В самой последней статье рассказывалось о его сотрудничестве с Эдом Гейверсоном, когда-то одним из самых богатых американцев, состояние которого в последние годы заметно уменьшилось. Компания «Дитсофт», которой руководил Гейверсон, неправильно оценила потребность в поставляемых ею программах, и в результате акции упали в цене на 90 %. В большой статье, опубликованной в «Ю-эс ньюс энд Уорлд рипорт» обсуждалось создание Киндлом и Гейверсоном консорциума высокотехнологичных и коммуникационных компаний (в том числе поисковых систем и провайдеров телефонной связи) с целью полной адаптации потребителей к Интернету. Она продвигали, по их скромному определению, «Постследующую великую идею».
Гленн Киндл и Эд Гейверсон заработали сотни миллионов долларов на производстве компьютеров и программ, обеспечивающих их работу. Тогда почему теперь они собираются раздавать все бесплатно?
Киндл, венчурный капиталист, чье состояние увеличивалось и уменьшалось в зависимости от состояния рынка акций компаний высоких технологий, и Гейверсон, энергичный основатель «Дитсофта», всегда старались быстренько подружиться (пусть и оставаясь соперниками в бизнесе) с новой идеей. Они уверены, что не в таком уж далеком будущем компьютеры, мобильные телефоны и прочие коммуникационные устройства станут бесплатными, как и доступ в Интернет, который их все связывает.
Эта парочка не сомневается, что поддерживаемый государством и рекламодателями рост инфраструктуры Интернета приведет к повышению производительности труда и проникновению во все сферы человеческой деятельности автоматической и недорогой техники. К Киндлу, Гейверсону и их могущественным корпоративным союзникам проявили несомненный интерес и в Вашингтоне, когда они заявили, что по охвату высокоскоростным Интернетом Соединенные Штаты находятся лишь на восьмом месте в мире, что ставит под угрозу конкурентоспособность страны.
Киндла и его приятелей заботит, конечно, и прибыль. Они уверены, что вложенные средства вернутся с лихвой, когда люди начнут покупать товары и услуги исключительно через Интернет, скачивать фильмы и музыку, просматривать рекламные объявления, блуждая по Сети.
Принцип их идеи прост: «Сначала свяжи, потом получи».
Киндл предпочитает более доходчивое объяснение: «Научите людей ловить рыбу, и они будут ее есть. Свяжите их, и они найдут более эффективные, еще никому не ведомые способы использования богатств океана… и небес». Так он сказал, выступая в Стэнфордской школе бизнеса в начале года.
Среди компаний, которые помогают им продвигать эту идею, главные поисковые системы. Одна такая система, «АмерикаСич», продвигает идею бесплатного беспроводного доступа в Интернет в деловой и торговой части больших городов в обмен на возможность отправлять пользователям рекламные сообщения с привязкой по месту нахождения. Компании мобильной связи также рассматривают возможность передачи не только текстовых, но и голосовых рекламных объявлений.
Но главный вопрос в другом: какая часть их идеи научно обоснована, а какая — фантазия, рожденная из желания вновь подняться на вершину экономики высоких технологий?
Я закрыл ссылку на статью.
Не мог не закрыть. Глазные яблоки грозили взорваться. Я ненавидел не Гленна Киндла. Ту его часть, которая проявлялась в Энни. Пальцы сжались в кулаки. Перед мысленным взором возникла знакомая картинка: я стоял на краю моста «Золотые ворота» и держал за ноги отца Энни, который висел над водой головой вниз. Ударил кулаком по столу.
Подпрыгнул. Не от злости. От руки, которая легла мне на плечо.
— Уже три часа ночи.
Эрин.
— Я только…
— Это называется одержимостью. — Она посмотрела на экран. — Важный для тебя сайт?
Посмотрел и я. Другая статья, о вручении «Киндл инвестмент патнерс» премии Американского общества программистов. Никакой важности. Только возможность отвлечься. Чушь собачья. Эрин выключила компьютер, взяла меня за руку. Повела в спальню.
— Я там больше не побывал.
Она вопросительно посмотрела на меня.
— В том месте, где погибла Энни. Никогда туда не возвращался… после происшествия.
Она легла на кровать рядом со мной. Вновь взяла за руку.
— Ты можешь там побывать…
— Но не попадешь в прошлое, — закончил я ее мысль.
Возможно. Но прошлое постоянно возвращалось ко мне.
— Завтра будет большой день, — сказала Эрин.
Шел дождь. Я чувствовал, как просыпаюсь и снова проваливаюсь в сон. Еще один водный сон?
