— Сабина не стала бы утруждать себя или своего любовника возней с паровым котлом или каминами. На это нужно время. У нее на обогрев спальни ушло бы времени в десять раз больше, чем на все остальное, — мрачно ответил Николай.
— Понятно.
— Получается, — сказал мой отец, — что Сабина приехала со своим любовником в тот дом, у них вышел конфликт, любовник проломил ей голову и спрятал тело в кладовке, где его потом и нашла Грета. Господи, Грета, ну и угораздило же тебя забраться именно в этот дом! К тому же в тот, который вовсе и не продавался! Уму непостижимо! Тебя сам дьявол, наверное, вел за руку…
Я представила себе обросшую густыми черными волосами руку дьявола, разбивающую окно в туалете. На самом деле, неужели все это сделала я?
— Грета, ты осмотрела дом? — спросил Василий Петрович. — Нигде не заметила кровь или следы борьбы?
— Когда я осматривала дом, была ночь, у меня в руках был фонарик. Многое с ним не увидишь.
— И то правда, — согласился он. — Но дом-то все равно нужно осмотреть. И еще. Ты говоришь, что ночью, когда ты там спала, в дом кто-то ломился?
— Постойте… Я хочу сказать, что, когда я вошла в дом, на столе в кухне лежала связка ключей. В том числе и от гаража.
— И где они?
— У меня, — ответил Николай. — Я забрал их у Греты. Думаю, что это и есть ключи Сабины. После ее смерти убийца мог просто испугаться и убежать, оставив ключи… Возможно, ему подумалось, что лучше сбежать, чем закрывать дом и оставлять повсюду свои отпечатки пальцев.
— Но он ломился в дом так, словно он уже отпер дверь и ему мешал только засов, — сказала я.
— А я думаю, что он так ломился потому, что хорошо помнил — он оставил дверь открытой — и теперь не понимал, кто мог ее запереть. Ведь, если дверь закрыта, — проговорил Василий Петрович, — значит, в доме либо побывал некто, воспользовавшийся ключами и заперший дом, либо в тот момент там кто-то есть. Вот поэтому-то он, Грета, и не стал повторять твой путь — через выбитое окно туалета, а просто-напросто сбежал. Побоялся, что его увидят из окна и узнают.
— Да, скорее всего так все и было, — согласилась я. — А вернулся он, чтобы уничтожить все возможные следы, которые он мог бы оставить в доме…
— …и чтобы убедиться в том, что Сабина действительно мертва… — закончил мою мысль отец. — Думаю, это не профессиональный убийца, убийство, вероятно, произошло случайно, оба, возможно, были в состоянии аффекта или вообще пьяны… Человек, не разбирающийся в медицине, не всегда может точно определить, жив человек или мертв, если, конечно, не присутствуют явные признаки смерти. Повторяю, если убийца был в состоянии алкогольного опьянения и сначала принял бесчувственную Сабину за покойницу, то потом, уже придя в себя — где-нибудь, дома или в машине, что называется, с глубокого похмелья, — он решил убедиться в том, что она мертва… Или, наоборот, жива… Поэтому он и наведался в этот дом еще раз. Причем скорее всего он действительно из вашего окружения, Николай, поскольку в случае, если бы в доме уже толпилась полиция, у него в запасе была бы вполне правдоподобная история о том, что он…
— Да не было у него никакой правдоподобной истории, — вздохнул Василий Петрович. — Потому что если убийца действительно из вашего круга, то он должен знать, что в это время года дом стоит пустой, а значит, ему, убийце, там и делать-то нечего. Поэтому он и пришел глубокой ночью. И только поняв, что дом заперт изнутри, он испугался и убежал.
— Но он может вернуться, — заметила я. — А вдруг, подумал он, Сабина жива и это она сама заперлась изнутри?
— Николай, вы хотели, чтобы Грета в парике и одежде Сабины время от времени появлялась в общественных местах, чтобы ее заметили. Так?
— Так, — растерянно ответил Николай, который (я в этом больше чем уверена) уже сто раз пожалел, что вообще связался со мной и моей семейкой.
— А у меня другой план, — сказал отец. — Сейчас в Каварне все знают, что у Николая пропала жена?
— Думаю, да, — ответил Николай.
— Так вот. Вам надо пойти в полицию и сказать, что ваша жена нашлась, что она вернулась. Понимаете?
