— А что еще?
— К примеру, драгоценности. Камни, золото. Однажды даже какие-то важные документы, на которые нашли покупателя в Канаде. Словом, жуть невообразимая. Неудивительно, что при таком обращении два тигра заболели и умерли. Использовали животных поочередно, потому что препараты чрезвычайно вредные и вызывают осложнения вплоть до того, что у зверей нарушаются обменные процессы. У меня сердце кровью обливалось.
— И сколько по времени продолжается такой… — я кашлянула, — бизнес?
— Да несколько лет! Несколько лет, представляете?! И бесперебойно в нем участвуют все те же: Тройной, Кабаргин, Павлов.
— Вы хотели сказать — участвовали. Ведь трое перечисленные вами люди не так давно убиты.
— Да, да… Убиты. Но они давно нарывались!
— Так ведь и вы, Федор Николаевич, участвовали во всем этом.
Директор скривил лицо так, словно готовился заплакать:
— А попробовал бы я отказаться! Кабаргин рассказал мне все, а потом говорит с гаденькой такой улыбочкой: дескать, я теперь в курсе их тайн, и у меня два пути — или вперед, к сотрудничеству, или — тоже вперед, но… вперед ногами, в общем. Пригрозил меня убить, если я буду рыпаться. Да еще намекнул, что у меня есть дочь, и вообще.
— Да, — сказала я, — их действия понятны. Без ведома директора цирка такую работу поставить и координировать невозможно. Ведь именно вы, Федор Николаевич, утверждаете гастрольный график?
— Ну, по согласованию с Минкультуры, но все равно… в общем — да.
— Кислая история. Но ведь, кстати, в последнее время ваш цирк не ездил в Среднюю Азию, — сказала я. — Поставки наркотиков шли напрямую в Тарасов, и только тут перегружались в ваши «полосатые контейнеры»?
— Нет, — подал голос Чернов. — Они делали наркоту прямо в городе.
— Простите?
— Да, — сказал директор, — так и есть. Я точно не уверен, но вот что я слышал: Троянов нашел какого-то лабораторного сидельца, доморощенного гения, и тот ему за гроши синтезировал какой-то убойный препарат, имеющий оглушительный успех на Западе. Я даже читал в западной прессе. Так вот именно его новый препарат сейчас и развозят.
— Что за «лабораторный сиделец»? — спросила я.
— А черт его знает! Никогда не видел и видеть не желаю.
— Ясно. Ну хорошо, пусть так. Значит, Троянов, Павлов и Кабаргин наладили хитрую технологию сбыта наркотиков и драгоценностей, при которой ни одна таможня не придерется, при некотором содействии бывшего директора Тлисова, а теперь и вашего, Федор Николаевич, содействия. А теперь некто — Киврин или еще кто-то — убрал всех перечисленных подельников. Но я не понимаю, зачем вам, Федор Николаевич, понадобилось привлекать к делу меня? Сейчас, когда вы все более или менее рассказали, я не вижу, какая роль отводится мне.
— Я — тоже, — вырвалось у него, — да только не я этого хотел!..
— Простите?
— Я говорю, что не я хотел вас нанять. Я только сделал то, что собирался сделать Троянов. Мне дали понять, что это делается ради моей собственной безопасности. И у меня не было причин не верить, потому что Тройной был заинтересован в том, чтобы я был цел и невредим.
— Значит, указание нанять меня дал Троянов?
— Через Павлова.
— Павлов сказал вам это в тот самый вечер, когда в вашу квартиру кто-то проник, не так ли?
— Да, верно.
— А затем вы поехали на дачу с девицей из «Дивы», и в ту же ночь были убиты Кабаргин и Троянов.
— Да, да!
— И в эту же ночь из цирка был похищен тигр Пифагор, не так ли? Однако насыщенная выдалась ночка, ничего не скажешь.
— Выдалась… — машинально пробормотал Федор Николаевич, потерянно глядя в пол.
Я встала с кровати и, пройдясь по гостиничному номеру, повернулась к неподвижно сидящим Чернову и Нуньесу-Гарсии со словами:
— Стало быть, вы подумали, что заветы покойного Тройного следует воплотить в жизнь. Что он лучше вас знает, как побеспокоиться о вашей же безопасности. Поэтому все-таки наняли меня, как он велел. А сами толком не понимали, с чем, собственно, меня кушать.
— Троянов передал мне через Павлова деньги на оплату ваших услуг, — пробормотал тот, — а тут вдруг такое… Я испугался. Не мог же я оставить себе эти проклятые деньги!
— И вы частично отдали их мне и собираетесь заплатить остальные, — сказала я. — Значит, у Троянова были на меня какие-то планы, но вы не знаете, какие именно?
— Понятия не имею. Я думал — просто для того, чтобы обеспечивать мою безопасность и безопасность груза. С другой стороны… может, он собирался нанять вас совсем для другого? Павлов многого мне не рассказывал, а ему самому много не рассказывали Кабаргин и его хозяин Тройной.
