать между мной и им, поверят ему! Вы же знаете, сколько моих подопечных, людей ничем не запятнанных, пострадали от ложных показаний полицейских или карабинеров? Сотни!
- Слушайте, адвокат, а чем отличается ваша версия от версии доктора Панцакки? - спросил Дзито, который места себе не находил от любопытства.
- Одной лишь весьма примечательной деталью.
- Какой?
- А такой, что парнишка Ди Блази не был вооружен.
- Э-э, нет! Я вам не верю. Вы утверждаете, что сотрудники оперотдела хладнокровно открыли огонь только ради удовольствия убить человека?
- Я всего лишь сказал, что Ди Блази не был вооружен, однако они-то подумали, что он вооружен, у него в руках что-то было. Произошло ужасное недоразумение.
- А что такое он держал в руках?
Голос Николо Дзито дрожал от нетерпения.
- Свой ботинок, друг мой.
Репортер беспомощно опустился на стул, а адвокат продолжал:
- Я посчитал себя обязанным довести этот факт до сведения общественности. Думаю, что мой высокий гражданский долг…
И тут Монтальбано понял, что за игру затеял Гуттадауро. Это убийство не связано с мафией, так что своим свидетельством он не причинит вреда никому из своих клиентов, зато приобретет репутацию примерного гражданина и к тому же разоблачит злоупотребления полиции.
- Накануне я его тоже видел, - продолжал адвокат.
- Кого? - спросили озадаченные Дзито и Монтальбано в один голос.
- Парнишку Ди Блази, кого же еще? В тех местах отличная охота. Я его еще издалека заметил, хотя бинокля у меня не было. Он прихрамывал. Потом подошел к пещере, уселся у входа на солнышке и принялся за еду.
- Одну минуту, - перебил его Дзито. - Если я правильно понял, вы утверждаете, что молодой человек прятался там, а не в доме? Он же был от него в двух шагах!
- Что мне вам сказать, дорогой Дзито? За два дня до событий я тоже проходил мимо дома семьи Ди Блази и видел, что дверь была забрана здоровенной цепью. Я уверен, что в дом он вовсе не входил, возможно, чтобы не компрометировать семью.
Как убедился Монтальбано, адвокат был готов опровергнуть начальника оперотдела также и в том, что касалось укрытия Маурицио Ди Блази, а значит, обвинения против его отца, инженера, будут сняты с самыми неприятными для Панцакки последствиями. Он также убедился кое в чем другом, но это еще следовало доказать.
- Удовлетворите мое любопытство, адвокат?
- Слушаю вас, комиссар.
- Вы постоянно охотитесь, в суд, верно, и заглянуть некогда?
Гуттадауро улыбнулся, Монтальбано ответил ему тем же. Они друг друга поняли. Очень может быть, что адвокат в жизни не бывал на охоте. Те, кто действительно все видел и теперь прибег к его помощи, по всей видимости, были друзьями тех, кого Гуттадауро называл своими подопечными, а цель их заключалась в том, чтобы раздуть скандал в управлении полиции Монтелузы. Тут надо вести тонкую игру: ни к чему ему такие союзнички.
- Это адвокат сказал, чтобы ты позвонил мне? - спросил комиссар у Николо.
- Да.
Значит, им все известно. Они знали, что его обидели, думали, что он горит желанием отомстить, и были готовы его использовать.
- Адвокат, вы, конечно, знаете, что я больше не занимаюсь расследованием, которое к тому же можно считать закрытым.
- Да, но…
- Никаких «но», адвокат. Если вы действительно хотите выполнить свой гражданский долг, идите к судье Томмазео и изложите ему вашу версию событий. До свидания.
Он повернулся и вышел. Николо бросился за ним следом, схватил за руку.
- Ты знал! Ты знал всю эту историю с ботинком! Вот почему ты велел мне спросить у Панцакки про оружие!
- Да, Николо, знал. Но я не советую тебе использовать эти сведения в выпуске новостей. Нет никаких доказательств, что все произошло так, как рассказывает Гуттадауро, хотя, вероятно, так все и было. Будь осторожен.
- Но ты же сам говоришь, что это правда!
- Постарайся понять, Николо. Я готов поспорить, что адвокат понятия не имеет, даже где находится пещера, в которой прятался Маурицио. Он - кукла, которую мафия дергает за веревочки. Его друзья что-то прознали и решили, что им выгодно разыграть эту карту. Бросают в море сеть и надеются, что в нее попадутся Панцакки, начальник полиции и судья Томмазео. Потрясающий улов. Однако сеть из воды должен вытягивать кто-то сильный, то есть я, ослепленный, как им кажется, жаждой мести. Ну что, теперь до тебя дошло?