Если так, то и сны мои менялись от сюрреалистических до очень реальных. Я почувствовал на лице влагу. Открыл глаза и резко сел. Эрин стояла у кровати, полностью одетая, вооруженная стаканом с кубиками льда. Одним водила по моему лицу.
Вроде бы забавно, да только мне было не до смеха. Я пытался понять, что со мной. Сильно расстроен? Скорее, никак не мог сбросить груз усталости. Я тряхнул головой, как собака после купания в океане, чтобы окончательно проснуться.
Я проспал пять часов, по словам Эрин, беспокойно, метался, поворачивался, что-то бормотал. Проснулся, как и лег, в той самой одежде, в какой приехал.
В Сан-Франциско мы вернулись в молчании. Я высадил Эрин около ее автомобиля, чтобы она могла заняться своими делами, пока я завтракал с Дэнни. Дожидаясь сержанта, просмотрел заголовки газет на стеллажах у входа в ресторан «У Мэла», где мы договорились встретиться. «Расследование взрыва в кафе буксует» («Кроникл»). «Копы: пить кофе террористы не мешали» («Экзаминер»). «ФБР включается в расследование взрыва в кафе» («Окленд трибюн»). «Мы сами навлекли это на себя?» («Уикли»).
Уже собрался купить «Кроникл», когда увидел подъехавшего к ресторану сержанта Дэнни Уэллера. Газета мне больше не требовалась: всю информацию я мог получить из первых рук. Дэнни вышел из коричневого седана с красной вишней на крыше. Припарковался он под знаком «Остановка запрещена».
— Я буду яичницу с ветчиной, — услышал я от него вместо приветствия. — И оладьи.
— Балуете вы свой желудок.
— Расскажите мне о вашем разговоре с Аравело.
Говорить с полицейскими — все равно что с родителями. Или школьными учителями. Только эти ребята носили при себе «беретты» калибра 0,4 дюйма. Полицейские являли собой власть. Им хотелось понравиться, их стремились ублажить, и при этом ненавидели. Только за само их существование.
У меня были друзья-копы. Один раньше жил по соседству. Любил курить травку и с радостью ею делился. В его компании я прекрасно себя чувствовал, но всегда помнил, кто есть кто. С Дэнни была та же история. Он располагал к себе, но я ни на секунду не мог забыть, что он — коп. И чего он от меня хотел? Что мне следовало ему сказать? Дорога раздваивалась. И я не знал, по какой пойти.
— Пожалуй, это был монолог.
— Монолог?
В голове опять запульсировала боль, начала дергаться нога. Такого со мной раньше не было: левая ступня выбивала дробь на полу. Я извинился, ушел в туалет, умыл лицо холодной водой. Вернувшись, рассказал Дэнни, что Аравело показал мне фотографию женщины и спросил, не знаю ли я ее.
— Вы знали?
Еще одна развилка. Я покачал головой.
— И тогда Аравело предложил вам держаться подальше от его расследования?
Его расследования. Не нашего расследования. Не просто расследования.
— Он обвинил меня в организации взрыва, — ответил я. — Дэнни, я представить себе не могу, с чего он… Невероятно… Черт, как он мог…
Дэнни меня понимал.
— Вы упомянули про ноутбук. Расскажите о нем.
Я напомнил Дэнни, что ноутбук принадлежал человеку, который раньше часто бывал в кафе. Дэнни спросил, думаю ли я, что этот ноутбук как-то связан со взрывом. Мне показалось, что для копа это странный вопрос. Я подумал: Дэнни — коп, не так ли?
Посмотрел на пустую кофейную чашку. Выпил уже две, а все равно соображал туго.
— Я бы очень хотел увидеть его… ноутбук, — продолжил Дэнни. — Хотя это неправильно. Сам я не хочу его видеть. Я хочу, чтобы его увидел блестящий специалист по компьютерам, которого я хорошо знаю.
— Что происходит, сержант?
Насколько мог, изобразил крутого парня.
Дэнни рассмеялся.
— Подошло время историй. — Он отпил воды.
— Я хочу знать, какой ваш интерес.
Дэнни положил руки на стол.
— Тогда вам придется меня выслушать. Помните Валери Уэстин?
— Налетчица-в-трусиках.
— Я ее арестовал. Аравело приписал все заслуги себе.
Налетчица-в-трусиках заходила в банк, распахивала длинный плащ и выставляла напоказ свое роскошное тело в черных чулках, полупрозрачных трусиках, кружевном бюстгальтере. Также показывала кобуру и «глок» калибра 0,45 дюйма. Лицо не демонстрировала. Оставалась в лыжной маске. Но бедные кассиры смотрели на ее буфера, ее пистолет и выкладывали денежки.
