Там на шерстяном одеяле это и случилось. Она потеряла невинность. От старших девочек она узнала, как предохраняться. Запаслась спринцовкой и бегала в душевую мыться после интимной близости. Их безумный роман длился уже полгода на зависть соперницам. Казалось, не будет конца этому празднику любви.
Вадим обхаживал ее уже год. Теперь его робкие ухаживания и комплименты только раздражали. Вадим все мрачнел, у него появилась привычка часами играть на рояле, который стоял на сцене рядом с оркестровой пирамидой. Это сильно мешало Елене и ее другу. Стало трудно незаметно проникать за пирамиду. Однажды они благополучно туда забрались, поцелуи закончились близостью. Неделя ожидания настолько обострила ощущения, что Елена испытала невероятное блаженство. Нужно было бежать в душевую, а тут появился Вадим.
Он уселся за рояль, разложил ноты и стал играть Шопена. Саша был рад, что она осталась, опять стал приставать с ласками и поцелуями. А она не находила себе места. Шли минуты, ее напряжение и волнение нарастало. Сашины приставания стали невыносимыми. Она оттолкнула его руки и прошипела на ухо: « Если ты не уберешь его сейчас, я сюда больше не приду!».
Саша изобразил обиду, выбрался из-за пирамиды и вразвалочку покинул актовый зал. В щели между досок она видела, что он даже не взглянул в сторону Вадима, не то чтобы потребовать убраться поскорее.
Вадим продолжал бесконечно повторять «Революционный этюд», добиваясь выразительности и беглости исполнения.
Ко всем волнениям добавился спазм желудка. Ее вырвало прямо на одеяло. Тут она не выдержала. Свернула одеяло, выбралась из пирамиды на глазах у Вадима и поспешила в душевую. А он сделал вид, что не видит ее, но заиграл вдруг мазурку.
Она с волнением ждала месячных. Когда задержка стала явью, сестра ее успокоила, что это от переживаний. На четвертой неделе все стало ясно. Нужно было собирать деньги на подпольный аборт. Саша ей опротивел. Он не долго горевал, но девчонок перестал водить в актовый зал. Да и они уже этого избегали. В детдоме всё знали друг о друге, как в большой семье. Только воспитатели делали вид, что ничего не знают. Может, действительно так и было. Ябедничество каралось воспитанниками как главный грех. И директор его не поощрял.
Елена с тех пор не могла терпеть Вадима и музыку Шопена. Она не забыла своего унижения. Аборт оказался неудачным – она не могла иметь детей. Так и прожила рядом со старшей сестрой и ее семьей.
– Где сидел второй гость? – спросил Михаил, когда Елена возвратилась в комнату с кофейником.
– Вот здесь, – она указала на место лицом к балкону.
– А почему на столе нет третьего прибора? – Михаил показал снимок Елене.
– Действительно! Я под впечатлением не разглядела. Где он? Я ему ставила тарелку фужер, вилку, нож…
– Затерли на компьютере, чтобы создать иллюзию интимной встречи.
– Возмутительно! Подло!
– Что Вас расстроило?
– Неприятно, когда за тобой подсматривают в замочную скважину.
– Эти снимки сделаны с балкона.
– Да, он выходил покурить.
– Какая реакция могла быть у Бортко, если бы он увидел эти снимки?
– На что Вы намекаете? На ревность Вадима? Вы очень проницательный парень, Михаил. Можно Вас называть по имени?
– Можно!
– Так вот, я прониклась к Вам доверием и скажу. Этот снимок создан не для того, чтобы рассорить Вадима с Сергеем.
– Почему Вы так думаете? Это ваше предположение?
– Это мое твердое убеждение. Вам признаюсь. Я спала с Вадимом. Это было давно. У нас ничего не получилось. Я ему не могла простить прошлое и на меня давило, то, что я плохо поступаю по отношению к сестре. А он утешил свое самолюбие и утратил ко мне интерес. К этому времени у них было трое детей, а их интимные отношения с Надей настолько гармоничны, что мне между ними делать было нечего. Меня это не расстроило. Недостатка в поклонниках у меня не было никогда…
– Тогда для чего все затеяно?
– Чтобы надавить на Сергея.
– Вы имеете в виду Ткача?
– Да, его! Он панически боялся своей жены.
– Зачем им Сергей?
– Вы словно утратили способность соображать.
– Не думаю, что утратил! Хочу узнать Ваше мнение.
