Этот план был примитивен и прост. Заключался он в том, что однажды вечером Тамара Дмитриевна пожалует в гости к своей сестре с бутылочкой вина, сдобренного клофелином. Ничего не подозревающие супруги с благодарностью выдуют снотворное и забудутся вечным сном, потому что, когда они уснут, она откроет дверь и впустит Будулая. Вероятно, сама она процесс умерщвления смотреть не захочет, а займется более серьезным делом - поиском денег...
- Это ты уже рассказывал, - неожиданно прервал мой монолог неизвестно откуда появившийся тесть. - Тебе бы, Костик, в больничку, в психушечку прилечь не вредно. Уж больно часто ты сам с собою беседы ведешь.
- А я вас и не заметил. И давно вы подслушиваете?
- Сразу как пришел, а пришел я следом за тобой, так что я внимательно следил за течением мысли и умственной работой твоих больных мозгов. Ты бы поаккуратней с ними, штука дефицитная и нужная.
- Не скажите. Например, вы прекрасно без них обходитесь.
- Ладно, остряк, из твоего бормотания я понял, что алиби Галины Чернореченской ее подруга не подтвердила. Как ты ее прижал?
- Это не я, это она прижала меня в передней своими гиперболическими бюстами, а в общем-то все было легко и просто. Она заявила, что утром они сразу же отправились на работу, а между тем, как вы помните, Андрей русским языком нам сказал, что перед работой мать на полчаса забегала домой, чтобы принять душ и надеть синюю кофточку. Еще вопросы будут?
- Нет, - лаконично ответил тесть. - Давай ужинать.
- Увольте. Эта Зинаида Васильевна так меня накормила, что хватит на неделю.
- Тогда иди и систематизируй все диктофонные записи, а то у нас там сам черт ногу сломит, а с едой, так и быть, я сам справлюсь, - пообещал он, однако совершенно напрасно и преждевременно.
Откушать приготовленную Милкой курицу ему помешал тревожный и долгий звонок в дверь. Пришла та, кого я меньше всего ожидал, да еще в десять часов вечера. Собственной персоной, чуть смущаясь, в дверях стояла Тамара Дмитриевна Ерошина.
- Простите меня за позднее вторжение. - Сделав виноватое личико, она прошла в глубь передней. - Но мы с вами договаривались, что если я вспомню что-то важное, то непременно вам сообщу. Так я вспомнила.
- Проходите в кабинет, - с интересом глядя на ее волосы, пригласил тесть.
- Я не отниму у вас много времени, - подчеркнуто робко садясь на краешек кресла, пообещала она. - Еще раз простите.
- Прощаем, - прервал ее словоизлияния полковник. - Ближе к делу. Что вы там такое вспомнили, чтобы на ночь глядя рассказать нам об этом?
- Да, конечно, видите ли, старшая дочь моей сестры, Маша, вела дневник, причем вела аккуратно, вот я и подумала: а что, если в нем она описала последний роковой вечер их жизни?
- Любопытно, - едва уловимо улыбнулся полковник. - И где же этот самый дневник?
- Не знаю, скорее всего, он остался в квартире. У нее на письменном столе. Не думаю, что милиция могла проявить интерес к детским каракулям.
- Возможно, - уже откровенно ухмыльнулся Ефимов. - Но что вы предлагаете?
- Взять этот дневник и внимательно его прочитать, - округлив глаза, поделилась она с нами своим крамольным замыслом.
- Но для этого, как минимум, нужно попасть в квартиру, - пронзительно глядя ей в глаза, ответил полковник. - У вас есть ключи?
- В том-то и дело, что нет, - огорченно призналась она. - В милицию забрали.
- Тогда я не представляю, каким образом вы себе мыслите это осуществить. Отмычками? Извините, но мы таким сложным инструментом не владеем, а кроме того, дверь опечатана.
- Но может быть, как-то сверху, через балкон? Как, Константин Иванович?
- Извините, Тамара Дмитриевна, но и альпинисты из нас хреновые.
- И вы меня извините. - Поджав губы, она двинулась к выходу. - Кажется, я связалась не с теми людьми и теперь об этом очень жалею.
- Сядьте, Тамара Дмитриевна! - грубо окрикнул ее Ефимов. - Вы связались именно с теми людьми, только не понимаю, зачем вы это сделали?
- Что сделала? - чуть откинув голову, с вызовом спросила она.
- Почему вы обратились к нам за помощью?
- Я надеялась, что вы мне поможете и отыщете преступника.
- Зачем, когда вы сами знаете его имя? - Старательно раскуривая сигарету, полковник с прищуром следил за ее реакцией. - Вы давно знаете имя преступника, а точнее сказать, преступников.
- Что вы такое говорите? - вспыхнула она. - Я вас не понимаю.
- Я вот тоже не понимаю, за каким чертом вы затеяли с нами игру, игру с огнем. Вам мало милиции?
- Простите, но я в самом деле не понимаю ваши намеки и недосказанности. Может быть, вы соизволите говорить яснее?
