Лишь на второй день, когда Аня обследовала почти весь монастырь, стало понятно, что нужный ей человек (если он, конечно, все еще здесь!) может находиться только в небольшом больничном отделении, которое здесь все называли на старый манер - лазаретом. Лазарет представлял собой длинный барак, находившийся чуть в отдалении от остальных зданий. Он упирался торцевой, "глухой" стороной прямо в северо-восточную стену монастыря...
Несмотря на то что в секте была довольно строгая дисциплина, некий мирской "разгул" здесь все же присутствовал. Это девушка поняла, когда впервые побывала в туалете. На полу валялись два одноразовых шприца, явно говоря о том, что кто-то из братии или паломников баловался наркотиками. Еще одна примета "разгула" была обнаружена Аней как раз рядом с лазаретом - здесь она нашла пустую бутылку из-под водки.
Девушка осторожно подняла бутылку, принюхалась. Судя по всему, пили совсем недавно.
- Ты что здесь делаешь? - неожиданно раздалось над самым ухом.
Аня едва не выронила бутылку. Старясь держать себя в руках, обернулась. На нее строго, но в то же время чуть насмешливо смотрел мальчишка, который выдавал одежду на складе. Палец на его руке был по-прежнему обмотан изолентой.
- А ты?
- Что - я?
- Ты сам-то что делаешь?
- Слежу за тобой, - просто сказал мальчишка.
Не выдержав, Аня усмехнулась:
- Спасибо за откровенность. И кто же тебе велел следить?
- А никто. Я сам.
- Так ты шпион, что ли?
- Почему шпион... - неожиданно обиделся мальчишка. - За всеми новенькими паломниками приглядывают, не только за тобой. Так принято... Да ты не бойся! У нас это только день-другой наблюдают, а потом, если ничего не случается, прекращают. Я потому тебе и говорю, что больше уже следить не буду.
- Ну и что ты такого выследил, наблюдая за мной?
- Да ничего особенного!
- Ну спасибо.
- Не за что... А это ты лучше выбрось! - Он кивнул на бутылку.
- С удовольствием! - Аня положила бутылку на место. - Я вижу, кто-то праздник отмечал... Вот просвети меня, неразумную, - разве в монастыре можно пить? Ведь это грех. Или одним можно, а другим нельзя?
Мальчишка нахмурился. Было видно, что девушка затронула какую-то болезненную тему.
- Это Хохмач, дурак, опять колобродит. Сколько раз ему говорили!.. А пить, конечно, нельзя, старец не разрешает и правильно делает. Если пить, то какой же это монастырь?!
- Вот и я о том же! - поддержала Аня и тут же вкрадчиво спросила: Почему, например, Хохмачу можно, а тебе нельзя? Он что, особенный?
- Я сам не хочу. Раз попробовал - а она горькая!.. А Хохмач - он же вольный. К тому же дурак... Вот и пьет где попадя!
- Вольный?
- Сам по себе, - уклончиво ответил мальчишка.
- Так он не из братии... - догадалась Аня.
- Почему? Из братии... но ему разрешили.
-Кто?
- Кто, кто... - Мальчишка нахмурился. - А чего ты меня все пытаешь?
- Хорошо, больше не буду...
Как выяснилось, Хохмачу было разрешено и многое другое. Например, он один из всех живущих в монастыре мог свободно, без разрешения старца выходить за его пределы. Это было особенно странно, если учитывать, что Хохмач работал в лазарете обычным санитаром. Монахи-врачи и те не покидали скит, а ему почему-то! - дозволялось. Более того, в Плахове у него была своя крохотная квартирка в "хрущобе" и даже мотоцикл. Аня поняла, что если она хочет узнать, находится ли нужный ей человек в лазарете, то лучше Хохмача ей источник информации не найти. И следовало рискнуть. Тем более что времени на выполнение задания у нее с каждым часом оставалось все меньше и меньше...
Крошечная сцена, стойка бара и помещение с двумя десятками занятых столиков - вот и вся "Маска Зорро". Насквозь прокуренное, душное кафе с бьющей по ушам музыкой. И еще однорукий бармен - бывший мастер спорта по вольной борьбе. Между столиками ловко сновали официантки, больше похожие на шлюх, а по углам сидели настоящие шлюхи, которых охраняли бритоголовые качки. Они потягивали коктейль из высоких бокалов, признавая только один сорт "Отвертку": сногсшибательную смесь из местной водки, яблочного сока и стручка красного перца...
Громче всех веселился закуток, где было сдвинуто несколько столиков. Здесь верховодили приблатненные пацаны. Щедро лилось шампанское, летели в пепельницу недокуренные дорогие сигареты, визжали девчонки, то и дело доносился воровской жаргон. Среди пацанов был и Хохмач - худой, нескладный подросток лет шестнадцати с быстрыми, как ртуть, черными глазками.
