- Совершенно верно. Свастика. Образцы двадцать третьего и двадцать четвертого года, то есть при Ленине ходили. Символ солнца и плодородия. Говорят, что автор этой идеи - Рерих.
- Занятно, занятно... Потом пришлось с этим символом... плодородия поближе познакомиться.
- Да уж. Внешнее сходство форм не всегда отражает совпадение содержания.
- Сейчас склоняешься к мысли, что лучше уж такое содержание, чем нынешний беспредельный кабак.
Хранитель искоса посмотрел на генерала и промолчал.
- А это что там у вас?'- спросил Гущин, меняя тему.
Хранитель посмотрел в направлении, указанном генералом.
- А... Это подарки. Остатки былой роскоши, так сказать.
На стенде стояли ювелирно выполненные модели авиационной и ракетной техники. Гущин пригляделся к подписям под экспонатами. Здесь были презенты от КБ Королева, и Янгеля, и Грушина, и Яковлева, и еще от многих-многих других...
- Деньги превращались в оружие, - вздохнул хранитель. - В основном - в оружие. Очень большие деньги. Самые большие! А теперь само это оружие - не более чем музейный экспонат...
- Ничего, еще не вечер, - сказал Гущин, любуясь внушительным рядом миниатюрных сверкающих ракет. - Скоро оружие будет делать деньги. Самые большие деньги.
Хранитель недоверчиво пожал плечами. В первом зале зазвонил телефон внутренней связи. Хранитель подошел к аппарату.
- Кажется, это вас, - сказал он, протягивая трубку Гущину.
- Василий Николаевич? - услышал генерал звонкий голосок секретарши. Леонид Адамович ждет вас.
- Спасибо, сейчас иду, - ответил Гущин, положил трубку и повернулся к хранителю. - Благодарю за экскурсию.
- Прошу вас, два слова о ваших впечатлениях, - указал тот на книгу отзывов посетителей во внушительном красном с золотом переплете.
Генерал раскрыл тяжелый том. К его удивлению, последняя запись принадлежала перу Павлова - последнего министра финансов СССР, неудачливого путчиста.
"Бездарный жирный кабан, - подумал Гущин. - Упустить такую власть!"
Секунду подумав, он начертал размашистым почерком под автографом экс-министра: "Отмечая содержательность экспозиции музея, надеюсь в скором времени на пополнение коллекции экспонатов на стенде, посвященном оборонной промышленности.
Финансирование развития высоких технологий - лучший способ укрепления российского рубля. В.Гущин".
- Такой образ мыслей сделал бы честь министру финансов, - сказал хранитель, прочтя пожелание гостя.
- Кто знает, кто знает... - туманно заметил генерал и, пожав руку хозяину, покинул музей.
Едва Гущин появился на пороге кабинета Леонида Адамовича, как тот скорчил такую гримасу, что у генерала не осталось никаких сомнений - его визит явно был не в радость заместителю министра финансов. Впрочем, Василий Николаевич особых иллюзий на этот счет и не питал.
- Вы с лицом-то поаккуратней, поаккуратней, - бросил он Леониду Адамовичу, по-хозяйски устраиваясь в уютном глубоком кресле. - А то ненароком зафиксируется такое... гм... напряженное выражение, и широкая общественность решит, что страна на грани финансового краха.
- Что вам угодно? - спросил Леонид Адамович, не потрудившись убрать гримасу с физиономии.
- А вот, извольте взглянуть! - Генерал достал из кейса несколько листов и положил перед своим визави.
Леонид Адамович внимательно просмотрел бумаги, изогнул брови дугой. На его лбу пролегла глубокая морщина.
- Но это же полмиллиона долларов! - восклик-.
нул он.
- Почти, дорогой Леонид Адамович. Почти полмиллиона. И должен вам заметить, что эти люди заслужили гораздо большее.
- Нет! - Леонид Адамович брезгливо отодвинул от себя документы. - Нет, нет и нет! Я не могу этого подписать! Вы что, не понимаете, кокое сейчас положение в стране?
Гущин откинулся на кресле и с минуту молча рассматривал собеседника. Потом подался вперед и, неприятно сощурившись, тихо спросил:
- Что, Леонид Адамович, деньги народные бережешь? Экономишь?
- Берегу, представьте себе, берегу! Вы и так уже... - вскинулся было хозяин кабинета.
- На ком экономишь? На нас?! А "Программа", а "Неман", а "Дуга"? Тогда не экономил?! Или забыл?
Напомнить?!
Когда генерал произносил эту странную тираду, полное лицо Леонида Адамовича дергалось с каждым словом, как от ударов. Пунцовый румянец выступил на его дряблых щеках.
Василий Николаевич сложил пальцы рук в фигуру, обозначающую тюремную решетку, поднес к носу хозяина кабинета и зловеще прошипел:
- Так напомнить?!
- Ладно, ладно! Что это вы так... разволновались.
Гущин вновь откинулся в кресле и снисходительно улыбнулся.
