На основании этих показаний подозрение с Димы было снято. Его опрашивали только как свидетеля.
Мое присутствие вызвало некоторое недоумение. Но я объяснила, что являюсь другом семьи, а по совместительству еще и частным детективом. Я предъявила лицензию, и мне, без особого, конечно, энтузиазма, все же позволили остаться.
В целом картина преступления вырисовывалась следующая. Следов ограбления обнаружено не было. Дима не мог сказать, чтобы что-нибудь из вещей пропало — все ценности, аппаратура, деньги были на месте. На замке снаружи были заметны специфические царапины и мелкие повреждения, которые возникают, когда замок открывают отмычкой. Орудие убийства найдено не было. Коллекционное оружие было старинным, все экземпляры находились на своих местах. Точное время смерти Марины Алексеевны установить могла только судебно-медицинская экспертиза. Но предварительно было определено, что она наступила ночью или рано утром в понедельник.
Оперативники нашли гильзу: стало очевидным, что выстрел произведен из короткоствольного оружия. Более точно определить тип оружия на месте также было нельзя.
Оперативники высказали рабочую версию: грабитель забрался в дом, но Марина Алексеевна его спугнула, и он застрелил ненужного свидетеля.
«Отморозок какой-то. Много их сейчас таких. Дело, судя по всему, глухое» — таков был итог, подведенный старшим опером. Тело Марины Алексеевны забрали на экспертизу. Диме сказали, что завтра утром ему позвонят и скажут, кто из следователей будет вести дело и когда с ним надо встретиться. Все.
Нас оставили одних.
— Ты звонил отцу? — решилась я нарушить молчание.
— Да. Он сказал, что приедет, как только освободится, — бесцветным голосом ответил Дима.
— Хорошо. Тогда я, наверное, пойду? А ты выпей-ка какое-нибудь успокоительное.
— Я не хочу. Спасибо вам за поддержку. Вы в самый трудный момент оказались рядом.
Я положила руку Диме на плечо:
— Мы совсем мало были знакомы с твоей мамой. Но я успела к ней привязаться. Ты позвони мне после встречи со следователем. Да вообще звони в любое время. Если понадобится помощь, я сделаю все, что в моих силах.
Дима проводил меня до двери. Я отправилась домой с тяжелым сердцем. Подходя к своей машине, я заметила, что во двор заехал серебристый «Форд» и из него выскочил Денисов. Он сразу направился в подъезд. Меня, по всей видимости, не заметил. Это было кстати. Меньше всего на свете мне хотелось в тот момент разговаривать с Виктором Вениаминовичем.
Уже из дома я позвонила Соколову.
— Таня, ну где же вы, мы вас заждались!
— Ой, Саша… Веселиться не приходится. Случилось страшное. Убита Марина Алексеевна Денисова. В своей квартире.
— Что?! — задохнулся Александр. — Мару убили? Я немедленно еду к Димке!
— Не спешите. Сейчас у него должен быть отец. Надеюсь, у Виктора Вениаминовича хватит сообразительности забрать парня к себе переночевать.
— Тогда можно, я заеду к вам? Пожалуйста! Я понимаю, как вы устали. Но я должен знать, как это произошло.
— Хорошо, приезжайте, — усталым голосом ответила я.
Соколов явился примерно через полчаса. В руках у него была бутылка коньяка.
— Танюша, извините, я подумал, что сейчас это пригодится.
Я молча кивнула и пошла доставать рюмки. Саша прошел в комнату. Мы уселись на диван. Соколов наполнил рюмки, и мы выпили.
— Как там Аня с Катей? — спросила я.
— Аня плачет. Она ведь очень хорошо знала Мару. Да к тому же всегда испытывала перед ней чувство вины.
— Мара? Вы так называли Марину Алексеевну?
— Да. Как-то так повелось. Мы с Виктором и все близкие друзья называли ее Марой. Ей нравилось.
Мы выпили еще по рюмке коньяку, и я начала рассказывать. Саша слушал молча, не задавая вопросов и не перебивая.
— Это просто чудовищно, — произнес он, дослушав мой рассказ.
— В милиции решили, что это какой-то залетный отморозок. Но они не знают всего. Мне кажется, что слишком уж странное совпадение: вечером в субботу произошло ограбление Денисова, а в ночь на понедельник убили его бывшую жену. Но Виктор Вениаминович наотрез отказался после ограбления вызвать милицию. Он даже мне ничего не объяснил и не счел нужным прибегнуть к моим услугам. Боится огласки. Значит, показания он давать не будет.
— А вы?.. М-м, Таня, может, перейдем на «ты»? А то как-то…
— Давай. А я думаю, что мне стоит самой провести параллельное расследование. Я располагаю гораздо большей информацией, чем милиция. И еще это просто дань памяти Марины Алексеевны. Уберечь я ее никак не могла. Кто мог вообще представить такое?
Мы закурили и помолчали несколько минут. Потом Соколов засобирался:
— Тебе надо отдохнуть. На тебе лица нет. Я буду звонить, узнавать, как дела, можно?
— Конечно.
— И ты звони, если потребуется какая-то помощь. Я сразу примчусь. А со своими проблемами разберусь дальше сам, больше не забивай этим голову.