В кафе ввалилось несколько хорошо одетых парней. Хотя, пожалуй, парнями их назвать можно было лишь условно. Они достигли той фазы переходного возраста, когда больше подходит обращение "молодой человек". Эти молодые люди выгодно отличались от других посетителей не только одеждой, но и манерами.
Они прошли к стойке, чуть брезгливо оглядывая кафе. Заметив Хохмача, один из молодых людей сделал знак, подзывая его.
Тот подошел. Сдержанно поздоровался. Он уже был здорово навеселе.
- Привели? - спросили его молодые люди, не отвечая на приветствие.
Хохмач кивнул и указал на одну из девчонок своей компании.
- Она все знает?
-Да.
- Не больна?
- Обижаешь!..
Молодые люди посовещались... Хохмач терпеливо ждал.
- Ладно, - сказал наконец один из них, еще раз оценивающе оглядывая девчонку, потом протянул Хохмачу визитку. - Пусть позвонит...
- Сегодня?
- Сегодня... И пусть переоденется, а то на шлюху похожа.
- Она и есть шлюха! - пьяно хохотнул Хохмач.
Молодым людям это явно не понравилось.
- Это она у тебя шлюха, а у нас... - начал молодой человек, который дал Хохмачу визитку, но его отвлекли - бармен придвинул телефонный аппарат, сказав, что их спрашивают.
Пока молодой человек разговаривал по телефону, к Хохмачу обратился другой:
- Ты все еще со своими богомольцами, Хохмач? Бросай ты их на... Иди лучше к нам!
Услышав про богомольцев, Хохмач помрачнел, он не любил, когда вмешивались в его дела.
- Это уж мне решать!
- Ты это чего хвост поднимаешь, - с угрозой сказал спрашивающий.
- С богомольцами мне решать, - упрямо повторил Хохмач.
Он пригнул голову, сжал кулаки, словно изготовился к драке...
- Если бы ты жил один, Хохмач, тогда пожалуйста, - негромко, но твердо сказал первый молодой человек, положив телефонную трубку. - А теперь, когда ты уже работаешь с нами...
Хохмач молчал.
- Держись подальше от этих стервятников, - посоветовали ему на прощание.
Молодые люди ушли, а Хохмач еще долго стоял у стойки бара, не обращая внимания на призывные возгласы пацанов. Стоял погруженный в какие-то раздумья.
...В тот вечер он сильно выпил - орал песни, щипал всех девчонок подряд, нагло, не стесняясь, залезал рукой им под майки, играл в карты с качками... И только в самом конце шумного, бестолкового застолья Хохмач неожиданно загрустил. Такая вдруг навалилась от всей этой дикой, непонятной жизни тоска, что захотелось выть на луну.
На дворе была глубокая ночь, когда "Маска Зорро" наконец закрылась.
Разобрав девчонок, ребята расходились по домам - в разные стороны разъезжались мотоциклы. Рев двигателей наполнил шумом и треском пустые темные улицы...
Чуть покачиваясь на непослушных ногах, Хохмач добрался до своей "Явы", плюхнулся на кожаное сиденье. И в тот же миг кто-то, неслышно подкравшись сзади, точно тисками зажал его руки, придавив их к рулю. Парень вздрогнул от неожиданности, а неизвестный тем временем запустил двигатель.
- Ты что?! - запоздало крикнул Хохмач, но "Ява" уже рванула с места, взметнув вверх переднее колесо.
Неизвестный гнал мотоцикл на предельной скорости в сторону реки, где темнели черные контуры старого причала...
Наконец "Ява" затормозила, и Хохмач, изумленный таким неожиданным похищением, увидел перед собой девушку. Лицо ее показалось знакомым, он попытался вспомнить, где видел ее, и не смог.
- Ты кто? - спросил Хохмач и тотчас, без предупреждения, получил сильный удар в солнечное сплетение и почти одновременно в челюсть. Как подкошенный он рухнул на кучу грязных опилок.
Аня присела рядом, достала сигарету, с наслаждением закурила. Она следила за парнем весь вечер и тайком отправилась за ним в город, надеясь, что в конце концов выпадет подходящий случай. Так оно и случилось. Клиент, как говорится, явно "дозрел" до серьезного разговора. Теперь дело осталось за малым - выжать из него максимальную информацию.
Застонав, Хохмач с трудом приподнялся, искоса взглянул на нее, осторожно сунул руку в карман.
- Че тебе надо, дура? - с вызовом произнес малый, нащупывая в кармане нож. - Че молчишь?.. Говори, не томи... - И вдруг бросился на девушку, взмахнув финкой. Бросился по-настоящему, не пугая, стараясь бить наверняка...
Но та, казалось, только этого и ждала - легко перехватила руку, вывернула и еще одним ударом в солнечное сплетение завалила Хохмача на прежнее место. Затем спокойно подняла финку - стальное жало тускло блеснуло в темноте, - швырнула ее себе за спину, в реку. Слабый всплеск, и нож мгновенно утонул.