— Нет. Как я могу дать делу обратный ход? Это же официальное расследование…
— Нет-нет, — сказал Василий Петрович, — официально ничего не надо делать вообще. Просто, если вам позвонит кто-нибудь из друзей-знакомых, скажите, что Сабина нашлась. И все. Поверьте мне, Каварна — маленький городок, эта весть распространится с колоссальной скоростью. И тогда убийце придется волей-неволей убедиться в том, что это правда, и он непременно захочет встретиться с Сабиной. И пусть он с ней встретится! А Грета в белом парике, изображая Сабину, пусть для правдоподобности обмотает свою голову бинтом, мол, голова у нее разбита. Убийца непременно пожелает ее увидеть. Он позвонит ей и назначит свидание. Начнет перед ней извиняться…
— Зачем это делать Грете? Думаю, ее стоит оставить в покое, а роль Сабины смогу сыграть я, — сказала Розалия. — Тем более что я и без парика-то сильно похожа на Сабину, а уж в парике — и подавно. И если убийца позвонит мне, то я и отвечу по-болгарски, а не по-русски. Думаю, он не разберется, что это голос не Сабины.
— Значит, я могу забрать Грету с собой? — спросил отец.
— Можете, — как-то очень грустно ответил Николай. И я подумала, что мое присутствие лишь отравило его жизнь, скрашенную надеждой найти свою жену. Пусть непутевую, гулящую или еще бог весть какую. Не встреть он меня, никто не сказал бы ему о том, что видел его жену мертвой.
Еще в мою голову закралась совсем уж нехорошая и опасная мысль, что Николай не верит моим словам о том, что его жена была мертва. А что, если она была просто ранена, а я не заметила этого?
Раздался звонок, Николай вздрогнул, как человек, находящийся в состоянии нервного напряжения. Обменявшись с собеседником парой ничего не значащих фраз, он, закончив разговор, пожал плечами:
— Меня вызывают на опознание… — И он бросил взгляд на моего отца: — Так что мне им сказать — что это тело Греты? Вернее, что это не тело моей жены?
— Если вас это не затруднит, — ответил мой отец и нервно закашлял. Словно тем самым он хотел сказать: твоей жене, Коля, все равно уже ничем не поможешь, а так, с твоей и божьей помощью, мы выведем на чистую воду тех, кто собирался убить мою дочь.
— Да, я сделаю так, как вы просите, — кивнул Николай.
— А вы, в свою очередь, можете меня попросить о чем угодно! Все, что в моих силах, — я сделаю, — пообещал отец таким тоном, что ни у кого из собравшихся не осталось сомнения в том, что он выполнит свое обещание.
Все как по команде поднялись. Словно мы понимали, что надо как можно скорее покидать этот дом, пока Николай не передумал отпускать меня.
Отец оставил ему свои координаты, я — свои. Розалия принесла мне кое-что из своей одежды. А я с радостью отдала ей то, что некогда принадлежало ее убитой сестре: куртку, сапоги. И белый парик, который просто жег мне руки…
Часть II. Джорджи (Горги)
— Горги, ты что, окаменел? Что случилось? Кто тебе позвонил? — Магдалена отложила в сторону пудреницу и посмотрела на сына встревоженным взглядом. — Да ты побелел весь! Что случилось, я спрашиваю? Тебе позвонила Грета? Горги, да не молчи же ты!!
— Мне позвонили из полиции. Сказали, что они будут сейчас здесь, у нас… Мама, я боюсь, мне страшно!
— Чего ты так испугался? Подумаешь, жена исчезла! Скажешь полицейским, что ты понятия не имеешь, где она. Тем более что это чистая правда! Может, к ней приехал кто-то из России, может, она просто загуляла. Скажешь, что с ней такое и прежде случалось, у нее скверный характер, она — особа весьма неуравновешенная, сама не знает, чего хочет от жизни. Если тебя спросят, почему мы в полицию до сих пор не обратились, ответишь им, повторяю, что она уже не первый раз вот так исчезает из дома. Скорее всего она просто сидит где-нибудь в баре и пьет. Потому что все русские пьют! Спросят, был ли у вас конфликт, — скажешь: был, и ты намекнул ей, что она должна бы уже устроиться на работу, здесь не принято, когда жена сидит дома… Это вам не Россия! Что еще… Да-да, дави на то, что она любительница выпить. Что нас и ее отец предупреждал об этом.
Джорджи взъерошил волосы и закрыл глаза. Грета исчезла. Сутки тому назад вышла в магазин за пивом для Магдалены и больше не вернулась.
Он впервые за последние месяцы своей новой жизни спал один. Он лежал, глядя в потолок, и спрашивал себя: куда делась Грета? Что с ней случилось? Понятное дело, что она уехала на своей машине. Красный «Ситроен», стоявший возле дома, исчез.
Еще он спрашивал себя, правильно ли он сделал, что не испортил тормозной шланг. Не выполнил то, о чем его просила мать.
Сейчас, когда Греты рядом с ним не было, он вспоминал в мельчайших подробностях все беседы, которые он вел в последнее время с матерью. С чего все началось? Кто первый произнес вслух то, о чем думал каждый из них? Он сам или все-таки мать?
