- Даже сестре?
- Даже ей. Вы, наверное, плохо себе представляете, что она пока еще очень, очень больна. Из-за любого пустяка у нее поднимается температура.
- Видно, зря я тащилась так издалека, - сказала она злобно.
- Если бы все зависело от меня, я бы вас тотчас к ней проводил, - сказал Дюваль. - Это так естественно. Но она мне этого никогда не простит, и знаете почему? За напоминание о прошлом.
- Она считает себя обезображенной?
- У нее осталось несколько шрамов на виске и волосы пока не отрасли, ей ведь обрили половину головы для перевязок.
В черных глазах Терезы блеснула и померкла радость.
- Да, она ведь всегда была гордячкой. Теперь я понимаю, почему она никого не хочет видеть, для ее самолюбия это непереносимо.
- Вдобавок она здорово похудела. Оттого, что она теперь все осознает, ее страдания усилились. Слава богу, что меня пока терпит.
- Она что совсем не говорит?
- Только подает знаки левой рукой. Она ведь практически оторвана от мира… Зайдите в дом на минуту.
Они прошли через подъезд и остановились в вестибюле.
- Я снял этот дом, - сказал Дюваль, - поскольку он находится на отшибе. Никаких соседей. Мало движения. Больничный покой.
- Должно быть, он обошелся в копеечку?
- Обременительная жертва… Прошу вас в гостиную.
Он широко раскрыл дверь. Она вошла и тотчас увидела фотографию на круглом столике.
- Черт возьми, - воскликнула она, - Фабиана! Везде она тут как тут!
- Вы ее знаете?
- Знаю ли я ее… О! Да, к несчастью.
- Присядьте и расскажите мне о ней.
Она поддернула юбку, чтобы не помять, и осторожно уселась на диван.
- Не говорите мне, что вы не в курсе дела.
- В курсе чего?
- Вероника никогда не рассказывала вам о нашей ссоре?
- Она избегала этой темы.
- И хорошо делала. Вы знаете, что Веронику вырастила я. Мама всегда болела. Она умерла в санатории, а я посвятила себя малышке, она ведь на 13 лет моложе меня, и я ее считала почти своей дочерью. Не могу сказать, что это было просто. Вероника была трудным ребенком, но мы, вроде, понимали друг друга. Вдруг возникла эта Фабиана. Вероника просто влюбилась в нее… Нет, я не думаю ничего такого! Вероника совершенно нормальная женщина. Я просто хочу сказать, что она боготворила Фабиану. К несчастью, эта девица была при деньгах, а нам их всегда не хватало… Я работала, месье.
Она вынула платок и, зажав его в руке, трогательно изобразила страдание.
- И долго они встречались?
- Годы! Вы не представляете себе, что это было, Рауль! Извините, я снова вас так назвала, месье… Я теряю голову, когда думаю об этом. Если Фабиана покупает браслет, то Веронике необходим такой же. Фабиане нравится книга, Веронике подавай такую же. Меня отправляли на прогулку, когда они встречались, я им не подходила. Фабиана приглашала Веронику на вечеринки… Вероники постоянно не было дома. Она возвращалась, когда хотела. Так она познакомилась со своим первым мужем, Шарлем Эйнолем, который был кем-то вроде мелкого дворянина. Он был намного старше и занялся ее воспитани- ем Половину же времени он проводил в Америке.
- В Америке?
- Да, в Америке. Самолет для него, что для меня такси, к тому же я такси никогда не пользуюсь, очень дорого. Мне обо всем рассказывала Вероника, конечно, чтобы подразнить меня. "Чарли сейчас в Нью-Йорке", - сообщала она, - они обе были помешаны на нем. "Чарли там, Чарли здесь. Чарли продал "Мятный крем"… Чарли купил "Ночную красавицу"… Похоже, что это были имена лошадей. Вы играете Рауль?
- Нет, никогда.
- Вы благоразумны.
- И он был состоятелен, этот Эйноль?
- Поди узнай. Чтобы зарабатывать деньги подобным ремеслом, нужно, на мой взгляд, не иметь чести, только и всего.
- А Фабиана была замужем?
- На моей памяти нет. Но мне рассказывали только то, что считали нужным. Мне намекали, что он и она… вы понимаете? Для того, чтобы разойтись, необходим был некий предлог… Развели их быстро.
- Но как понять… две подруги, выходит поссорились? Так?
