Это была обычная манера Уитни в дружески непринужденной беседе под видом шутки склонять оппонента к излишней откровенности. Некоторые попадались в ее сети, сами того не замечая, и, не выдержав этой лобовой атаки, начинали делиться с ней тем, что еще несколько минут назад клялись держать в тайне.
— Ты интересуешься моей жизнью как друг или как сотрудник «Маяка»? — с улыбкой ответила ей Тесс. — Впрочем, как бы то ни было, я ничего не могу рассказывать. Я работаю для адвоката и должна соблюдать конфиденциальность.
— Хорошо, что ты говоришь это прямо. А как насчет того, что ты нарушала закон о неприкосновенности частной жизни и шпионила за подружкой этого твоего приятеля Рока?
По всей видимости, хоть и в искаженном виде, но до Уитни все же дошла информация о том, какую роль играла Тесс в этой истории. А это значит, что Джонатан не только спорил с редактором, но и щедро делился впечатлениями с Уитни.
— Знаешь, два раза за такой короткий срок уже, по-моему, достаточно. Недавно я выставила Джонатана, а через несколько часов появляешься ты. У вас нет другого способа выяснить то, что вас интересует?
— Ну, не преувеличивай и не сравнивай меня с Джонатаном. Я не использую его методы. Все же скажи, много ты ему наболтала прошлой ночью?
Судя по всему, эта тема очень остро интересовала Уитни, так или иначе она пыталась заставить Тесс сказать хоть слово. Но не могла же она тоже заниматься убийством Абрамовича.
— Перестань пытаться доить меня, — ответила Тесс, — я уже сказала, что ничего не собираюсь объяснять.
— Тесс, — Уитни проявляла редкостное упрямство, — я вовсе не ради этого пришла сюда. Я просто хотела с тобой пообедать. Думала, мы с тобой посидим по-дружески… И что ты на меня злишься?
Она положила на стол толстую папку и расстегнула замок. Там оказались фотографии тела Абрамовича, распечатки черновых вариантов статей, резюме, какие-то пачки листов с биографическими сведениями. Некогда и сама Тесс носила с собой такой же ворох бумаг.
— Я просмотрела все, что смогла найти в библиотеках, — сказала Уитни. — Ничего не смогла вытащить. Только несколько отзывов о его защитах в суде, когда он еще не заделался бизнесменом.
Тесс с интересом посмотрела на фотографию Абрамовича в смокинге: его большая голова на тонкой шее возвышалась над плечами, казавшимися еще более узкими из-за черного цвета одежды, рядом с ним стояла какая-то тощая дама в безобразном дорогом костюме.
— Н-да, любопытно, но только зачем мне все это? Мои задачи в соответствии с поручением Тинера значительно проще в данном случае.
— Есть! — удовлетворенно воскликнула Уитни и рассмеялась, глядя на свою подругу. Тесс посмотрела на дам за соседними столиками, продолжавших теперь уже с меланхоличным сожалением разглядывать Уитни. Вероятно, все они задавали себе один и тот же вопрос: «Отчего и наши внучки не выглядят столь элегантно?»
— О’кей, — продолжала Уитни, — я тебе признаюсь. Джонатан рассказал мне, что ты работаешь на Тинера. И ты уже повидалась с охранником и уборщиком из компании. Ты ищешь того, кто действительно имел зуб на Абрамовича. А уж такой человек точно существовал, ведь Абрамович был еще та скотина. Он отбил у суда столько мерзавцев, что я не удивилась бы, если бы кто-то решил его прикончить. Ведь это он вел дело компании по поводу истории с асбестом. Дерьмовое дело, надо сказать. Уже за одно это у многих чесались руки придушить его.
— Да, но Тинер сказал…
— Тинер сказал. Не понимаю, что это с тобой случилось, что ты стала кому-то позволять указывать, что тебе делать… Ты никогда раньше не была девочкой на побегушках, Тесс.
Удар пришелся как раз в цель.
— Я стала, как ты изволила выразиться, девочкой на побегушках, только потому, что я не хочу, чтобы моего друга засудили в ближайшее время за убийство, которого он не совершал. Ты не знаешь многого из этой истории. По просьбе Рока я следила за его невестой и выяснила, что она спит со своим боссом. Я хотела заставить ее во всем признаться, но никак не ожидала, что вместо того, чтобы порвать с ней, Рок поедет бить морду ее любовнику.
— Ты уверена, что он это вообще делал?
— Он сам мне сказал. Но он не убивал Абрамовича. И тут я ему верю. Конечно, он сильно разозлился… — Тесс запнулась, не закончив фразу.
— Я видела его на гребных гонках. — Уитни никогда не интересовалась греблей, но у нее была хорошая память на все знаменательные события. — Мне тогда показалось, что он хоть и выглядит круто, но вряд ли способен муху обидеть. Трудно представить, что он кого-то способен забить до смерти.
