— Что быстро? — не понял Максим.
— Да нет, ничего. Просто одного знакомого увидела. — Даше почему-то не хотелось рассказывать про Алину. К тому же она подозревала, что Максиму тема уже надоела. — Пойдемте искупаемся.
С наслаждением окунувшись в море, она проплыла немного под водой и вынырнула почти у пирса. Время подходило к полудню, и солнце палило нещадно. Надо было кепку надеть, подумала Даша, хотя в кепке особо не поныряешь.
Максим подплыл к ней размашистыми гребками, и Даша удивилась тому, насколько он хорошо плавает.
— Вы плаванием занимались? — спросила она.
— Да немного совсем, в юности еще. Просто стараюсь время от времени в бассейн заглядывать, чтобы совсем в своей фирме не зачахнуть. А вы чем занимаетесь в свободное время? Слушайте, — спохватился он, — я ведь даже не знаю, кем вы работаете!
— Никем, — вздохнула Даша, перевернувшись на спину и бултыхая в воде ногами, — но вообще-то переводчиком.
— А-а, то есть с разными интересными людьми встречаетесь?
— Ну, не совсем, — Даша вспомнила своего бывшего директора, — скорее с разными интересными документами. Понимаете, я тексты перевожу, в фирме одной московской. Точнее, переводила.
— Почему в прошедшем времени?
— Да потому что я больше там не работаю! — Она хотела было пожаловаться, но спохватилась, что ее тяготы никому, кроме нее и мамы, неинтересны. — Все, я к берегу, устала, — призналась Даша.
— Ну а я еще побултыхаюсь.
Даша вылезла из воды, растерлась полотенцем и начала высматривать Максима, однако на поверхности воды торчало множество голов, и распознать, которая из них нужная, не представлялось никакой возможности. Настроение у нее стало очень хорошее, и теперь она разрешила себе подумать про Алину. Сидит там одна… даже Никита заскочил и убежал обратно.
Странным образом мысли о работе и Алине смешались у Даши в голове. Она представила себе Алину, на которую пытается накричать Вадим Викторович. Вот что бы тогда было? Мысленно она видела, как Алина садится на ее место в кабинете и начинает сосредоточенно изучать какой-то текст. У нее на лице появляется удивленное выражение, и она оборачивается прямо к Даше. Тут Дашу внезапно осенило, она даже хлопнула себя по лбу: «Господи! Я же идиотка! Вот почему Алина на меня так раскричалась: она надеялась, что я ей помогу, ведь я профессиональный переводчик».
Теперь Даша не могла понять, как ей раньше это в голову не пришло. Ладно, решила она, лучше поздно, чем никогда. Судя по тому, что Алина все не идет, она застряла со своим заявлением. Ну и пусть они занимаются бестолковым делом, зато теперь Даша хоть как-нибудь поможет, и они забудут о своей совершенно нелепой стычке. «Никакой стычки не было, — язвительно сказал внутренний голос. — Просто на тебя наорали, вот и все». Даша велела ему заткнуться, подхватила полотенце и, сунув ноги в босоножки, отправилась в номер.
Дверь оказалась открытой. Даша постучалась на всякий случай и зашла внутрь. К ее удивлению, Алины в комнате не было. На тумбочке были аккуратно сложены несколько листиков, вырванных из блокнота, на кровати валялись сам блокнот и карандаш.
Наверное, к бассейну ушла, решила Даша, и ей стало не по себе: значит, Алина не захотела с ней вместе загорать и мира не предвидится. Даша ненавидела такие ситуации. Она вышла на балкон, повесила полотенце и кивнула итальянке, проходившей внизу. Девушка улыбнулась в ответ и остановилась около лотка со всякими пустяками, который ежедневно притаскивал к отелю старый морщинистый турок, похоже, сам же их и делавший. Минутой позже к ней присоединился ее парень, обнял ее, и парочка пошла куда-то в сторону остановки.
Даша с грустью посмотрела вслед, подумав, что и она хочет отдыхать вот так же, а не обдумывать, как лучше помириться с Алиной. Может быть, извиниться? Но за что? И как?
Вздохнув, Даша решила пойти обратно загорать, раз уж все равно ничего не придумала. Отодвинула балконную дверь и тут увидела свое отражение в стекле: хоть и нечеткое, оно тем не менее отражало то, что Даше совершенно не хотелось видеть. «И вот с такой головой я хожу?! — ужаснулась Даша. — Все, с сегодняшнего дня начинаю пользоваться медузой или чем-нибудь еще».
Она пыталась пригладить волосы расческой, но в сражении с мокрой гривой расческа потеряла два зуба и бесславно отступила. Рассматривая выпавшие зубья, Даша решила высушиться феном. «Заодно избегу ворчания Алины, раз ее нет», — подумала она.
