Припомнил всегдашнее, заученное накрепко. самое главное....
- Главное страна живет уже который год в мире и спокойствии. ...
Тут его кольнуло. Вспомнил, Господи, - Афганистан! Вот она, проблема!
- Ох как подвел меня Юра, как подвел.., - Человек постоял, отдышался.
Раньше и не замечал ступенек, а теперь... Помню в казармах танкового полка, в далекой забайкальской Песчанке. Вот там летал, так летал, гимнастерка словно влитая сидела, без морщинки, бриджи наглаженные, сапоги начищенные, шлем танковый, треугольнички в черных бархатных петлицах рядом с золотыми танками, на рукаве красная звезда. Звание "помощник политрука". Это тебе не шутка... Теперь большие звезды - Маршал, а поменял бы, ей богу поменял, на те зубодробительные морозы, марши под бархатным звездным небом, рассветы с нежными переливами красок. Но,... не дано. Даже мне не дано.
А может и не стоит. Страшно было жить под Хозяином, по лезвию ходил, пока приметил меня, "красивым молдаванином" назвал, ... приблизил. Только не надолго. Помер, кончился, Хозяин, а Хрущ тот раз и обратно, словно куренка какого, с насеста да в грязь... ну не совсем в грязь, но пришлось вновь начинать, карабкаться, показывать на что способен... Не подал виду тогда, что обиделся смертельно. Но запомнил накрепко, а там и случай подвернулся. Тут уж своего не упустил, это да.
Главное, не раскис, не сдался. Ветер перемен уловил.... Вот он я, Микита Сергеевич, весь как есть перед Вами, молодой, красивый, простой и демократичный. ... На Флот изволите направить? Есть! Отчеканил и пошел служить на Флот. Целину поднимать? Есть такое дело! На Целину, так на Целину. В Преизиденты Союза? Да хоть сейчас.
Постепенно пошло дело. Целина помогла. Потом ракетно-космические дела курировал с подачи Никиты, а это не шутки... но вперед не лез, место свое знал, связи налаживал. Людей нужных узнавал, особенно в Армии, Флоте, оборонке. Вскоре пригодилось. Свой для вояк стал, свой. Это ценится.
Перед спальней висело на стене большое, оправленное в тяжелую дубовую раму зеркало с привинченной сбоку маленькой медной инвентарной бирочкой. Сначала в тщательно протертой поверхности отразилась голова с густыми, не тронутыми сединой, не нуждающимися в подкраске волосами, знаменитые брови, оплывающее складками к шее лицо... Посмотрел на себя вновь, отвернулся недовольно. Смотрела на него Старость...
Неуклюже опираясь рукой, покрытой старческими пигментными пятнами, на массивные поручни лестницы, человек поднимался по лестнице. Возростал в зеркале, запололнял собой пространство, словно раму очередного парадного портрета писанного неумолимым реалистом.
Поверенув мягко подавшуюся ручку старинной бронзы, старик открыл дверь. Ночник тепло светил приглушенным светом на прикроватной тумбочке. Согретое одеяло уютно отвернуто углом, теплые, обшитые мехом тапочки ждали на ковре. Горничная все приготовила и мгновенно исчезла бестелесной тенью, не мешая хозяину дачи, не нарушая его государственный покой.
Рядом со стаканом минеральной воды, между очечником и лампой, лежали привычные желтые таблетки, без которых уснуть становилось вовсе невозможно. Периодически врачи пытались ограничить пристрастие старика к снотворному, но всегда находились доброхоты то из одного, то из другого враждующих лагерей партийной верхушки, делились. Все начиналось заново. Сегодня таблетки оказались на месте и это обрадовало. Дни заполненные торжествами, парадом, поездкой на охоту дались Генсеку очень тяжело.
- Хорошо, наверное Костя таблетками поделился. - Еще раз умилися старик. - Да и совет запиваить зубровочкой оказался весьма кстати.. Сам Чазов подтвердил, - Можно. Даже полезно, но, конечно, не злоупотреблять. А я просто употребляю...
Проглотил, запил водой, лег. Прикосновение шелковистой простыни неожиданно ассоциировалось с нежной кожей, розовой округлостью бедра, слегка оттопыренной попкой, белыми холмиками грудей, сахарными, всегда чуть влажными зубками его последней, самой острой и желанной привязанности. Медсестрички, безжалостно оторванной, вычеркнутой из жизни людьми всесильного Юры. О как умелы были полные припухшие губки, как невыносимо сладок остренький язычок, мягонькие пальчики... Много ли старику надо для счастья? Так нет, последнего лишили.
- В молодости любил это дело, многих, очень многих успел за долгую жизнь полюбить. Хорош я тогда был, силен и девахи ко мне по охотке липли, ох помню полетал-поездил с разными секретарочками, стюардесочками, поварихами, официанточками. Никого не принуждал. Зачем? Сам нравился, а раз понравился - то и дело сладится! Чего не ладится? Тут мудрствовать особо не надо.