– Через него задумали какую-то пакость против Вадима. Как видно, у них получилось. Оба на том свете…
– Я так понял, что вы не знаете конкретно, каким образом их удалось до такой степени поссорить, что все закончилось трагедией
– Вы слишком многого от меня хотите.
– Бортко писал школьному другу о предательстве. Допустим это месть Бортко, если его предал Ткач. С той же вероятностью Ткач мог убить Бортко и себя, страшась разоблачения. Какой вариант Вы считаете более вероятным?
– Как бы я не относилась к Вадиму, он на подлость не способен. Скорее Сергей в панике мог его убить и погиб сам.
– Спасибо. Вы меня вначале приняли так настороженно, что Ваша откровенность и помощь для меня большой сюрприз.
– Не скрою, Вы мне понравились настолько, что я готова преподносить Вам сюрпризы и впредь. Был бы повод…
В глазах Елены Михаил прочитал недвусмысленный призыв.
«Слишком откровенное приглашение», – подумал он, но сделал вид, что не понял. С досадой он отметил, что повидимому сам виноват, что своим поведением сделал возможным такое признание. Нужно было сохранять дистанцию. А с другой стороны, как иначе можно было разговорить эту женщину.
– Думаю, что следствие можно завершать. Доказать в суде мы ничего не сможем. Нужно искать политическое решение…
Первое что сделал Михаил, когда покинул квартиру Елены Болотиной, позвонил Манюне и попросил о приеме в конце дня. Потом направился в научно-технический отдел. Он получил почти стопроцентное доказательство фальсификации снимка на основании показаний Болотиной, но ее утверждение желательно было бы подтвердить объективными данными экспертизы. Вдруг Нефедов незаметно убрал не только стулья, но и посуду. Кроме того, была вероятность того, что снимок сделан с улицы, а Нефедов был выдуман Еленой по вполне понятным причинам.
Эксперт научно технического отдела Никифоров терпеливо выслушал Михаила и сказал
– Мы эти снимки пропахали с точность до пиксела и ничего не нашли. Даже твоя наводка не поможет. Никаких следов монтажа мы не обнаружили. Можно, конечно, для очистки совести посмотреть еще раз с учетом твоей информации, но я сомневаюсь, что мы найдем достаточно веские доказательства фальсификации снимка…
– Зачем его сканировали, тогда?
– Не обязательно! Цифровые фотокамеры сейчас получают все большее распространение. Снимки можно переписать на компьютер и сделать с изображением что угодно.
– Понятно.
– Тебе нужно официальное заключение?
– Безусловно!
– Тогда получишь его завтра утром.
Перед встречей с городским прокурором Михаил решил посетить юридическую контору «Стальной Щит» и выяснить личность Нефедова.
Контора размещалась в сотне метров от ателье «Модный Силуэт» на первом этаже массивного здания с цоколем из природного камня. Михаил помнил, что на месте конторы когда-то был книжный магазин. Входная дверь и вестибюль были основательно переделаны и напоминали теперь вход в солидное государственное учреждение.
Навстречу Михаилу из-за стола поднялся парень в деловом костюме и при галстуке. Короткая прическа и выпирающие бицепсы лишали его фигуру элегантности и выдавали в нем охранника.
– Чем могу быть полезным?
– Мне необходимо поговорить с Нефедовым.
– Он уехал по делам. А Вы договаривались о встрече?
– Нет!
– Тогда ничем помочь не могу.
– А Сумченко на месте?
– Да! Но он принимает только по предварительной записи.
– Я следователь прокуратуры. Вот мое удостоверение. Мне необходимо поговорить с ним. Доложите ему, – Михаил протянул визитную карточку.
Охранник взял нехотя, потом после минутного колебания, которое он пытался скрыть, разглядывая визитку, исчез за одной из дверей, выходивших в вестибюль.
Михаил успел заметить, что за дверью размещалась приемная. Он увидел за письменным столом девушку, а за девушкой еще дверь. Девушка повернула лицо к входящему, и тут охранник закрыл за собою дверь, на которой Михаил обнаружил табличку с надписью «Приемная».
Через две-три минуты охранник возвратился на свое место и сообщил Михаилу:
– Иван Игнатьевич Вас примет, как только освободится. Можете подождать в приемной.
– Спасибо! – Михаил не заставил приглашать его дважды и вошел в приемную.
Секретарь, изящная блондинка с пышной многоэтажной прической, указала на ряд стульев для посетителей у стены.
«Как у зубного врача», – подумал Михаил и выбрал место в углу.