— Просто чудесно! — мрачно заключила я. — Заветы покойного Троянова — в жизнь! Жалко, что у него отчество Петрович, а не Ильич.
— П-почему?
— Потому что вождь мирового пролетариата! — воскликнула я. — Он у нас самый известный выдаватель заветов. Знаете такие — заветы Ильича? Ладно. Все это лирика. Перейдем к физической стороне дела. Кстати, Чернов, где вы развили такую реакцию? Для этого нужна спецподготовка. Я еле уцелела, хотя без ложной скромности скажу, что мало кто против меня продержится. Несмотря на мою слабость пола, — язвительно добавила я.
— Какая там спецподготовка! — отозвался здоровяк уборщик. — Вы поработайте с этими зверюшками сорок лет, как я, тогда посмотрим, какая у вас реакция будет. Они ж, бестии, быстрые, как черт знает что!.. Не успеешь среагировать — поминай как звали.
— Ответ принят, — в духе передачи Максима Галкина, ведущего «Миллионера», ответила я. — Ну хорошо. А что за несогласованность действий, в результате которой вы, Егор Егорович, вынуждены были лезть в наш номер ночью и рыться в сумке своего директора?
Чернов досадливо тряхнул головой:
— А черт его! Федор Николаевич опять все перепутал. С ним каши не сваришь, если он начинает блажить.
— Чернов! — предостерегающе подал голос его начальник.
— А что Чернов? — повернулся смотритель тигров к директору, испустившему данное негодующее восклицание. — Что Чернов, если у нас была договоренность? Была ведь? Что мы ночью даем тигру эту вот отраву, — он потряс несессером, — избавляемся от проклятого груза, прячем его, а кто наедет из бандюков, тем просто скажем, где капсула, и дело с концом! Выходим из игры. Так нет же: Федор Николаевич перепутал стаканы и выпил сок со снотворным, которое вообще-то вам, милая, предназначалось.
* * *
Та-ак!
Я тут же вспомнила, как перед сном мы выпили соку и как я по ошибке взяла бокал Федора Николаевича. Значит, только случайность помогла мне войти в ткань этого дела. Иначе я и дальше занималась бы непонятно чем.
— М-да, — протянула я. — Прекрасно. Принялись меня травить, значит. Понятно тогда, что вы так сопротивлялись. Вы просто не подумали, что это могу быть я. Я должна была давать храпака, конечно. Но вообще-то сложно меня не узнать.
— Лучше пере —, чем недостраховаться, — глухо проворчал Чернов.
— Это верно. Вопрос считаю закрытым. Вот что, Чернов, скажите мне честно: куда на самом деле делся из фуры тот горбоносый парень Павел? А то я его уж было в супермены зачислила. Он на самом деле выпрыгнул на ходу?
Чернов скрестил на груди могучие руки и некоторое время глядел в стену.
— Нет, — наконец твердо заявил он. — Я его на ходу выбросил из машины. Колонна-то перестроилась, наш «КамАЗ» последним оказался, так что никто не видел, как я этого носатого выкинул из машины.
— Он, наверное, погиб… — не то спрашивая, не то констатируя факт, произнесла я.
— Честно говоря, меня это мало волнует. Эти сволочи, если что, нас бы не пожалели.
Я припомнила детали. Всплыла странная фраза Чернова: «Что, этим, что ли?» — и поспешный выкрик Федора Николаевича: «Нет, Егор, нет!..» Теперь, я, кажется, сама могла дополнить непонятные мне до того фразы: «Этим, что ли, отдавать груз…» — и далее по тексту.
Но уточнить не мешало.
— Вы, Егор Егорович, приняли людей Павла за тех, кому нужно сдавать эту вашу капсулу?
— Ну да, — ответил он. — А потом как завертелось… Я увидел, как ты лихо с этими ребятами обошлась, и подумал, что не стоит тебе знать о том, зачем им тигры понадобились. Точнее, один тигр — тот, в котором груз.
— Бедное животное, — грустно сказала я.
— Я увидел, что ты запросто этого Пашу расколоть можешь и он проболтается обо всем, на что его зарядили. И подумал, что тебе же на благо знать все не обязательно. Меньше знаешь — лучше спишь.
— Лучше спишь? Нельзя сказать, что мне сегодня ночью хорошо почивалось, — заметила я. — Да и после этого разговора поворочаюсь, чувствуется. А ты что, Егор Егорович, Павла немножко придушил?
— Нет, я его тычком вырубил, когда ты на секунду оглянулась, — сказал Чернов.
— Ну, спасибо, Егор Егорович, — заметила я. — Что ж, теперь будем гадать, кто это нас так любит, что свистопляску с преследованием завертел. Впрочем, Павел назвал Киврина. Но если бы не ты, Чернов, можно было бы вызнать куда подробнее.
