— Ну что ж, — Виктор все-таки обнял ее, и Полина его не оттолкнула, — в таком случае, едем в это кафе «Нептун». Выбирать нам все равно не из чего. Раз это единственное подтвержденное воспоминание, то его и используем.
— Да нет, в «Нептуне» ничего важного не происходило. Ехать нам туда незачем.
— Ну хоть пообедаем, — Виктор рассмеялся и поцеловал Полину в щеку.
— Мы же только что пили чай с бутербродами! — в шутку возмутилась она. Обида на Виктора начала проходить. — Да и обеденный перерыв у нас растянется часа на два, это же далеко.
— Ничего, мы сами себе хозяева: захотим — перерыв растянем, захотим — вообще в отпуск уйдем раньше времени. Просто я подумал, что там ты сможешь что-то почувствовать, что-то понять.
— Сам ведь только что был против моих видений.
— Да я не против видений. Я против того напряжения, которое ты испытываешь, когда полностью в Анну погружаешься. А такая легкая, необременительная прогулка на свежем воздухе пойдет нам обоим только на пользу.
Полина вздрогнула. «Деревенская жизнь идет ребенку на пользу», — вспомнились ей слова матери Анны, и нахлынуло ощущение тревоги, дурного предчувствия. Темный дом, в котором очень скоро произойдет что-то страшное… Это страшное произошло, а они с Виктором ничего не могут с этим сделать, даже дом найти не смогли. А теперь теряют зря время — отправляются в это плавучее кафе, вместо того чтобы…
— Вместо чего? — спросил Виктор — оказывается, последнюю фразу она проговорила вслух.
— Ни вместо чего! — Полина нервно дернула плечом и повернула голову в сторону сейфа.
— Нет, нет, даже не думай! Я тебе его все равно не отдам, — он обхватил ее за плечи и почти насильно вывел из офиса.
Плавучее кафе «Нептун» располагалось на одном из трех озер самого большого в городе парка. Парк так и назывался — Долина озер и представлял собой огромную зону отдыха, протянувшуюся не на один километр. Кроме двухэтажного «Нептуна» (на первом — бар для взрослых, на втором — детское кафе) здесь было два ресторана, несколько детских площадок, карусели, множество различных аттракционов, пляжи и даже небольшой, но настоящий сосновый бор, в котором росли грибы — в основном сыроежки. Когда Полина была маленькой, она завидовала людям, которые жили в домах по соседству с парком: они могли хоть каждый день гулять здесь, кататься на каруселях, ходить в это необыкновенное кафе в виде корабля, а летом купаться в озерах. Возможно, Анна была одной из этих счастливчиков. В ее воспоминаниях «Нептун» обозначалось как «кафе из детства». Ей вдруг ярко представилась маленькая девочка Аня (точная копия Маши), поедающая мороженое на террасе кафе. Отросшая челка лезет в глаза, она откидывает ее нетерпеливым жестом. Ее мама (точная копия взрослой Анны) рассказывает о горных озерах Швейцарии, в которой ей посчастливилось побывать, о ледяной воде горных ручьев, от которой стынут зубы, о хрупких, ненастоящих — они бывают только на картинках в календарях — цветах эдельвейсах. Так легко все это представить: от мороженого, как от швейцарской воды, ломит зубы, фиолетовый цветок неизвестной породы в вазе на столике — он вполне может быть эдельвейсом — трепещет всеми лепестками на ветру, холм вдалеке преображается в горную цепь. Все это закрепляется в памяти маленькой Ани, чтобы потом однажды всплыть в воспоминаниях взрослой Анны. Аппликация ассоциаций в мозгу умирающей. Но только ли умирающей? Когда в ее голове сплелся этот причудливый узор? Или действительно духота и жара виновата — в тот вечер у Анны случился тепловой удар? Обморок со странными сновидениями, неосознанные действия в дальнейшем. Не осознавая, что делает, она позвонила Федору и назначила встречу в ближайшем от ее дома кафе…
— Ну как, что-нибудь почувствовала? — спросил Виктор, бесцеремонно перебивая ее мысли. А ведь что-то начало проклевываться, до чего-то она вот-вот должна была дойти.
— Нет, — Полина сердито тряхнула головой. — Я с тобой разведусь, честное слово!
— Почему? — раздражающе весело и беззаботно спросил Виктор. — Я что-то опять перебил? Помешал ощущенческому процессу? Ну, прости.
— Ладно, не важно.
Они шли по берегу озера пешком, машину оставили на стоянке, солнце немилосердно пекло, вода почему-то совсем не давала никакой прохлады. Полина попыталась представить осенний дождливый вечер и не смогла.