"Ты подпишешь, сволочь! - думал он, поглядывая на Леонида Адамовича теперь почти ласково. - Подпишешь, гад. Ты мне все подпишешь, крот поганый. Ты мне на маму родную напишешь все, что я тебе прикажу!"
Леонид Адамович поставил на документах свою размашистую подпись и протянул бумаги генералу.
Рука его заметно дрожала.
- Благодарю! - Гущин бросил бумаги в кейс, встал и одобрительно похлопал Леонида Адамовича по плечу. - Другое дело. И здоровье поберегите, здоровье! А то в нашем пенсионном возрасте, знаете ли... А вы на таком ответственном посту. Можно сказать, все надежды на вас. До свидания!
Генерал почти дошел до двери кабинета, как Леонид Адамович окликнул его:
- Постойте!
- В чем дело?
- Но вот это-то зачем? Что вам еще-то не хватает? И так уж сколько лет за глотку держите! Зачем? Я не могу понять!
Леонид Адамович одной рукой картинно схватил себя за горло, а другой швырнул на стол книжку "Слуги Ареса".
Генерал нахмурился. Литературная дискуссия по поводу злосчастного "бестселлера" никак не входила в его сегодняшние планы.
- Почему вы решили, что мы имеем к этому отношение? - только и спросил Василий Николаевич.
- А! - безнадежно махнул рукой Леонид Адамович. - С волками жить...
Он бессильно обмяк в кресле, уронил седую голову на руки. Генерал пожал плечами и вышел из кабинета. Леонид Адамович был ему отвратителен.
Поздно вечером Василий Николаевич позвонил Алферову.
- Все в порядке, Вячеслав. Документы подписаны, деньги будут дня через два-три.
- Что-то голос у вас усталый, товарищ генерал.
Не заболели, не дай Бог? В министерстве без проблем прошло?
- Леонид Адамович передает тебе привет.
- Жив еще, кротяра! Как он там, не выпендривался?
- Да куда он денется. Чуть-чуть, правда, напрячь пришлось.
- Как бы палку не перегнуть. Он же того, нервный! На допросах тогда визжал, как поросенок перед забоем, я до сих пор вздрагиваю, как вспомню.
- Книжкой он весьма огорчен.
- Вот, мать твою... Беда с этой дурацкой книжкой. Все уже зашевелились.
- Выяснил что-нибудь?
- Нет пока. Но на днях все будет ясно. Дня через два.
- Добро. Деньги пойдут, как обычно, через "Бридж".
Будь готов.
- Я всегда готов. Люди ждут.
- Недолго уже. Ну все, отдыхай.
...Запись этого разговора, полученную с "жучка", установленного на конспиративной квартире антитеррористического Центра ФСБ, Марина Волконская прослушала не меньше пяти раз, прежде чем приняла решение. Запись получилась отличная - в "Артемиде" всегда стремились использовать самые новейшие разработки спецтехники для агентурной работы, и Марина с удовольствием вслушивалась в низкие обертоны голоса своего возлюбленного это был очень красивый голос, а женщины, как известно, любят ушами.
От исполнения "дружеского долга", навязанного ей Елизаровым, Марина отвертеться не могла, но тратить время и деньги на организацию наружного наблюдения за профессионалом из Центра ей крайне не хотелось.
"Начнем, так сказать, с конца! - решила Марина и усмехнулась своему грубоватому каламбуру. - Очень интересную беседу провел Славик, очень интересную. Для Елизарова это подороже будет, чем капитан Степанов. Да и для меня, пожалуй, тоже".
Волконская прекрасно понимала - перед ней открылась игра большая и дорогая. И колоссально опасная. Но к риску ей было не привыкать. После убийства директора "Дальинвеста" дела у "Артемиды" пошли плохо - несколько состоятельных клиентов дали понять, что не намерены продлевать контракты на охрану.
"Заработаем! - с энтузиазмом подумала Марина, включая запись в шестой раз. - Здесь можно заработать!"
XVII. ЧИТАТЕЛЬ ПОЧИТЫВАЕТ, ПИСАТЕЛЬ ПОПИСЫВАЕТ, А ИЗДАТЕЛЬ...
Собираясь нанести визит в издательство "Бригадао, лейтенант Сергей Гущин долго размышлял над формой одежды и в конце концов остановился на строгом деловом костюме. Покрутившись перед зеркалом, он с удовлетворением отметил, что пиджак цвета светлой стали сидит отлично, галстук прекрасно гармонирует с цветом сорочки и свободные серые брюки отнюдь не нарушают ансамбль. Вся одежда и аксессуары были от швейцарского дома "Alfred Dunhill" и только часы от "Bucherer" - шестисотдолларовые "Patek Philippe" в корпусе темного золота.
В такой упаковке лейтенант вполне походил на преуспевающего сотрудника секретной службы из малобюджетного голливудского боевика. Пистолет он решил не брать - жалкий табельный "Макаров" сегодняшнему имиджу не соответствовал, а на внушительный "Geco P-35" разрешения у Гущина не было.
