Особенно не рой ее мне, дружочек. Знай все-таки, с кем собрался поиграть в догонялки с элементами пряток.
* * *
Найти Сергея Лагутина для меня особенного труда не составляло. Существовало три дороги к моему другу в маске. Один из этих путей был самым простым.
В данный момент Катерина сидела напротив меня и с самым невинным видом распивала кофе.
Я смотрела на нее и делала вид, что не поняла, сколь многое связывает ее с неизвестным героем, партизанящим в кустах алексановской дачи. Пускай думает пока, что я недогадливая тетка. Пока…
Сначала я должна найти человека, который охотится за моим скальпом. Сама. Меня даже обижало, что Робин оказался прозорливее меня. Он-то знал имя этого неведомого охотника за трофеями. Впрочем, и искать сего субъекта начал раньше.
Но отчего он забавляется с жертвой? Что это — страсть к красивой игре или желание заставить его почувствовать себя фазаном? Стремление дать ему те же острые ощущения, которые он предоставил маленькой девочке с лицом Мадонны?
Лагутин просчитывал все его ходы. Знал, например, где он появится. В данный момент он пас меня. Не давал приблизиться к очередной добыче. Но — не уничтожал.
Оттягивал момент?
Я взглянула на Катерину. Она смотрела на меня очень внимательно. Чувствуя, что она прекрасно поняла мой немой вопрос, я задала его ей в лоб:
— Катя, а как ты познакомилась с Сергеем Лагутиным?
Она вздрогнула. Ее лицо в один момент стало непроницаемым. Она покачала головой:
— Я не знаю, о ком вы говорите…
Я пожала плечами. Что ж. Я ведь знаю, где найти его, девочка.
— Ладно, — сказала я, — мне показалось, что я вас видела вместе. Значит, с ним была другая девушка.
Она нахмурилась. Моя Катерина, оказывается, была ревнивицей! Ее щечки стали пунцовыми. Бедный Сашка, однако…
Катерина явно не ровно дышала к Лагутину. Ох, эти романтически настроенные девицы… Я вздохнула.
Сама-то не лучше. Как найдешь привет от милого друга в виде стрелы, так и забьется Татьянино сердечко, да щеки запылают!
В дверях возник Сашка. Он коротко кивнул нам и сообщил, плюхнувшись в кресло:
— Я все сделал. Так, как вы сказали.
Я кивнула. Замечательно. Остаться без денег после плодотворной работы мне не хотелось.
Допив кофе, я поднялась. Впереди маячила куча дел и гонка с преследованиями.
Катя вышла меня проводить.
— Подумай о Сереже, — посоветовала я ей уже на выходе.
Она отвернулась. Я поняла, что мои попытки безнадежны.
— Пока, — сказала я и вышла.
* * *
На улице началась промозглая осень. Странно. Только что сияло солнце, а теперь ветер пригнал целую обойму туч, которые, сгрудившись на небе, предвещали ливень.
Я подошла к своей машине. И улыбнулась.
Мои преследователи здесь уже побывали. Об этом свидетельствовала блеснувшая возле колеса стрела. Я, подняв ее, оглянулась, но никого не заметила. Чего и следовало ожидать, собственно.
Я завела мотор.
Листья вокруг меня носились под порывами ветра.
«Ну и погодка, — вздохнула я. — Просто ведьминские свадьбы…»
Мотор прогрелся, и я выехала со двора.
* * *
Попытка найти Сергея через Катю ни к чему не привела. Оставался клуб «Зенит». Именно там проходили тренировки лучников. Я тихо зашла в зал.
Тренер оглянулся в мою сторону, оторвавшись от занятий с маленькой девчушкой. У девочки смешно прыгал хвостик на затылке, когда она прижимала к худенькому плечу огромный лук.
— Что вам угодно?
Тренер оставил ее и шел ко мне.
Симпатичный дядька лет сорока пяти. Значит, он мог быть и Сережиным наставником.
— Я ищу одного человека, — сказала я. — Понимаете, я корреспондент. И пишу статью о наших чемпионах в редких видах спорта. Вы не могли бы подсказать мне, где я могу найти Сергея Лагутина?
Он посмотрел на меня очень внимательно.
— Сережу? — переспросил он и покачал головой. — Я давно о нем не слышал. Почти год. С тех пор, как убили Ксению.
Он вздохнул. Я молчала, надеясь услышать продолжение.
— Сережа очень любил ее. Они были такими… — он замялся, пытаясь найти верное слово. — Романтичными, что ли… Жизнь казалась Сереже и Ксении воплощением прочитанных стихов. Вот и случилось… Именно с ними.
Он махнул рукой.