Расставался, впрочем, как и сходился, - легко... но не забывал совсем, чего нет - того нет. Так просто не выпихивал, благодарил, одних теплым местечком, других работенкой непыльной, третьих - квартиркой. Довольны оставались. Женщины любили старика искренне и он всех любил. Правда по очереди... Бывало оторвется от сопровождающих охранников, поднимет воротничек пальто, шляпу поглубже надвинет и к милашке вечерком, пешком, по улице, "как весь наш советьский народ" ... а люди думают он жизнь не знал... То что нужно очень даже знал.
Генеральный Секретарь прислушался к неведомым ощущениям, родившимся в глубине тела... Вроде ничего не болело, не кололо, не тянуло, но нечто странное, непривычное происходило внутри. Кружилась голова. Вспыхивали красочно в угасающем сознании картины прошедшей жизни.
Прошлое перемешивалось, перепутывалось с настоящим. Вновь плыл молодой полковник под беспощадным огнем немцев, сквозь водяные столбы снарядных и минометных разрывов на катере к Малой Земле. Виделась она тогда самой в мире большой и желанной, но невероятно далекой. Бога молил о спасении, страшно было до жути, до коликов, но сдерживал страх внутри, не давал выйти наружу. Радовался, когда удавалось, это придало силы и рождало уверенность в благополучном завершении переправы.. Именно там хлебнул военного горя вместе с горькой черноморской водицей, чуть не утонул выброшенный за борт взрывом. Хорошо морячек, так и оставшийся безвестным, подоспел, вытащил на борт, водки влил в сведенный судорогой рот...
Не раз пересекались дороги Гнесека с Флотом. Одно время флотским политотделом в Наркомате командовал. Вспомнил то времечко...
- Красивая форма флотская. Шла мне очень, ну просто отлично в ней смотрелся. И кителек построил у сведущего человека, мастера своего дела, еврея старенького, теперь таких уже и не найдешь. Как строчку гнал! Как проймы вшивал! А, рукав!... Мечта! Другой еврей-портной флотскую фыражку с крабом сотворил. Знатная оказалась фуражка. А как браво сидела, ... Да, теперь приятно вспомнить, а тогда волновался, переживал, как же - из Секретарей сталинского ЦК, да в заместители Главпура... подсадил меня Никита Сергеевич. Ну да на всякую хитрую задницу у нас тогда в штанах свое добро имелось.. Взял я верх, но не уморил старика, отправил благородно на пенсию...
С другой стороны посмотреть - спас меня тогда лысый черт, протянул руку, возвратил в заветный круг. Вытянул во власть, словно тот морячок из холодного мерзкого моря на палубу мотобота. Но не жалею, что потом бросил Микиту, подставил, сел на его место. Нет, нисколько, все равно его бы скинули, и если не я - то другой стал Генеральным, получил власть. Ох сладка она Власть, сладка словно яд, не отпускает, не бросишь ее. Обволакивает словно коконом, путает по рукам и ногам.... забирает силу, сушит мозги.... Жалко делить ее, упускать хоть на миг... Не жалею ни о чем.
Чего же мне жалеть? Именно при мне стал СССР великой морской державой. Никитка, дурак, на металлолом порезал боевые корабли. Сталин по копеечке медной собирал, страну обирая, строил, создавал океанский флот, а он, лысый дурак на иголки пустил. Сколько денег загубил, кукурузник. Моряки смотрели - плакали, слез не стыдилитсь.. Враз Флот из океанского в прибрежный превратил, думал подешевле. Мечтал катерами ракетными, да подводными лодками обойтись. Американцы в кубинский кризис и показали "Кузькину мать" катерам в океане. Кадровых, боевых, просоленных походами офицеров повыгонял, разорил Флот Микитка. Пришлость заново создавать. И кому? Мне, Ильичу...
Вот и на Параде красиво, браво шагали морячки по брусчатке. Сильные, здоровые, молодые ребята. Крепкие шеи от мороза бордовые над синими воротниками. Курсанты училищ, для них и готовим Флоты. Триста тяжелых кораблей в Мировом Океане! Это не шутка. Воплотили в жизнь мечту Хозяина. По копеечке, но соорудили Океанский Флот.
Всплеснуло в сознании, выплыло уловленное из последних докладов.
- Ох, ведь последнее время и с Флотом неприятности начались. Мало того, что затонула при столкновения в с американской в Тихом океане ракетная подводная лодка, так они ее еще и поднять умудрились, с вооружением и телами. Еле-еле Юре удалось не пустить постыдную эту информацию в страну, не смутить народ. Правда после того и мы их эсминцу нос на бок своротили. Искупали американов этих. Порезвились, словом. Слава Богу, опомнились вовремя, договорились миром предотвращать такие глупости на море. Это хорошо.