Они подошли к деревянной пристани «Нептуна». Виктор помог ей подняться по сходням, войти на нижнюю палубу «корабля», где располагался бар.
Музыка, звучавшая в баре, неприятно поразила Полину новым повторением. Это опять была песня из «Белого альбома» «Битлз». Правда, звучала теперь не «Джулия», а «Дорогая моя Марта».
— Странно, — пробормотала она, — опять Битлы. И когда Анна была здесь, тоже они звучали.
— Ничего странного! — Виктор отодвинул стул, усадил Полину, сел сам напротив. — Здесь всегда так. Помню, лет десять назад, мы с ребятами сюда частенько наведывались: в этом баре было самое свежее разливное чешское пиво. Так вот и тогда крутили только Битлов, никакой другой музыки никогда не было. Наверное, хозяин — фанат этой группы, не знаю.
Фанат этой группы. Фраза царапнула, вызывая какие-то неясные ассоциации, но нужного воспоминания не возникло.
— Какое постоянство во вкусе! — рассеянно проговорила она, пытаясь ухватить недающуюся мысль.
— Хорошее постоянство. Приятно, когда что-то остается неизменным. Интересно, а пиво у них такое же свежее, как было раньше?
— Возьми и проверь, — усмехнулась Полина.
— Не могу. Я за рулем. А тебе, если хочешь, закажу.
— Нет… не надо… подожди! Это близко.
— Что близко? — не понял Виктор, но Полина нетерпеливо махнула рукой.
— Не мешай. Сейчас. Кажется…
«Битлз», фанат группы, «я за рулем». Анна и Федор сидят в баре. Он ее ужасно раздражает. Может, и она сегодня постоянно раздражается на Виктора, из-за того, что никак не может до конца выйти из образа Анны? Проецирует на себя ее состояние… Нет, не то, но это где-то рядом.
Заиграла новая композиция «Битлз».
— А это совсем из другого концерта, — обиженно проговорил Виктор. — Раньше песни здесь шли альбомами.
Полина щелкнула пальцами и рассмеялась.
— Вспомнила! Концерт!
— Что концерт? — Виктор недоуменно на нее посмотрел. — Я хотел сказать, что раньше…
— Концерт на стадионе! — перебила его Полина. — Я еще тогда хотела тебя спросить, но отвлеклась, а потом все не могла вспомнить.
— Ну, так спрашивай скорее, пока опять не забыла.
— Я хотела спросить тебя об одном концерте «Битлз». Я когда-то где-то читала… То есть Анна когда-то где-то читала, — смутившись, поправилась Полина. — Ну я тоже об этом слышала, — сердито прибавила она. — В общем, на одном из концертов «Битлз» устроили такую штуку: использовали собачий свисток. Псы со всей округи ринулись на стадион. Зрители не могли понять, в чем дело, человеческому слуху ведь этот звук недоступен. Вот я и подумала, ну, то есть Анна подумала, что на том концерте, который был записан на диск, тоже что-то такое использовали. Не совсем такое, но наподобие. Что-нибудь, что действует на психику, только в данном случае не на собачью, а на человеческую.
— Не знаю, возможно. Но насчет Битлов информация твоя не совсем точная.
— Ну так просвети меня, раз ты такой специалист по легендарной четверке, — Полина насмешливо хмыкнула.
— Вот именно, что по легендарной, — Виктор в шутку самодовольно усмехнулся, оставляя «специалиста» за собой. — Вокруг них ходило много легенд. Скорее всего то, о чем ты говоришь, — тоже очередная легенда. Только звучит она немного иначе. Все это происходило не на концерте и ни на каком не на стадионе, а было записано на пластинке, выпущенной небольшим тиражом. По слухам, в одну из композиций был «вставлен» собачий свисток. Собаки и в самом деле места себе не находили, когда начинала звучать эта песня, а хозяева недоумевали, что это творится с их любимцами. Но так это было или нет, сказать не могу.
— Но как ты думаешь, возможна была бы подобная штука на большом стадионе?
— Понятия не имею. Я не в курсе, каков диапазон действия собачьего свистка.
— Да нет, я не о свистке. Вообще, возможно ли воздействовать на огромную толпу народа каким-нибудь таким способом?
— Не знаю. Раньше я бы сказал, что это что-то из области фантастики, а теперь… — Виктор развел руками. — После того что я увидел в салоне сотовой связи, ничего утверждать не возьмусь.
Подошел официант, Виктор заказал по двойной порции угря гриль, объясняя — то ли официанту, то ли Полине, — что всю юность мечтал попробовать это блюдо, но приходилось довольствоваться солеными орешками.
— Что будете пить? — надменно осведомился официант, сочтя, очевидно, лирические объяснения Виктора о бедной юности недостойными заведения, в котором работал.
