милитари, купленную на благотворительной распродаже. Ее зачаровывает новый образ. Она смотрит в зеркало и остается довольна собой. Издалека ее будет не узнать.
Она сидит в студии, когда до нее доносятся шаги Кейт и щелчок замка входной двери. Джейк ушел на работу раньше всех, и это точно их соседка. Мариса спешно спускается по лестнице, а потом выходит на улицу. Она замечает Кейт в двухстах метрах впереди себя. Та идет в сторону станции Воксхолл. Мариса ждет, пока Кейт дойдет до конца дороги и пройдет через муниципальный жилой комплекс, а затем бодрым шагом следует за ней, но не приближается слишком близко. Идет по пешеходному переходу на пересечении Фентиман-роуд и Воксхолл-парк, где Кейт срезает путь по траве. На детской площадке ведутся строительные работы. Бульдозеры снуют по асфальту, словно какие-то динозавры.
На выходе из парка Кейт задерживается и поправляет обувь. Мариса тоже притормаживает и сдвигает шапку пониже. Тяжело дышит. В груди от волнения все переворачивается. Уже несколько недель она не ощущала такого прилива сил.
Они заходят в разные вагоны метро. Мариса сидит у окна, чтобы продолжать отслеживать маршрут Кейт. В поезде открыты форточки, и она благодарна ветру за охлаждение шапки.
Через четыре станции Кейт встает и держится за поручень, пока поезд въезжает на платформу Оксфорд-серкус. Мариса зигзагами идет через толпу, не сводя взгляда с головы квартирантки. У Кейт блестящие стриженые волосы, аккуратно закинутые за ухо, словно она снимается в рекламе средства ухода за волосами.
Лоб под шапочкой потеет, а волосы прилипают к коже головы. Мариса уже несколько дней не принимала душ. Опрятный вид Кейт кажется почти оскорбительным.
На эскалаторе Мариса встает справа, спрятавшись за широкоплечим мужчиной в яркой куртке. Кейт стоит несколькими ступеньками выше, но вдруг решает пройти остаток пути пешком, ее волосы качаются из стороны в сторону, будто стрелка метронома. Мариса не должна рисковать, иначе та сразу же ее заметит, если решит обернуться.
Поэтому она остается на эскалаторе, широко расставив ноги. Чувствует головокружение и начинает терять равновесие. Тянет руку в сторону, безуспешно пытаясь найти что-то основательное, за что можно ухватиться.
– Милочка, ты в порядке?
Позади нее стоит женщина, почти бабушка, с потертой сумкой. Она тревожно смотрит на Марису.
– Да, все хорошо, спасибо за беспокойство.
– Ты должна быть осторожна. Я помню этот период.
Женщина указывает на живот, и когда Мариса опускает взгляд, она понимает, что беременность уже заметна. Живот выглядывает из расстегнутой куртки.
– Не переживай. Во втором триместре станет полегче.
Мариса пытается улыбнуться. Она была уже почти наверху, а женщина, кажется, очень хочет поговорить.
– Спасибо, но я должна… – Мариса указывает на турникеты.
– Знаешь ли, я была акушеркой.
Мариса кивает.
– О, как интересно! Но простите…
Когда Мариса избавится от общества этой женщины, Кейт уже не будет видно. Как только Мариса выходит на площадь Оксфорд-серкус, она щурится и ее одолевает тревога, когда на другой стороне Риджент-стрит, она видит знакомую фигуру. Мариса бросается вперед, расталкивая людей перед собой, чтобы успеть перебежать дорогу до смены сигнала светофора. «Эй, смотри перед собой!» – кричит какой-то мужчина. Но все бесполезно. Она стоит на тротуаре и наблюдает, как красный переключается на зеленый, и мимо нее едет поток автомобилей и автобусов. На переходе собираются люди, и Мариса смотрит вслед соседке, исчезающей в оживленной утренней толпе.
Следующие дни проходят по аналогичной схеме. Но с каждым разом получается все лучше. На третий день Мариса преследует Кейт до офисного здания в Сохо: с тонированными стеклами, стойкой регистрации с неоновой вывеской «Занимайся любимым делом» агрессивного ярко-синего цвета. А утром следующей недели она уже сидит в кафе напротив. В нем продают здоровый фаст-фуд, и здесь можно приобрести печеные яйца в картонных коробочках и небольшие порции хумуса. У них бумажные бело-красные соломинки, похожие на рождественские леденцы. Мариса проверяет телефон и отправляет странное электронное письмо. Когда ей становится скучно, она достает блокнот и начинает писать обо всем подряд: наблюдения, мысли, тревоги. Это успокаивает. Она ждет до полудня – выйдет ли Кейт на обед, но соседки нигде нет, поэтому Мариса в плохом настроении возвращается домой.
Качество работы неумолимо падает. Копятся задолженности по невыполненным заданиям. Джейк отмечает, что она выглядит «отвлеченной», и спрашивает, не случилось ли что-нибудь.
– Вовсе нет, – успокаивает Мариса. – Сам знаешь. Беременность.
Беременность становится универсальным оправданием: по вечерам можно избегать трехсторонних разговоров, не заниматься сексом с Джейком, перестать готовить его любимые блюда – от многих продуктов ее слишком сильно тошнит. Таким образом, она эффективно самоустраняется от недружелюбной атмосферы дома, когда в нем находится Кейт. Мариса замечает, что Джейк чаще ей улыбается, а также старается держаться подальше от квартирантки. Кейт почти всегда молчит: по вечерам спокойно читает свою книгу или смотрит телевизор на минимальной громкости.
– Ничего, если я что-нибудь посмотрю? – спрашивает Кейт, присаживаясь на кухонный диван, и Мариса пожимает плечами.
– Почему бы и нет?
– Просто я думала, наверное, ты… ну знаешь… может, ты хочешь посмотреть что-то другое, – бормочет Кейт, покусывая ноготь большого пальца.
– Нет.
– Ну ладно тогда, – отвечает Кейт так, будто Мариса чем-то ее оскорбила.
Марисе больно наблюдать за тем, что происходит между Джейком и Кейт. Она убеждает себя, что больше не хочет искать доказательства их близости, и в то же время она вынуждена продолжать. Она хочет найти подтверждение подозрениям, прекрасно понимая, что это ее уничтожит. Это разрушит все, что у нее когда-либо было. Разрушит единственные отношения, в которых она может доверять. Но каждый раз Мариса возвращается к этой свежей ранке, чтобы кончиком ногтя сковырнуть высохшую коростинку, будто проверяя ее на прочность.
Возможно, она действительно все себе напридумывала, иногда ее посещает такая мысль. Ведь было темно, да и она только-только проснулась. Суетится из-за какого-то пустяка, из-за бушующих гормонов. Просто снизилась самоуверенность. Вот и все. Между этими двумя, конечно же, ничего такого не происходит.
Но вот опять. Тот случай с музыкой. Они, как подростки, танцевали, пока она работала наверху. У этих двоих явно была легкая близость, и это странное ощущение появилось у нее с самого первого дня, когда соседка начала разбрасывать вещи по дому, словно все это место принадлежит ей одной. Она замечает, что Кейт касается спины Джейка, проходя мимо него в коридоре. Мариса краем глаза видит, как квартирантка сжимает его руку, когда он подает ей чашку чая. Они думают, будто она ничего не видит, но Мариса видит все. Она позволяет им в это верить. Проходит какое-то время, но Мариса все еще не может
