– «Радио-Шансон», – опередила Юля прилепинское «никакую».
– О, наши люди! – удовлетворенно крякнул таксист, покрутил колесико магнитолы, и в салон ворвался страдальчески-проникновенный голос Михаила Круга. Заслышав «Владимирский централ», Прилепина скривилась. А вот Юля, увидев в зеркальце заднего вида несчастную физиономию «надзирательницы», напротив, разулыбалась – ведь именно этого она и добивалась.
Санкт-Петербург,
17 сентября 2009 года,
четверг, 20:36 мск
…Какое-то время Григорий переваривал доверительно-поведанное Мешком, после чего, нехотя соглашаясь, выдавил:
– Складно звонишь. Но это все логично и правильно лишь при одном условии.
– Каком?
– А таком, что черная кошка действительно обитает в нашей темной комнате.
– По-твоему, я похож на параноика? – Глаза Мешечко нехорошо блеснули: он и без того по горло был сыт прежними предъявами Жмыха относительно его якобы фобий и комплексов. – Или на человека, страдающего манией преследования? Черная кошка существует, и эта кошка запущена к нам стараниями Литвина. Вернее, людей из его окружения. Похоже, они всерьез намерены развалить в суде дело своего босса. Именно поэтому все служебные косяки, которые у нас случались в последние месяцы, происходили вокруг клиентов, так или иначе законтаченных на дело Литвы. И практически в каждом из таких случаев торчат уши, равно как другие части тела его штатного киллера – приснопамятного Зечи.
– Так уж и в каждом? А вот, к примеру, стрельба в судью тут каким боком? С Зечей вопросов нет. Но при чем здесь Литвин?
– Теперь уже доподлинно известно, что судебный процесс в отношении бизнесмена Панова был инициирован с тем, чтобы отжать у него компанию «ПАН». Отжать в пользу некоего Харлампиева – тоже человека Литвы.
– Откуда такие сведения?
– Люди говорят. Плюс – Маша Цыганкова кое-что подсветила.
– Да уж, надежный источник! – хмыкнул Холин.
– А у тебя что, получше имеются? Может, как-нибудь при случае у своего Бузы поспрошаешь?
– Ой, вот только не надо! – болезненно поморщился Григорий. – Кто старое помянет, тому глаз…
– …на жопу натянут.
– Ф-фу, господин начальник! Вы меня прям в краску вогнали своим солдафонским юмором, – делано разочарованно протянул Холин. – Короче, Андрюха, ты хочешь сказать, что Зеча исполняет роль своего рода посредника между нашим «кротом» и заказчиками из клана Литвы?
– Когда ты отключаешь эмоции и запускаешь голову, с тобой становится чертовски приятно общаться и работать. А знаешь, Гришк, что мне сейчас пришло в голову собственную?
– Надеюсь, не очередная скабрезная шуточка?
– А что, если те двое, которые с автоматом на шоссе, собственно, и были наши Зеча с Бугайцом, а? Как тебе такая версия?
– Версия зашибись.
– Вот и я так думаю. Ты сегодня за рулем?
– Откуда? Моя «старуха» третью неделю на сервисе чалится. Я уже жду не дождусь, когда со следующего года стартует программа по утилизации старых машин.
– Собираешься поменять б/у хлам на тоже хлам, но свежий?
– Типа того.
– В таком случае, может, накапать тебе пару капель? Раз ты сегодня пешеходишь?
– Если и сам будешь, то упираться не стану. Потому как пить в одиночку – это, как ты помнишь, верный признак…
– Угу, помню. Онанизма.
В силу своего упаднического настроения этим вечером Андрей и в самом деле непривычно много пошлил. Он подошел к сейфу, достал бутылку коньяка и пару чистых стаканов. Разлил на треть.
– За что пьем? – уточнил Холин.
– За то, чтобы чужой как можно быстрее перестал быть своим.
– Принимается. Prozit!
– Prozit!..
Мурманская обл., автомагистраль «Кола»,
17 сентября 2009 года,
четверг, 20:54 мск
…У поворота на Ленинградское шоссе такси, которое везло из аэропорта Зечу и Бугайца, практически нагнало машину с питерскими гостьями. Но как раз здесь их пути и разминулись: любители «Радио-Шансон» повернули налево, в сторону города-героя Мурманска, а такси с концессионерами ушло в противоположную сторону. Месторасположение турбазы было известно, поэтому они приняли решение не тащиться за бабами в город, зная, что ближе к ночи те все равно объявятся в «Дзержинце». Так что сейчас разумнее было загодя осмотреться на местности, пока ночь окончательно не вступила в свои права и обязанности.
– Далеко еще до «Дзержинца»? – спросил у водителя Зеча.
