чрево!
– Лучше сходи в баню да поешь, чем ерунду молоть! – Яков Васильевич сунул Скуратову гривенник и ушел прочь.
– Погибель тебя ждет, барин! – пророчил вслед малахольный прорицатель. – Всё едино тому камню лежать в земле, так лучше возверни сейчас, иначе сгинешь!
Остаток дня Коковин провел в расстроенных чувствах. О юродивом Прошке Скуратове знал к тому времени весь Урал. Молва приписывала ему божий дар провидца. Люди шли к нему отовсюду, иные из далеких мест, чтобы узнать о своей судьбе или о судьбе близких. Одно время Прокопий куда-то исчез, так что бытовали разные предположения: кто-то считал, что Прошка подался в столицу, кто-то уверял, что он живет отшельником в лесу, кто-то предписывал ему служение Богу, но чаще всего сходились во мнении, что юродивый почил. И вот сегодня Скуратов появился в городе снова, да с недоброй для Якова Васильевича вестью.
Этим летом в одном из шурфов Сретенского прииска работники Коковина наткнулись на огромный кристалл изумруда великолепного цвета, удивительной прозрачности и чистоты, весом около пяти фунтов. Это был совершенно уникальный образец – настоящая драгоценность, достойная царской сокровищницы. Получив камень, Коковин долго и с восторгом разглядывал его и потом поставил в своем рабочем кабинете в застекленный шкаф, где у него находились и другие образцы цветных камней, – на самое видное и почетное место. Яков Васильевич против своего обыкновения сообщать о находке и тем более отправлять камень в Санкт-Петербург не торопился. Ослепленный великолепием огромного изумруда, директор гранильной фабрики медлил и каждый раз находил новые причины, чтобы придержать его у себя – зеленый кристалл будто околдовал его и не выпускал из-под своих чар. Недаром издревле считается, что цвет изумруда для человеческого глаза самый приятный из всех цветов. Мастер Коковин смотрел и смотрел на это исключительное создание природы, забыв о службе, долге, обо всем на свете.
О том, чтобы зарыть изумруд в землю, как наставлял юродивый, не могло быть и речи.
«Несет бессмыслицу, убогий, – успокаивал себя Яков Васильевич. – Не может быть такой прекрасный камень созданным в угоду дьяволу. Для того Бог явил этот изумруд людям, чтобы он своим сиянием сердца радовал».
Наши дни. Малая Вишера
Утром Дарью разбудил детский крик. В кухню вбежал мальчик лет шести.
– Ма! Я сегодня кашу не буду! – объявил он и схватил со стола банан.
– Что за капризы? – строго спросила Катерина. – Ты уже собрался? Живо за стол!
Федя хотел сесть на диван, но он оказался занятым.
– А это кто? – заметил Дарью мальчик.
– Это тетя Даша. Она к нам в гости приехала.
– Надолго? – с детской непосредственностью поинтересовался Федя.
– Привет! – обозначила свое присутствие Дарья. – Че так рано подорвались?
– Так ведь работать надо, за красивые глаза денег никто не даст, – язвительно заметила Катерина.
– Кто на что учился! – с превосходством парировала Дарья. – Ты когда придешь?
– Часам к шести. Ты на сколько приехала?
– Ну… точно не знаю, – расплывчато ответила гостья. А действительно, сколько ей торчать в этой дыре? Она бежала из Питера куда угодно, лишь бы отсидеться. В момент опасности Дарье показалось, что подойдет любое убежище. Оказалось, нет – любое не подойдет, отсиживаться желательно с комфортом. – Пару дней у тебя перекантуюсь, – уточнила Дарья. – Если ты не против.
Катя ничего не ответила. На ее не слишком приветливом лице читалось: ты, подруга, совсем некстати.
– Ключ в прихожей, на гвоздике. Будешь выходить, закрывай на два оборота, – буркнула хозяйка и покинула кухню вслед за сыном.
– Пожрать есть чего? – запоздало поинтересовалась Дарья. Вместо ответа послышался хлопок входной двери. – Ну и прекрасно! – фыркнула она.
Дарья поднялась с неудобного дивана и отправилась в ванную. Вымывшись гелем для душа и шампунем бюджетных марок, она завернулась в банное полотенце, слишком короткое для ее высокого роста. В коридоре она столкнулась с заспанным пузатым мужчиной.
– Ядрена Матрена! – выразил свое удивление он, шаря взглядом по оголенным ногам гостьи. – Ты Даша? Катька что-то про тебя говорила, но я толком не понял.
– Да, я Даша. Доброе утро! – произнесла она, как будто одолжение делала. Мужчина был в ее градации «оладух обыкновенный».
– Владимир! Можно Вова, Вовчик и даже Володя, но не Шарапов! – Он самодовольно посмеялся над собственной шуткой и протянул руку, предварительно вытерев ее о трусы.
Дарья выразительно проигнорировала дружеский порыв Владимира. В самом начале ее романа с Козловым к нему приехал его сельский родственник. При знакомстве с Дарьей этот родственник точно так же, как и Вова, протянул ей руку. Девушка ответила на рукопожатие, после чего прослушала от Козлова целую лекцию, суть которой заключалась в том, что леди не пристало так поступать. «Впрочем, откуда тебе знать – ты же из глубинки», – презрительно добавил заместитель мэра. О том, что первым тянуть руку не следовало мужчине, Козлов упустил из виду – он сам не был обременен воспитанием, к тому же вырос в небольшом поселке, чего очень стеснялся, и каждый раз старался продемонстрировать свое городское происхождение.
– Надолго ты к нам? – без обиняков спросил Владимир.
– А че у вас делать? Город ни о чем! – ответила Дарья, про себя заметив, что спрашивать гостей, на сколько они приехали, – дурной тон. Эту премудрость она тоже почерпнула от Козлова.
– Да, у нас не Париж… – протянул Вова.
– А гораздо хуже! Слышь, давай похаваем! А то со вчерашнего дня не жрамши. Зря вчера в ресторане жрать не стала, – уточнила она, подчеркивая свой светский образ жизни.
– Есть котлеты. Катька на неделю накрутила, – любезно предложил хозяин. Бесцеремонность гостьи его обрадовала: Дарья выглядела, как столичная штучка, и в представлении Вовчика – в прошлом известного маловишервского донжуана – с такими следует расшаркиваться, а он ленился.
– Мне лучше кофе с салатом.
– Сделаем!
– Оки! А я пойду оденусь.
– Необязательно. Тебе так идет, – игриво заметил Володя.
Невкусный растворимый кофе безрукий Вова сделал совсем дрянным, залив его теплой водой. В качестве салата хозяин дома поставил на стол трехлитровую банку с маринованными помидорами.
– Я сейчас на работу, а вечером можно будет погулять. Так сказать, отметим встречу. В боулинг закатимся, туда-сюда…. Катька мне всю плешь проела, говорит, что мы никуда не ходим. Вот и выберемся.
– Где работаешь? – вместо отказа поинтересовалась Дарья. Знала она эти провинциальные развлечения! Когда в их Троицком открыли клуб, он ей казался самым модным местом – там собиралась продвинутая молодежь поселка. Вкусив питерской жизни, Дарья перестала воспринимать сельские увеселительные заведения как что-то стоящее.
– У меня своя фирма! – с гордостью ответил Владимир. Он ожидал увидеть в глазах девушки уважение, но нужного эффекта не последовало. Дарье хватило одного