На этом мы и расстались. Было начало одиннадцатого. Я приняла душ и легла. Но оказалось, что и это еще не все на сегодня. Зазвонил телефон. И в трубке раздался голос… Денисова:
— Татьяна, простите за поздний звонок. Вы еще не спите?
— Нет, Виктор Вениаминович. Я уже знаю о происшедшем. Примите мои соболезнования.
— Что?!. Ах, вы об этом. Да, конечно, это так ужасно… спасибо. Но я к вам по другому делу. Моя жена, Анна… Она до сих пор не вернулась домой. Не позвонила, не оставила записки. Где она может быть?
— А почему вы меня об этом спрашиваете? Вы вроде бы не нанимали меня за ней следить.
— Да, конечно. — Голос его звучал растерянно. — Но я почему-то подумал, что вы мне сможете дать дельный совет.
— Разумеется, — с трудом подавляя набегающую волну бешенства, процедила я. — Процедура в таких ситуациях стандартная: сначала обзваниваете всех знакомых, потом — все больницы, потом — все морги. Где-нибудь она да найдется.
— Что вы такое говорите?
— А что вы еще ожидали от меня услышать? Извините великодушно, но больше я вам ничем не могу помочь. Да, а Дима, надеюсь, у вас?
— У меня.
— Виктор Вениаминович, простите, но я дам вам еще один совет. Имейте такт не устраивать при сыне истерики по поводу того, что ваша жена где-то загуляла.
Я дала отбой, не дожидаясь его реакции. Он уже не мой клиент — можно хамить сколько угодно.
И вот я лежу без сна, а мысли все крутятся и крутятся в моей голове.
Над равниной взошла луна. Она была ярко-оранжевая и неправдоподобно большая. Ее тусклый свет осветил силуэт индейца, лежащего около потухшего костра. Веки индейца слабо дрогнули, шевельнулись пальцы. Он открыл глаза. Сколько часов пролежал он так? Его дыхание было прерывистым, загорелое лицо осунулось, в горле пересохло. Он попытался встать на ноги, но тело было непослушным, словно набитым ватой. С большим трудом удалось ему подняться. Неверными шагами он направился в сторону аккуратного небольшого домика, крытого соломой. Дойдя до веранды, он тяжело присел на крыльцо, обернулся в сторону входа и что-то крикнул низким гортанным голосом. Тотчас же из двери вышла молодая женщина. Казалось, она только и ждала, когда ее позовут. Она посмотрела на индейца спокойным внимательным взглядом больших темных глаз и, ничего не говоря, вновь скрылась в комнатах. Через несколько минут она вышла, уже неся в руках небольшой, оригинальной формы глиняный сосуд с горячим варевом. Индеец бережно принял сосуд у нее из рук и начал жадно пить, обжигаясь и давясь. С каждым глотком словно огонь разливался по его жилам. Постепенно тяжесть из головы стала уходить, перестали дрожать руки, посвежело лицо. Сделав последний глоток, он отставил сосуд, легко поднялся и, улыбнувшись, притянул к себе женщину…
Я проснулась от неприятного толчка в сердце. Сонные грезы вмиг улетучились, и память безжалостно вернула меня к реальности. Я взглянула на часы. Было девять утра. Какие-то еще неожиданности готовит мне наступающий день?
Я приготовила кофе, добавила в него каплю коньяку, села на кухне и задумалась. Никакой версии относительно убийства Марины Алексеевны я составить пока не могла. Слишком мало было информации. Только одно мне представлялось совершенно очевидным — наличие связи между этим убийством и ограблением Денисова. Но почему он повел себя так странно? Какую тайну скрывал его сейф? Может быть теперь, в свете последних событий, он пересмотрит свои взгляды на степень секретности этого таинственного содержимого? Если бы я знала, что у него украдено, появилась бы возможность составить некую логическую цепочку, которая подтолкнула бы меня к правильному решению трагической загадки. Похоже, я слегка поторопилась, позволив себе вчера довольно резкий тон в телефонном разговоре с Денисовым. Ну ничего, полагаю, это можно исправить. Надо позвонить ему и договориться о встрече. Не может же он быть настолько бездушен, чтобы отказаться помочь в расследовании убийства женщины, которая столько лет была его женой, которая была матерью любимого им сына. Моя рука уже потянулась к трубке телефона, как вдруг я осеклась. Стоп! Безумная мысль возникла у меня в голове. А что, если… Нет, мне не хотелось этому верить. Но все-таки — что, если он причастен к убийству? А ограбление его квартиры — просто фарс? Как замечательно: свидетелем ограбления становится не кто-нибудь, а частный детектив, им же нанятый. Время встречи назначил он сам. Его рассказ о звонках «молчунов» я не имела никакой возможности проверить: все только с его слов. Он категорически отказался вызвать милицию. Мне ничего не объяснил. Изо всех сил удерживал меня под столом. Грабители не убили меня (Танечка, ты что, и этим недовольна?) только потому, что были в масках и не опасались опознания? Конечно, такое возможно. И все-таки — слишком много странностей наслаивается одна на другую. Нет, с визитом к Денисову не надо торопиться. Если мое предположение верно, наша встреча насторожит его. Надо собрать побольше информации, чтобы мне было чем припереть его к стенке.
