Что же касается адвоката и его агента Саши, то я решила пока следствие по этому направлению приостановить.
Итак, кто же на очереди следующий?
Поскольку неожиданно оказалось, что случай с адвокатом и случай с обжорой — это фактически один и тот же случай, то логично было бы заняться именно примером, иллюстрирующим чревоугодие. Тем более что любезный господин Свинтицкий дал мне достаточно конкретные наводки по этому делу.
Вот, пожалуйста, — я развернула свой блокнот, — Яковлев Борис Степанович, работает в городской администрации, занимается земельными вопросами… Черт возьми, да где же я слышала эту фамилию?
И тут меня осенило. Да ведь ее называл мне Свиридов! Конечно! Две фамилии, адвокат и чиновник, алчность и гнев. Свинтицкий и Яковлев. Вот откуда я ее знаю.
Но позвольте, тогда что же получается… Получается, что и еще один пример из статьи основан все на том же случае с поваром? Ну и ну! Просто нет слов.
Я была настолько поражена своей догадкой, что некоторое время сидела, уставившись в стену. Когда же шоковое состояние прошло, я ринулась к компьютеру и еще раз просмотрела статью.
Так и есть, все сходится. Вот — черным по белому написано, что гневливый чиновник заступился за своего сынка. И Свинтицкий тоже упоминал, что у Яковлева в ресторане отравили сына. Правда, в статье речь шла не о поваре в ресторане, а об официанте в кафе, и не сказано об отравлении, а просто указывается, что официант клиенту чем-то не угодил, но должна же была Лана предпринять что-то, чтобы случаи отличались друг от друга. Зато в примере с чревоугодием очень ясно прописан и повар и отравление.
Да, похоже, Лану я несколько недооценила. Случай с адвокатом она раскрутила не на два, а на целых три смертных греха. Ну да, именно так. Сынок обкушался, папаша рассердился, а добрый адвокат за приличное вознаграждение помог восстановить справедливость. Неудивительно, что во всех трех случаях потерпевшая сторона, а именно повар (он же официант), отправляется в тюрьму. Помнится, когда я читала статью, меня несколько смутило то обстоятельство, что жертвы всех людей, обремененных грехами, наказываются как-то слишком уж однообразно. Но как же иначе это может быть, если все жертвы — это один и тот же человек. Бедный повар! И досталось же ему! Вынести на своих плечах три смертных греха сразу.
Тут мне пришло в голову, что было бы очень забавно, если бы и остальные случаи в статье тоже логично вытекали из случая в ресторане. Но, просмотрев статью, я в этом усомнилась. Виновными в двух из оставшихся трех грехов оказывались дамы, а в случае с отравлением в ресторане дамы не фигурировали.
Последний же случай, иллюстрирующий зависть, был связан с проблемами карьеры, и здесь повар тоже навряд ли мог оказать решающее влияние.
Выяснив эти обстоятельства, я, признаюсь, даже немного обрадовалась, что хоть где-то не замешан злосчастный повар, который, честно говоря, стал уже немного мне надоедать.
Просмотрев статью и немного успокоившись по поводу своего открытия, я поняла, что самое логичное и единственно возможное, что я сейчас могу сделать, — это начать отработку чиновника городской администрации Бориса Степановича Яковлева. Именно его называл мне мой клиент Аркадий Свиридов, и именно он, если верить адвокату Свинтицкому, явился инициатором всей этой истории, из которой журналистка Лана Оса почерпнула столько поучительного относительно смертных грехов.
Яковлев был отцом обжоры, Яковлев был заказчиком лжесвидетелей, и Яковлев был человеком, по натуре несдержанным и не терпящим возражений. И если предположить, что до него дошли сведения о том, что какая-то там Лана лезет в его личные дела и даже имеет наглость писать о них в своей паршивой газетенке… Да-а… боюсь, что тогда господин Яковлев снова рассердился бы, и рассердился не на шутку.
Итак, пришло время заняться серьезными вопросами и серьезными людьми, ибо совершенно ясно, что завтра мой путь лежит в администрацию нашего города, в лоно сильных мира сего.
Неясно было другое — под каким предлогом мне лучше всего туда явиться?
Перебрав несколько возможных вариантов моей новой легенды, я поняла, что все они из области ненаучной фантастики и что организм требует более серьезного отдыха, чем ароматическая ванна. Похоже, что и на сей раз, как в случае с адвокатом, мне придется поступить согласно правилу «утро вечера мудренее». Глаза слипались, мозг отказывался работать, и я поняла, что, сколько бы ни тужилась, ничего сейчас не придумаю.