— Это не совсем-так, но человек он добрый и тихий.
— Не сомневаюсь.
— Иногда и тихие люди могут свернуть кому-нибудь шею.
Дома Тесс переоделась в футболку и шорты и включила магнитофон. Хотя у нее был CD-плеер, компакты она так и не успела купить. «Звезда» развалилась внезапно, и все запланированные покупки Тесс пришлось отложить до лучших времен. Зато у нее было немало любимых кассет, оставшихся еще со времен учебы в колледже.
К новомодным течениям она как-то была равнодушна, а старые альбомы Коула Портера, Джонни Мерсера, Ханта и Роджерса по-прежнему слушала с удовольствием.
Материалов по делу Абрамовича теперь у нее было много. Фотокопии старых видеозаписей, микрофильмы, статьи и заметки из Интернета и газет. Оказывается, в «Маяке» некоторые специально отслеживали всю информацию, которая касалась скандального адвоката.
Стол Тесс был слишком маленьким, чтобы на нем поместилась вся эта груда бумаг и пленок Она разложила их прямо на полу до самой двери, стараясь установить некоторый хронологический порядок в соответствии с этапами его карьеры: выступления защиты на суде, выступления обвинителей, решения присяжных…
В начале своей деятельности он заявил о себе как адвокат, готовый защищать тех, кого обвиняли в насилии и убийствах. Тесс отлично знала, как много на суде решает умелое выступление адвоката обвиняемого. Чем успешнее будет он защищать своего клиента, тем вероятнее, что даже совершившему преступление человеку посчастливится выйти сухим из воды. Но и стоит такой адвокат в десятки раз дороже. Как бывшему корреспонденту Тесс доводилось несколько раз бывать на судебных заседаниях, где выступали настоящие профессионалы, но Абрамович, надо полагать, превосходил их всех, как, впрочем, и его клиенты сильно отличались от клиентов его коллег.
Клиенты Абрамовича боготворили его. В их глазах он всегда был героем. Ему удалось выиграть три из семи безнадежных дел, за которые он брался в начале своей практики, но эти заслуги казались бесцветными по сравнению с его последующими триумфами. Ибо больше он фактически не проиграл ни одного даже самого скандального процесса.
Убийца полицейского отпущен на свободу. Тесс хорошо помнила это громкое дело. Абрамович тогда защищал Дэвида Бэйтса, которого обвиняли в убийстве полицейского, но неопровержимых доказательств его вины так и не смогли найти. Двумя годами позднее Бэйтс все же встретил свой конец, который можно было посчитать также и справедливым возмездием, — он был застрелен полицейским во время попытки ограбления дома в Балтиморе. А ведь если бы Бэйтс заслужил пожизненный срок, он бы мог прожить гораздо дольше.
Тесс даже записала имя убитого полицейского и имена его родственников, хотя произошла эта история двенадцать лет назад. Имен родственников многочисленных жертв среди ее бумаг было предостаточно.
Конечно, Абрамовича ненавидели многие, но вряд ли кто-нибудь из них мог бы решиться на такой беспрецедентный акт мести спустя столько лет. Тесс подобное казалось невероятным. На многих фотографиях Абрамович был запечатлен в окружении выражающих ему благодарность клиентов. «Ему льстило, что перед ним преклоняются отбросы общества», — думала Тесс, разглядывая снимки.
Такер Фокер пожимает руку своему адвокату Майклу Абрамовичу после того, как суд отказался вынести Фокеру, обвиняемому в убийстве Джоя Литтела, смертный приговор. Фокер был также признан непричастным и к другим преступлениям, в которых его обвиняли раньше.
Такер Фокер. И его тоже Тесс помнила очень хорошо. Его помнили все жители штата Мэриленд. Его дело потрясло тогда всех, кто слышал о его преступлениях, убийствах и сексуальных домогательствах в отношении несовершеннолетних. Ему было двадцать два года, когда он начал свой кровавый путь по городам Мэриленда — Сесил, Дорчестер, Уорчест: везде пропадали дети, только мальчики, тела которых находили впоследствии. Он был очень предусмотрителен и очень осторожен, ни с кем не поддерживал знакомств, не давал о себе никакой информации. И все же спустя шесть лет Фокер был пойман. Первую свою жертву он похитил в Гарретте, и, по его настоянию, этот мальчик был убит в Аллегани другим ребенком, которого Фокер решил «взять себе в ученики». Затем последовали Вашингтон, Хэйгестаун, где уже новый «ученик» стал свидетелем убийства предыдущего из Аллегани. Всего двенадцать убийств — до тех пор, пока последнюю его жертву не вытащили из багажника машины.
