– Да! – воскликнул брат Пабло и торопливо достал из саквояжа запечатанный пакет. – Вот письмо от монсеньора…
– Давайте! – согласился пастор Краузе. Он принял письмо и, не распечатывая, положил его на каминную полку. Перехватив удивленный взгляд брата Пабло, он с усмешкой пояснил:
– Письмо есть формальность, и его содержание я примерно представляю. Однако я хотел бы посмотреть на ваш идентификатор.
Брат Пабло расстегнул воротник и достал небольшой серебряный крест. Пастор Краузе взял с письменного стола лупу, перевернул крест обратной стороной, приблизил к кресту лупу и тут же отпустил крест.
– Все в порядке, брат Пабло. Теперь мы можем приступить к делу. Я посвящу вас в курс дела. Ужин уже прошел, но у меня есть часть от трапезы, которую мы обычно держим для самых бедных. Так что спать голодным вы не ляжете!
Пастор Краузе и его гость расположились в старых деревянных креслах, и пастор начал рассказ:
– Вам предстоит взять на себя полномочия Чрезвычайного инквизитора. Надеюсь, вы знаете, кто это такой?
Брат Пабло молча наклонил голову.
– Ваша миссия конкретно заключается в поиске древнего ожерелья, которое выглядит вот так.
И пастор Краузе передал брату Пабло несколько рисунков с изображением ожерелья.
– Оно представляет собой набор из чередующихся золотых цветков папируса и жемчужин. Мы условно называем его «ожерелье Клеопатры», потому что именно так его называли, когда оно последний раз появлялось из небытия в середине тридцатых годов. Этот предмет обладает разрушительной магической силой. Магическая сила заключается в том, что владеющая ожерельем женщина может подчинить своим чарам любого мужчину и заставить его пойти на любые безумства. И нет мужчин, способных сопротивляться силе ожерелья! Теперь вы понимаете, какую угрозу несет миру это ожерелье? Ведь оно может попасть в руки сумасбродной и жестокой особы, подчиняющей ради своей прихоти сильных мира сего и способной ввергнуть мир в чудовищные страдания ради своего болезненного тщеславия и минутного каприза!
Пастор Краузе остановился, вытер рот платком и снова обратился к брату Пабло:
– Вы что-то хотели спросить? Спрашивайте!
– Да, святой отец. У меня несколько вопросов. Первый: что случилось с предыдущим Чрезвычайным инквизитором?
– Предыдущий Чрезвычайный инквизитор, настоятель этого храма, некогда принадлежавшего ордену регулярных клириков Божественного провидения – иначе называемых орденом театинцев, – был убит прямо в храме 20 июля этого года. Его звали пастор Упит, мир его праху!
Ошеломленный брат Пабло некоторое время молчал, затем спросил:
– А кто же его убил таким циничным образом?
Пастор Краузе дружески коснулся руки брата Пабло.
– Сейчас уже поздно, брат. Я передам вам дневник пастора Упита, из которого вы многое поймете. Заодно усвойте манеру ведения дневника: вам тоже придется вести дневник. Когда Чрезвычайный инквизитор умирает, дневник передается его преемнику для изучения, а затем отправляется на хранение в специальный архив монастыря Святой Сабины. Возьмите!
Пастор Краузе извлек из потайного ящика письменного стола тетрадь в кожаном переплете и протянул ее брату Пабло.
– Почерк у пастора Упита достаточно разборчивый, а немецкий язык вы, как я вижу, знаете неплохо. Так что, полагаю, проблем с прочтением текста не возникнет. Кстати, откуда вы так хорошо знаете немецкий язык?
– С начала 1942 года и до осени 1943 года я находился в 250-й испанской добровольческой дивизии в качестве полевого священника, – ответил брат Пабло. – Немцы называли нас Blaue Division (исп. Divisiуn Azul, «Голубая дивизия». – Примечание Кэсседи).
– Вы воевали на Восточном фронте?
– Я причащал, исповедовал и слишком часто отпевал, – печально ответил брат Пабло. – Только с начала 1943 года и до начала лета мы потеряли свыше 30 тысяч человек.
– И вам пришлось нелегко, – сокрушенно покачал головой пастор Краузе. – Вы поехали туда добровольно?
– Кто-то должен исповедовать солдат перед боем и отпевать их после боя, – отозвался брат Пабло, забирая тетрадь.
Пастор Краузе позвонил в колокольчик. Появился седой мужчина на протезе.
– Это Бруно, он проводит вас в вашу комнату, брат Пабло.
* * *
Оказавшись в комнате один, брат Пабло зажег керосиновую лампу (электричество в целях экономии давали только на несколько часов в день) и дрожащими от нетерпения пальцами раскрыл тетрадь.
* * *
«Против желания, но со смирением приняв на себя обязанности Чрезвычайного инквизитора, прежде всего я должен изложить известные мне обстоятельства того, как проклятый предмет, известный под названием «ожерелье Клеопатры», попал в Германию.