Ладно уж, не будем понапрасну насиловать уставший за долгий день организм. Программа передач на завтра переносится на завтра. Еще не было случая, чтобы я не смогла придумать себе подходящую легенду. Сейчас я просто немного устала, а вот завтра… на свежую голову… отдохнувшая… и посвежевшая…
Уютно свернувшись под одеялом, я почти сразу же уснула, так и не успев додумать эту мысль.
На следующее утро я снова принялась раздумывать над мучившей меня проблемой. В надежде, что чашечка бодрящего кофе стимулирует мои мыслительные способности, я перемалывала в кофемолке зерна.
Но вероятно, ночной отдых и без того явился хорошим стимулятором, поскольку, не успела я еще закончить свою работу, как в голову мне пришло одно очень резонное соображение.
Если уж в этом моем новом деле речь идет о журналистке и журналистах, то почему бы мне самой не выступить в такой роли? А что, это, пожалуй, подойдет. Под предлогом поиска нужной информации я могу достаточно свободно разгуливать, где мне захочется, и к тому же никто не станет пробивать мои документы и выяснять, имею ли я право задавать те или иные вопросы.
Кроме того, образ журналистки давал еще и то преимущество, что я могла произвольно выбрать тему своего предполагаемого репортажа. И конечно же, я постараюсь выбрать такую тему, которая логичным и естественным образом выводила бы меня на господина Яковлева. Что там говорил Свинтицкий? Кажется, уважаемый Борис Степанович занимается земельными вопросами? Вот и чудненько. Вот и мы займемся… вопросами.
Например, выделение участков под застройку — чем не тема для газетной статьи? Очень даже… Ведь проблем здесь хватает. Пройти путь бесконечных согласований, ожиданий в приемных и блужданий по кабинетам, да материала наберется не то что на газетную статью, на целый роман. С фейерверками, танцами и превращениями.
Идея мне понравилась. С одной стороны, я, ни на что не намекая, просто обращаюсь к уважаемым господам чиновникам с просьбой ознакомить меня с процессом получения земельных участков под строительство.
С другой стороны, следуя по цепочке необходимых согласований, я неминуемо приду к Яковлеву.
Да, идея и впрямь была недурна. Никто не заподозрит, что моя цель — выйти на Яковлева. События сами по себе, как бы даже нечаянно, выведут на него.
Учитывая взрывной характер Яковлева, думаю, мне не составит особого труда в ходе беседы как-нибудь поддеть его и заставить в приступе гнева наговорить лишнего…
Я сразу же вспомнила про диктофон. Нет, на сей раз я уж не допущу оплошности. К тому же журналистке даже по штату полагается диктофон.
Памятуя о предыдущем удачном опыте, я снова решила взять два диктофона. Один я буду использовать, так сказать, легально, если в ходе нашей беседы с господином Яковлевым окажется, что удобнее будет его речь записывать, а другой до поры до времени оставлю в сумочке на тот случай, если господин Яковлев начнет рассказывать что-то интересное по моему делу.
План наступления на администрацию был готов, и я приступила к его осуществлению.
Для начала мне необходимо было создать не просто образ журналистки, а образ привлекательной журналистки. Покопавшись в недрах шкафа, я обнаружила симпатичные джинсики, как бы порванные в самых интересных местах. Один разрез располагался сзади, чуть пониже ягодиц, несколько других — спереди на бедрах, на коленях и на щиколотках.
К джинсам я подобрала очень облегающую полупрозрачную блузочку.
Посмотрев на себя в зеркало, я подумала, что вид даже несколько более откровенный, чем я планировала, но переодеваться не стала.
Однако теперь, когда внешность моя могла привлечь внимание не одного только Яковлева, необходимо было приготовить нужный документ, удостоверяющий мою личность. Какое-то время я занималась углубленным изучением своего архива и в результате обнаружила кусочек пластика, подтверждающий, что я, Татьяна Иванова, действительно являюсь журналисткой, и даже указывалось название газеты.
Когда все было готово, я спустилась во двор, села в машину и отправилась к зданию городской администрации.
Где располагалось здание городской администрации, мне было известно, но бывать там еще не приходилось. Именно поэтому у меня сложилось впечатление, что прежде чем найти то, что мне нужно, мне придется какое-то время слоняться туда-сюда.