— Попробуйте найти его во Дворце пионеров. Там клуб любителей старинного оружия.
— Я знаю, где найти Робина, — авторитетно заявила вдруг малышка, — только обещайте, что вы друг.
Она смотрела на меня во все глаза.
Я улыбнулась.
— Друг… — кивнула я. — Можешь мне поверить.
* * *
Следующим пунктом моих странствий было место странное и неприятное, прозванное в народе «юдолью скорби».
Здание психиатрической лечебницы походило на великолепный особняк. В этом не было ничего удивительного — те, кому повезло здесь лечиться, испокон веку принадлежали к сливкам общества. Для психов из народа существовало другое убежище от суровой действительности. Оно находилось за городом и звалось в народе «Ордынкой», по названию местного села.
Наверное, там кормили гораздо хуже. Мне трудно судить — пока я там не лежала. Бог миловал. Может быть, все впереди.
Главврач встретил меня профессионально приветливо. Сначала он осмотрел меня с ног до головы цепким взглядом, от которого меня пробрала крепкая дрожь — а ну как найдет у меня признаки глубокой депрессии? Или еще какую дрянь приметит?
Поэтому я постаралась отобразить на лице полную безмятежность и психическое здоровье. Не знаю, насколько успешно я справилась со своей задачей, но главврач с чудным именем Иона Тимофеевич отпустил меня из плена небольших и проницательных глазок, поинтересовавшись, чему он обязан моим визитом.
Я достала заранее припасенное просроченное удостоверение работника прокуратуры, в котором собственной рукой подправила срок годности, и показала Ионе Тимофеевичу на таком расстоянии, чтобы он мог поверить, что исправленное является непреложной истиной.
Он кивнул.
Похоже, его мои старания вполне удовлетворили.
— Так в чем дело? — опять поинтересовался он, на сей раз несколько настороженно.
— Меня интересует один вопрос, — успокоила я его, — мотивы поведения человека. Скажем так — я подозреваю, что у него существуют психические отклонения.
Он кивнул.
— В чем это выражается?
— Он склонен к садомазохизму в сексуальных играх.
— Не показатель, — покачал он головой, — половина граждан, не нуждающихся в моих врачебных услугах, склонны к сексуальным извращениям. Если эти самые извращения не несут опасности для индивидуума и окружающих, это его личные проблемы.
— Ладно, — согласилась я, — а если мы к этому прибавим еще настойчивую ненависть к любым проявлениям красоты? И непреодолимое желание уничтожать это прекрасное?
Он вздрогнул? Или мне показалось?
— Значит, вас интересует именно он, — вздохнул Иона Тимофеевич. — Я это и подозревал.
Он встал и жестом пригласил меня следовать за ним. Мы вышли из его кабинета и прошли коридором до столовой, потом вышли в регистратуру.
— Подождите, — сказал он и исчез на несколько минут. Потом опять появился, держа в руках объемистую медицинскую карту.
— Ну, вот, — вздохнул он, — пойдемте обратно. Думаю, что я смогу удовлетворить ваше любопытство. Хотя бы частично.
* * *
— Я больше не могу тебе помогать, — голос в трубке стал прерывистым и жалобным.
«Слизняк, — подумал он. — Проклятый, толстый, лысый слизняк».
Ему захотелось схватить его за шиворот и тряхнуть так, чтобы у слизняка вывалились кишки.
Он швырнул трубку на рычаг.
«Что я буду делать?»
Ничего. Он знал, что без помощи он ничего не может. Все станет банальным, а его просто наизнанку выворачивало от банальности.
От злобы мелко тряслись руки.
Эмми Стюарт смотрела на него призывно и ласково. Она звала к себе.
Приди — я успокою тебя в своих объятиях…
Он наклонил голову. Ее взгляд стал живым. Он почувствовал спазм сосудов головного мозга. Острая боль пронзила его. Он с силой сжал виски ладонями.
Проклятая боль, сводящая его с ума.
Проклятая боль…
Вызванная улыбающейся Эмми. Он взглянул на нее с ненавистью. Она смеялась ему в лицо. Ее забавляла его беспомощность и боль. Он заскрипел зубами. Шлюха. Гадкая шлюха.
Схватив нож, лежащий на столе, он занес его над картиной. И остановился. Еще не время. Сначала должна погибнуть твоя копия. Он усмехнулся. Сначала он освободит тебя от всех репродукций, прелестная Эмми… Сладкая Эмми… Эмми крошка…
Он почувствовал облегчение. Голова почти перестала взрываться болью.
Он начал одеваться.
Сейчас он попробует убедить помощников.
Без них он, как без рук…