Даша подошла к своей тумбочке, но фена в ней не обнаружила. Удивленная, она посмотрела на Алинину — там лежали только исписанные листочки. Обежав взглядом кровать и стулья, увидела, что фена вообще нет в комнате. Что за ерунда? Неужели она его в ванной забыла?
Даша открыла дверь в ванную и остановилась. В грязно-белой ванне по грудь в воде лежала раздетая Алина с закрытыми глазами, и, если бы не что-то постороннее, Даша решила бы, что она просто уснула, принимая ванну. Но что-то было. Фен. Фен, лежавший у Алины на животе. Черный провод, как змея, изгибался по кафельному краю и уползал в сторону. Проследив за ним взглядом, Даша увидела, что он заползал в розетку и прятался там.
Надо убрать его оттуда, подумала она, и разбудить Алину. Скоро обед. Что вообще за манера ронять фены в воду?
Даша сделала шаг в сторону розетки и остановилась. Прекрасные Алинины волосы, ставшие темными, мокрым слипшимся комком бултыхались в воде около ее лица и казались совершенно живыми. Даша не могла отвести от них глаза. Она постояла неподвижно несколько секунд, потом попятилась к розетке и вслепую выдернула провод. Она боялась поворачиваться к Алине спиной. Рука ее разжалась, и шнур со стуком упал на пол. Даше показалось, что от звука Алина дернулась, и некоторое время она не могла сдвинуться с места, словно окоченев. Обнаженное загорелое тело с белыми пятнами от купальника лежало расслабленно, а на кончиках пальцев правой руки Даша увидела сморщенную кожицу, «гусиные лапки». Эта сморщенная кожица вывела ее из ступора. «Некрасиво, — мелькнуло у нее в голове, — надо сказать, чтобы руки высушили».
Она спиной вперед вышла из ванной и так же, не поворачиваясь, добралась до входной двери. Стены почему-то то съезжались, то разъезжались, и было очень холодно. Даша спустилась вниз по лестнице, удивляясь, почему качаются ступеньки, и в самом низу столкнулась с Левой, поднимавшимся ей навстречу.
— Лева, — сказала она, пошатываясь, — там Алину убили.
Шершавая стена начала падать прямо на нее, и Даша потеряла сознание.
— Расскажите еще раз, как вы обнаружили тело, — молодой турок напротив нее говорил по-русски почти без акцента.
«Я должна сдерживаться».
— Я уже рассказала вам два раза. Я зашла в комнату, поискала фен, пошла за ним в ванную и увидела…
— Что вы увидели в ванной?
— Тело Алины, — с трудом выговорила Даша.
— Как оно лежало?
«Я должна сдерживаться».
— Я уже рассказала вам, как оно лежало. Я не трогала в комнате ничего.
— Неужели? А провод?
— Да, я выдернула провод из розетки. Я просто забыла.
— Может быть, вы еще что-нибудь забыли?
«Я должна сдерживаться…»
В той же комнате, в которой накануне они разговаривали с полицейским о краже кулона с опалом, сегодня собралось гораздо больше представителей турецких правоохранительных органов. Два полицейских, сменяя друг друга, словно сговорившись, задавали Даше одинаковые вопросы, не глядя на нее, а молодой переводчик, наоборот, не сводил глаз с ее бледного лица. Время от времени в комнату заходили еще какие-то люди, сообщали о чем-то полицейским, а один раз Даша увидела за дверью взволнованное лицо хозяина отеля. Ее расспрашивали всего около часа, но ей казалось, что прошло не меньше пяти. Она не понимала, зачем нужно задавать одни и те же вопросы по многу раз, но, когда она пыталась возмутиться, полицейский, весь заросший волосами так, что они торчали даже из носа, посоветовал ей отвечать на все вопросы в прекрасной комнате отеля, пока ее не отвезли в полицию за отказ предоставлять информацию правоохранительным органам.
— Уверяю вас, — журчал голос переводчика, — что в нашем участке вам понравится гораздо меньше.
Разговаривая, турок-полицейский морщил нос так, что черные жесткие волосы шевелились. Дашу затошнило.
— Мне надо в туалет, — сказала она, еле сдерживаясь.
— Подождите, — безразлично ответил переводчик, даже не переведя ее слова.
— Мне надо в туалет. Мне плохо, — повторила она.
На нее не обратили ни малейшего внимания. Только переводчик смотрел с любопытством, словно ожидая, на сколько еще хватит эту глупую русскую туристку.
Даша почувствовала, что больше не сможет сдерживаться. «Не сметь! — приказала она себе. — Не сметь!» Она и сама не могла бы объяснить, что именно не сметь, но от мысленного приказа словно появились силы.