Итак, в Германию ожерелье привезла небезызвестная миссис Симпсон. Это можно утверждать уверенно. В тридцатые годы имя этой скандально известной особы было у всех на слуху, но боюсь, когда преемник пастора Упита будет читать эти строки, для него имя миссис Симпсон не скажет ничего.
1920-е годы… В то время несбыточной мечтой многих девушек был 20-летний принц Уэльский. Его фотографии постоянно появлялись на страницах газет и журналов. Не только юные англичанки, но и многие американки с замиранием сердца следили за похождениями наследника британской короны. Уоллис Уорфилд была обычной американской девушкой, падкой на любых знаменитостей. Увы, культ «золотого тельца» пагубен для молодежи! Вместе с подругой Уоллис вела альбом, куда девушки самозабвенно вклеивали все заметки о принце Уэльском, какие только могли найти в газетах и журналах. Тогда юная мисс Уорфилд и не подозревала, какую роковую роль в жизни принца ей предстоит сыграть.
К тридцати пяти годам Уоллис успела дважды побывать замужем. Нельзя сказать, что она была склонна к легкомысленному образу жизни, но нелегкое детство и бедная юность наложили на нее свой неизгладимый отпечаток. Она родилась в 1896 году в Балтиморе, штат Мэриленд, в семье, которая считалась аристократической, однако не располагала достаточным для поддержания этого статуса состоянием. К тому же, когда ей не было и года, умер ее отец, оставив семью без средств к существованию.
Поэтому юные годы Уоллис прошли в безрадостном положении бедной родственницы-приживалки, вынужденной жить в чужом доме и одеваться в заштопанные обноски. Девочку воспитывали в традициях американского Юга, где наряду с достойным религиозным воспитанием самым эффективным орудием воспитания – увы! – считается розга. Немудрено, что девушка при первой же возможности выскочила замуж: тогда ей едва исполнилось двадцать.
Однако быстро выяснилось, что ее выбор – пилот военно-морских сил США Эрл Спенсер – неудачен. Сразу же после венчания Уоллис с глубоким разочарованием обнаружила, что ее муж – запойный алкоголик, уделяющий весьма мало внимания своей жене, что не мешало ему быть патологическим ревнивцем, да еще с откровенно садистскими наклонностями.
Терпения Уоллис хватило на пять лет, после чего она вопреки строгим традициям южан настояла на разводе. Груз традиций, впрочем, не слишком сильно на нее давил, ибо развод произошел в Гонконге, откуда она перебралась в Шанхай, а затем в Пекин. Там она хлебнула немало горя, но жизненный опыт закалил ее, и знавшие ее люди не раз упоминали «китайскую хватку» Уоллис Спенсер.
Судя по всему, она набралась в Китае неких восточных сексуальных приемов, благодаря которым позже и объясняли то загадочное, чуть ли не гипнотическое воздействие на интересовавших ее мужчин. Но совершенно очевидно, что как раз в это время она неизвестным путем стала владелицей ожерелья. Во всяком случае, именно с этого момента отслеживаются ее многочисленные бурные романы. После страстного романа с одним аргентинским дипломатом, каким-то чудом вырвавшимся из рук влюбленной Уоллис, она вернулась в Нью-Йорк.
Видимо, к этому времени страстная любовь пресытила ее: ей захотелось спокойствия. Во всяком случае, встретив богатого и добродушного американца Эрнста Симпсона, она быстро согласилась стать его женой. Поженившись в 1928 году, молодожены сразу отправились в свадебное путешествие по Европе, после чего поселились в Лондоне. Вроде бы началось долгожданное семейное счастье. Но тут и пришли большие перемены, которых никто не ждал. Возможно, что это сработало роковое ожерелье, с которым Уоллис не желала расставаться. Хотя не исключено, что вмешалась «большая политика». А скорее всего, сработало и то и другое.
Известно, что Гитлер был убежден: Англия должна быть союзником Германии в деле построения «арийской Европы». Политики в Германии 20-х годов XX века понимали: Британская империя – главное препятствие на пути к возрождению и могуществу германского рейха. Высшее искусство политики заключается в том, чтобы превратить врага в друга, а соперника – в соратника. Англия должна стать союзником Германии! И основания для этого были: наследник британского престола принц Уэльский был известен своими прогерманскими симпатиями. В Итоне в возрасте тринадцати лет принц Эдуард (в то время Дэвид) подружился со своим немецким кузеном Карлом-Эдуардом герцогом Саксен-Кобург-Гота (он был племянником русской императрицы Александры Федоровны – сыном ее старшей сестры Виктории Гессенской и Людвига Баттенберга). Первая мировая война поставила их по разные стороны линии фронта. Впоследствии Карл-Эдуард стал горячим сторонником Гитлера и поступил на службу в СС. Вместе с тем он поддерживал тесные связи с членами британского королевского дома и, бывая в Лондоне, останавливался у своей сестры принцессы Алисы Баттенберг в Кенсингтонском дворце.