– Почти приехали. Во-он развилку видишь? Оттуда еще километра три, даже чуть меньше.
Зеча всмотрелся. Впереди, слева по борту на них наплывал указатель: «База отдыха УВД Мурманской области. 2,7 км».
– Слышь, браток! Ты нас здесь, прямо под стрелкой выгрузи.
– Да вы не волнуйтесь, мужики: там нормальная грунтовка, так что я вас прямо до базы доставляю. Без проблем.
– Тебе русским языком говорено – под указателем останови. Мы с приятелем хотим немного прогуляться. Перед сном.
– Как скажете, – пожал плечами водитель и через пару секунд послушно остановился…
…Странные пассажиры, щедро расплатившись, вышли, пересекли шоссе и на своих двоих по лесной дороге двинулись в сторону базы. «Менты, они все немного того, на голову контуженные», – решил про себя таксист и, развернувшись, стартанул в направлении города.
Санкт-Петербург,
17 сентября 2009 года,
четверг, 21:23 мск
– …Пойми, Гриш, в сложившейся ситуации я всецело-условно могу доверять лишь нескольким людям!
Уже порядком захмелевшие Мешок и Холин, запершись в кабинете, продолжали обсуждать сложившуюся в отделе ситуацию. Вернее, с самой ситуацией всё давно было понятно. Неясно другое – как из нее, заразы, выпутываться.
– Огласите весь список, пожалуйста!
– Во-первых, тебе. Поскольку тебя, скотину такую, я слишком долго и слишком хорошо знаю. Даже с лишком – слишком.
– Мерси за доверие.
– Не за что. Но учти! Если все-таки «кротом» окажешься именно ты, я тут же застрелюсь из табельного ПМ. Вернее, сначала застрелю тебя, а потом уже сам.
– Обратно спасибо, что заранее предупредил. И кто еще, по твоему мнению, с нами в одной лодке?
– Жмых, Ольга, – начал перечислять Андрей. – И, пожалуй что, Женька.
– По поводу Жмыха согласен. Здесь даже не обсуждается. Ольга… – Григорий усмехнулся. – Ну, тут опять всё понятно. Любовь – чувство, основанное прежде всего на доверии.
– Что за грязные намеки? – насупился Мешок.
– Категорически возражаю! Напротив, самые что ни на есть чистые! – шутливо вскинулся Григорий. – Кстати, как у тебя с ней? Вытанцовывается что-нибудь? Я к тому, что раз уж у вас с Леркой все накрылось медным тазиком, то сейчас самое время…
– Не зарывайтесь, господин подчиненный!
– Виноват, господин начальник! Зарапортовался!.. Ладно, с Ольгой более-менее понятно. А вот по каким таким причинам в твой список попал Крутов?
– Исключительно по логико-прозаической. Как ты помнишь, Женька абсолютно спокойно принял предложение сыграть роль двойника судьи Зимина. И более чем реально рисковал своей шкурой, когда Зеча выпустил в него весь автоматный рожок.
Холин задумался:
– Знаешь, пожалуй, здесь я с тобой соглашусь. Но… лишь отчасти.
– А почему по частям?
– Да я вот сейчас припомнил, что мне тогда очень долго не давали покоя обстоятельства этой вашей канители на Фонтанке.
– И в чем ты узрел подвох?
– Ты когда-нибудь стрелял из автомата в движении? Да еще на такой скорости? Да еще с воды?
– И что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что вести прицельную стрельбу в таких условиях практически нереально. Значит, либо мы имеем дело с суперпрофи, либо…
– Что и требовалось доказать, – с удовлетворением констатировал Мешок. – Поскольку сейчас есть все основания полагать, что Зеча именно таковым и является. Он и есть спецназёр. Следовательно, профи.
– Но это только одна из версий.
– А есть и другая?
– Есть.
– Озвучь! Вернее, сначала налей, а потом озвучь.
– Лучше наоборот. А то ты окажешься не в состоянии ее грамотно воспринять. Короче, почему бы не допустить, что то было не покушение на судью, а всего лишь имитация? Пораскинь мозгой: судья, вернее его двойник, остался жив, даже не ранен, но цель все равно была достигнута – судью в целях безопасности отстранили от процесса, а сами слушания перенесли в столицу.
– Гришка, ну ты и сволочь! Ты только что своими руками разрушил мне очередную картину мироздания. Вернее, посеял в мою душу сомнения в правильности ее изначального построения.
– Ну, извини.
Мешечко на какое-то время умолк, собираясь с мыслями:
– Знаешь, при таком подходе у меня возникает гораздо больше сомнений и вопросов не в случае с Крутовым, а в истории с Ильдаром.
