Автобус шел небыстро, подбрасывая на ухабах увесистый застекленный зад, где и стоял Илья. Он обнимал жесткую колбасу поручня и глядел, как перед ним за окном сужается в перспективе какая-то улица. Ряды одинаковых домов гармошкой съеживались к горизонту, а слева и справа непрестанно возникали новые дома, такие же серые, как те, что пропали вдали.
По проходу автобуса морской походкой пробиралась кондукторша. На ее поясе торчала сумка для выручки, похожая на кобуру, а в руке был игрушечный рулончик билетов.
– Мясо-молочный колледж, – пронзительно объявила кондукторша.
Только тогда Илья все понял! Расталкивая попутчиков, он пулей выскочил из автобуса. Кондукторша что-то завопила ему вслед.
Илья не обиделся. Он и сам не помнил, брал ли билет и как вообще оказался в автобусе. Просто ему так хотелось видеть Тару и он так отчетливо вообразил ее, что она, как магнит, через весь город притянула его именно туда, где сейчас была!
Было в этом что-то настолько невероятное, что Илья уверился – случится сегодня какое-то чудо, вроде того цветочного поцелуя.
Илья вошел в полутемный вестибюль мясо-молочного колледжа. Что делать дальше? Можно навести справки, в какой группе учится Ксения Ковалева, где эта группа сейчас и все такое прочее. Для получения информации Илья даже собрался приврать, что Ксюшина мама (должна же у нее, как у всех людей, быть мама?) потеряла ключи и томится сейчас у бесчувственного домофона. Если Ксюша не даст сию минуту свой ключ…
Что за чушь! Лучше уж ничего не выдумывать – пусть судьба сама вывезет. Впихнула же она его в нужный автобус!
Судьба поспешила на помощь в виде дребезжащего школьного звонка. Коридоры колледжа наполнились знакомым шумом перемены. В тысячный раз за последние дни Илья пожалел, что не стал учеником этого чудесного заведения. Очевидно, кончились занятия первой смены: толпа хлынула к гардеробу и к выходу.
Илья занял удобное место возле двери и стал ждать Тару, глазея на толпу. Его прямо-таки сразило обилие красавиц, которые решили посвятить себя мясо-молочной отрасли. Прекрасные девы всех возможных типов валили мимо густейшими рядами. Они обдавали рыцаря Тары сотнями розовых, алых и лиловых улыбок (все зависело от сорта помады). Красавицы блестели глазами всех цветов и разрезов, оглушали немолчным прибоем хихиканья и волнами парфюмерных ароматов, которые сбились в такой божественный, труднопереносимый смрад, что Илья старался не дышать глубоко.
В этом сказочном девичьем море парни попадались довольно редко. Большей частью они были неказисты, напоминая случайные пни и пустые бутылки, которые несет сияющая волна.
Но даже в плотной толпе красоток Тара была самой прекрасной! Илья еще издали заметил ее круглое личико и розовый приоткрытый рот. Она не хихикала. Она не вертела головой и не размахивала руками, как другие. Она просто приближалась вместе с толпой, окруженная чужими лицами, которые делались рядом с ней невзрачными.
Какой-то местный мясо-молочный красавец (ежик волос у него рос чуть ли не от самых бровей) что-то бормотал Таре на ухо. Но она не слушала. Она плыла в общем потоке, далекая от толпы, как луна, которая только отражается в воде, а на самом деле висит в бесконечном космосе сама по себе, ни в каких отражениях не нуждаясь.
– Привет! – прокричал ей Илья, одолевая гомон и шум.
– Привет. Ты здесь откуда?
Нельзя сказать, чтобы Ксюша Илье обрадовалась. Кажется, она даже не сразу его узнала, а когда узнала, только сморщила носик и улыбаться не стала. Наверное, он помешал ее мыслям.
– Я ниоткуда, – радостно ответил Илья. – Просто так! Почему бы нет?
– Зачем?
– Я провожу тебя домой.
– Не надо. Мы с девчонками собрались в торговый центр. Я не скоро освобожусь.
Никаких девчонок, желающих пройтись с Тарой по магазинам, поблизости не было. Зато парень, что шептал ей что-то на ухо, застрял в дверях и недовольно разглядывал Илью. Парень был коренастый, румяный, густобровый. Свой ежик он теперь прикрыл кепкой, а в уши вставил веревочки плеера.
Илье парень не понравился.
– До свидания, – сказала Тара и скользнула в дверь.
Илья бросился за ней. Здоровяк в кепке тоже не зевал. На улице он пристроился рядом с Тарой, Илья занял место с другой стороны.
Тара посмотрела на того и другого и сказала:
– Знакомьтесь: Конотопов, Бочков. Дальше вам по пути, а мне нет.
И как только она умудрилась вскочить в автобус, который, скрипя, уже сводил свои двери?
Илья и его новый знакомый Конотопов кинулись вслед за Тарой, но их обоих оттолкнул какой-то нахальный мужичишка. Именно перед носом этого мужичишки створки двери и воссоединились окончательно. Автобус тронулся. Он увез Тару в неизвестность.