- Пожалуйста. Вы заранее обо всем договорились с Будулаем, а в этот злосчастный понедельник наконец решили осуществить свой план. Поздно вечером вы явились к Чернореченским в гости, опоили их какой-то гадостью, а когда они уснули, вы впустили своего дружка. Пока он резал вашу сестру и племянниц, вы преспокойно искали деньги и, кажется, немало в этом преуспели. Я опустил все подробности, но лишь очертил события и персонажи той ночи.
- Господи, - заревела женщина. - Да что вы в одну дуду поете - и милиция, и вы. Ну неужели вы всерьез думаете, что я какая-то Агата Кристи? Сама совершила преступление и сама же об этом заявила? Форменная глупость. Поймите, наконец, я же баба, простая русская баба, и мне совершенно не нужны эти острые сверхощущения.
- Тогда как вы можете объяснить тот факт, что на разобранном диване, на подушке найдено несколько ваших волос?
- Не знаю, у меня уже взяли волосы на экспертизу. Но может быть, нашли не мои волосы, и не исключено, что Римма постелила тому человеку постель, на которой я у них сплю. Я ничего не могу понять, это какая-то череда заколдованных нелепостей.
- Ваши интимные отношения с Анатолием Ивановичем вы тоже считаете нелепостью? - галантно осведомился полковник.
- Что-о-о? - гортанно спросила она, и я заметил, как сквозь дорогой макияж на ее лбу отчетливо выступают алые пятна.
- Что слышали, - бесцеремонно, по-мужицки отрубил полковник. - Или вам пояснить в деталях вашу связь с мужем вашей сестры?
- Господи, и до этого вы докопались! Но это же неправильно, зачем вы так?
- Девочка, если ты кинулась во все тяжкие, то и нам можно все. Пойми меня правильно. Я старый человек и эту паскудную жизнь знаю больше, чем ты. Не вскакивай и не делай удивленных глаз. Все очень просто - о твоих любовных делах знает вся фирма.
- Но это же сплетни, - с трудом выговорила она и вдруг разревелась горько и старательно. - Он взял меня силком.
- Сучка не захочет - кобель не вскочет, - едко заметил полковник.
- Вы же ничего не знаете!
- Нет, уже кое-что знаем. Знаем, что в ту ночь ты была там.
- Тамара! - некстати всунулась Милка. - Помоги мне снять жаркое.
- Тамара, Амара, Мара, Ара, или просто Ра, - вытаскивая портвейн, глубокомысленно изрек полковник. - Что в имени твоем?.. Ты что-нибудь понял?
- Конечно же понял! - с воодушевлением отозвался я.
- Ни черта ты, Костя, не понял, - глубоко затянувшись, заметил тесть.
- Да куда уж нам... В деревне росли, телок трясли, - обиженно отозвался я.
- Как был ты дураком, так и остался. Ты только шевельни мозгой ТАМАРА, МАРА... Думаю, дальнейшие комментарии излишни? И если у тебя есть совесть, то ты непременно купишь мне бутылку хорошего портвейна.
- В отличие от ваших, полковник, мозги мои не такие и жидкие. Я все давно суммировал и обобщил, - попробовал я схитрить, поражаясь и завидуя его догадке.
- Что делать-то будем?
- Что? Да брать надо.
- Увы, если дурак - то это надолго, если не навсегда, - с сожалением констатировал тесть. - Ее не брать надо, а крутить. Она ни при чем, но рассказать может многое. Ты кассеты обработал?
- Конечно, - соврал я, не мигнув глазом. - Не до них сейчас.
Женщины внесли еду.
- Мара, - принимая из ее рук поднос, ухитрился я ущипнуть ее за задницу. - Марочка, а почему ты ко мне такая недоверчивая?
- Мара, не вздумай им доверять, прохвосты они прожженные, - вместо нее то ли талантливо подыграла, то ли оговорилась жена.
- Чучело, ты бы вышла, - ласково посоветовал я. - У нас с Марой предстоит довольно серьезный разговор, так что ты свою юбчонку можешь задирать где-нибудь в другом месте и желательно в одиночестве.
- Да ради бога, отдохну от вас, - обиделась Милка. - Папа, только я вас прошу - не обижайте ее.
- Ее сам Сатана не обидит, - гаркнул тесть. - Иди, Людмилка. Оставь нас.
- Тамара Дмитриевна, - подождав, когда за женой закроется дверь, начал я, - вы готовы к неприятному для вас разговору? Даю слово офицера, пусть и бывшего, что из стен этой комнаты не выйдет ничего, порочащего вас.
Молчание длилось больше минуты. Тесть курил, я гладил кота, а она думала, что-то мучительно переворачивая в своей маленькой головке.
- Мы с Римкой были у нее в бассейне, - наконец решилась она. - Я не думала, что моя сестра может так вот просто меня подставить. Там была комната отдыха. Мы искупались и пошли туда пить чай.