- Да. Как мне вести себя с адвокатом?
- Повтори ему мои же слова. Посоветуй идти к судье. Увидишь, он откажется. Но то, что сказал Гуттадауро, передай слово в слово Томмазео. Если он не дурак - а он не дурак, - то поймет, что и он под ударом.
- Но он-то не виновен в убийстве Ди Блази.
- Зато он подписал обвинение против его отца-инженера. А те готовы засвидетельствовать, что Маурицио не прятался в загородном доме. Томмазео, если хочет спасти свою шкуру, должен обезвредить Гуттадауро и его дружков.
- А как?
- Откуда мне знать, как?
Раз уж он все равно оказался в Монтелузе, то решил зайти в управление полиции, искренне надеясь, что не встретится с Панцакки. Бегом спустился в подвальное помещение, где находился экспертно-криминалистический отдел, прошел прямо в кабинет начальника.
- Добрый день, Аркуа.
- Добрый день, - ответил тот ледяным голосом. - Чем могу служить?
- Я тут мимо проходил, и меня любопытство взяло.
- Я очень занят.
- Понимаю, но я займу у вас одну минуту. Я желал бы получить кое-какую информацию по поводу той гранаты, которую Ди Блази пытался бросить в полицейских.
Аркуа и бровью не повел.
- Я не обязан вам ее предоставлять.
Просто невероятно, как он умел себя контролировать!
- Да ладно, коллега, будьте так любезны. Меня интересуют только ее цвет, размер и модель.
Аркуа не притворялся, он действительно был сбит с толку. В его глазах появился откровенный вопрос: а не рехнулся ли Монтальбано?
- Что за ерунду вы несете?
- Я вам помогу. Черная? Коричневая? Сорок третьего? Сорок четвертого? «Мокассино»? «Суперга»? «Варезе»?
- Успокойтесь, - сказал Аркуа, потому что так принято обращаться с сумасшедшими. - Ступайте за мной.
Монтальбано последовал за ним, они вошли в комнату с большим белым столом посредине, вокруг которого суетились трое мужчин в белых халатах.
- Каруана, - обратился Аркуа к одному из них, - покажи коллеге Монтальбано гранату.
И пока тот открывал железный шкаф, Аркуа продолжал:
- Вы увидите ее в разобранном виде, но когда нам ее принесли, она была в боевом состоянии.
Аркуа взял целлофановый пакет, который ему протягивал Каруана, показал комиссару.
- Старая «ОТО», бывшая на вооружении нашей армии в сороковом.
Монтальбано потерял дар речи, только пялился на разобранную гранату, как мог бы смотреть на разбитую вдребезги вазу эпохи Мин ее несчастный владелец.
- На ней нашли отпечатки пальцев?
- Много неясных, но два отпечатка молодого Ди Блази - большой и указательный пальцы правой руки - вполне четкие.
Аркуа, оставив пакет на столе и положив руку на плечо комиссара, попытался подтолкнуть его к выходу.
- Вы должны меня простить, все произошло по моей вине. Я ведь не думал, что начальник полиции отстранит вас от дела.
Очевидно, временное помутнение рассудка Монтальбано он приписал шоку от перенесенной обиды. В конечном счете доктор Аркуа не так уж и плох.
Начальник криминалистического отдела, несомненно, говорил искренне, думал Монтальбано по дороге в Вигату. Если, конечно, он не великий актер. Но как можно бросить гранату, держа ее большим и указательным пальцами? В лучшем случае лишишься своего мужского достоинства. Аркуа должен был обнаружить отпечаток большей части ладони правой руки. Судя по всему, оперативники получили отпечатки, с силой прижав к гранате пальцы уже мертвого Маурицио. Но где это произошло? Едва сформулировав вопрос, он развернул машину и поехал обратно в Монтелузу.
- Чего вы хотите? - спросил Паскуано, завидев Монтальбано, входящего в его кабинет.
- Хочу воззвать к нашей дружбе, - начал Монтальбано.
- Дружбе? А мы что, друзья? Ужинаем вместе? Делимся тайнами?
Так уж устроен доктор Паскуано, и комиссара его слова ничуть не смутили. Нужно только найти к нему правильный подход.