– Я тебе в бубен дам, – посулил Илье Конотопов.
– Попробуй, – миролюбиво ответил Илья.
– Она тебя просто дина´мит. Она со мной ходит.
– Не ходит она, а пари´т, – не согласился Илья.
– Чего? Ты пидор, что ли? – не понял Конотопов.
Наверное, его плеер переврал сказанное Ильей. На том и расстались.
Естественно, на вечерней репетиции Тара не только игнорировала Илью, как все последние дни, но и смотрела сурово, оттопырив маленькую розовую губу.
Кирилл Попов тоже был Ильей недоволен:
– Вяло, неорганично! Смотри, Бочков, загремишь в Розенкранцы и Гильденстерны!
Илья ничего не понимал. Он очень старался – бил веником Виталика и далеко отпихивал от себя папашу Полония, которого нарочно, назло Шекспиру, играл хилый восьмиклассник Олежка. Такого пихать было одно удовольствие.
Мертвую Офелию Илья тоже оплакивал очень громко.
– Плохо! Вяло! – вопил Кирилл Попов.
Было видно, что он взбешен, что готов одним только взглядом, не прибегая ни к венику, ни к рейке, уничтожить неорганичного Лаэрта. Офелия смирно лежала на старом диване, обозначавшем гроб. Она обливала Илью презрением из-под полузакрытых ехидных век.
– Падай на гроб, Бочков! Падай, а не прилаживайся! – требовал Кирилл.
Илья падал, но немного все-таки наискосок: он старался не задеть зловредную Офелию, которая так и норовила ткнуть его в подбородок своим ловким мертвым коленом.
– Не то! Не так! Я тут с ума сойду, – кипятился Попов. – Ну-ка, Катя, уйди пока. Смотри, Бочков!
Покойная вскочила и отошла в сторонку, а Кирилл, широко раскинув крепкие руки, с разбегу упал на диван. Катя убралась из гроба вовремя: видавшая виды мебель не вынесла режиссерского показа. Диван громко, в несколько сухих деревянных голосов, хрустнул, жалко поджал передние, неизвестно кем погрызенные ножки и сложился неправильно и безобразно. Попов скатился с него, как с самосвала.
– Вот как надо, – просипел Кирилл фразу, заготовленную, очевидно, еще до падения.
Он встал сначала на четвереньки, потом с усилием выпрямился во весь рост. Когда он поднялся, его лицо было красным и недобрым. Режиссер нисколько не обиделся на диван, зато весь свой гнев обрушил на Илью. Он схватил Лаэрта за грудки и поволок за кулисы.
В том месте, где Кирилл остановился перевести дух, было пыльно и темно. Илья сразу узнал этот уголок: над лесом деревянного и картонного лома возвышалась плоская голова гигантской матрешки.
– Чего ты добиваешься, Бочков? – шепотом спросил Кирилл, жарко и влажно дыша в лицо Ильи.
Место беседы было то же самое, что вчера, однако герои поменялись местами: сегодня Попов наступал. Илья даже захотел его спросить, как было принято в студии: «Ты охренел, что ли?» Однако почтение к великому режиссеру удержало от дерзости.
– Я понял – ты ее шпион, – прошипел Кирилл.
Его громадные глаза расширились и выпучились до предела. Казалось, сейчас они отделятся от лица и воспарят к потолку, как воздушные шарики.
– Чей шпион? – удивился Илья и тоже выкатил глаза, чтобы Попов поверил в его искренность.
– Анжелики этой чертовой! Она сказала, что ее и меня зарежет какой-то владелец гастронома. Но раньше она сама меня зарежет от избытка чувств.
– Так прямо и сказала? – не поверил Илья. – Вообще-то она разумная женщина, бывший специалист по рекламе.
Он тут же понял, что сказал глупость. Разве разумные женщины выпрыгивают из окон? И убегают от черных магов? Это же безумие! Интересно, где Анжелика сейчас? Вернулась к Пичугину? Или носится по сырым дорогам на своей алой «мазде» и ищет погибели?
– Анжелика вчера набралась до соплей, – с отвращением сообщил Кирилл. – Раскричалась, что назад пути нет, что мы навсегда вместе и каждый мой шаг будет ей известен. Так это ты, гаденыш, меня пасешь?
– Клянусь, не я, – заторопился Илья. – Мы просто в одном магазине работаем. Вернее, я работаю, а она нет. Это долго рассказывать… Но я даже не видел ее со вчерашнего обеда, клянусь! Я не знаю, где она. Вчера она отравила нашего шефа, Алима Петровича, и сбежала к вам.
– Что? Отравила? Этого только не хватало! – ужаснулся Кирилл и даже отпрянул от Ильи, ослабив хватку. – Так вот почему она вчера так набралась – с перепугу! И что мне теперь делать? Этот ваш отравленный – он хоть жив? Слава богу! А вдруг он мне предъявит претензии?