- А! Я тоже сколько раз задавалась этим вопросом. Может, и лучше, что мы с вами так несовременны, Рауль.
Она улыбнулась, довольная, что заронила червь сомнения в Дюваля, и спокойно добавила.
- Когда я поняла, что Вероника во мне не нуждается, я изменила свою жизнь. У меня было на это право, не так ли? Я вышла замуж за хорошего парня и перестала видеться с сестрой. Со своей стороны она тоже ничего не сделала, чтобы удержать меня. Между нами, вы счастливы с ней?… Не совсем, не так ли? Она такая эгоистка! К тому же между вами остается Фабиана.
Она впилась в Дюваля черными глазами, в которых, как головешка, тлела злость.
- Она не заставит себя долго ждать. Правда, вас нелегко найти, но она такая пройдоха. Считайте, что вам повезло, если она не омрачит вашего существования. Правда, калека…
Она сухо рассмеялась.
- У нее теперь нет охоты кому-то подражать.
И голосом, полным меланхолии, добавила:
- Я все же жалею ее, бедняжку.
- Что я не очень понимаю, так это то, чем эта Фабиана так привлекла и действовала на Веронику.
- Вы же мужчина. Вы думаете о дружбе, товариществе… А будь вы женщина, то поняли бы, что это все несчастное соперничество. Для Вероники Фабиана была эталоном.
- Допустим, она переняла ее вкусы.
- Вкусы! Вы смешите меня! Не только вкусы, но манеру одеваться, говорить, курить. Это было смешно, глупо, но тем не менее это так. Стала вроде двойника. Все наши ссоры были только из-за этого. Наконец, все кончилось. И, пожалуй, к лучшему… Что вы намерены теперь делать? Вы же работаете и не можете оставаться здесь безвыходно. Я не имею привычки навязываться, но могу быть вам полезной. Уход за больными мне прекрасно известен и, если это необходимо, я снова буду рядом с Вероникой.
- Благодарю вас, - сказал Дюваль холодно. Может быть, когда-нибудь…, но не сейчас. Нельзя ее утомлять.
- Да, пожалуй, я ей напомню многое плохое из ее прошлого.
- Вот именно. Не хотите ли выпить чего-нибудь?
Она вынула из сумочки мужские часы и посмотрела на них.
- Нет, спасибо. Не проводите ли меня на вокзал? В Туре у меня пересадка на Бордо.
- Охотно.
Они поднялись. В вестибюле она остановилась и пальцем показала наверх.
- Она там?
-Да.
- Мне бы все же хотелось ее увидеть.
- Послушайте, - сказал Рауль, - когда все наладится, я вам сообщу, согласны?
. - Обритая голова…, кругом шрамы, - шептала задумчиво Тереза, - простите, я не расслышала.
- Я говорю, что сообщу вам, как только ей станет лучше.
- Да да. А если появится Фабиана, не впускайте ее. В вас чувствуется характер. Не бойтесь быть поэнергичнее с Вероникой. Ей необходима опора…
Рауль посадил ее в машину. Она в последний раз оглядела
- Он слишком велик для двоих, -сказала она.
- У вас есть багаж?
- Чемодан. Он в камере хранения.
Дюваль повернул ключ в калитке.
- Вы боитесь, что ее украдут? - спросила она. - Любопытно было с вами познакомиться, с человеком во вкусе Вероники.
- Вы удивляетесь, что мы поженились? Он не торопясь поехал к Майи.
- Да, немного, - сказала она, чуть помедлив. - Вы так отличаетесь от того, другого.
- От кого? От Чарли?
- Огромный, грузный, с кожей англичанина. Я видела его мельком и не была ему представлена.
- Думаю, что он платит большие алименты Веронике. Сказав это, Дюваль почувствовал болезненный укол. Еще забытая деталь: каким образом осуществлялось поступление этих денег.
- Он? Это удивительно. Я вижу, Вероника вам ничего не рассказывала о своем прошлом.
- Ничего.
- Ну и девка! Во всяком случае, сомневаюсь, чтобы ей что-то перепадало от него, поскольку у них не было детей. Более того, я думаю…
Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть панораму Луары и продолжила:
- Я полагаю, что вы хорошо зарабатываете на жизнь. Думаю, что такой поспешный брак после развода произошел из-за денег.
В голове Дюваля вспыхнуло: деньги! миллионы!
- Может, вам кажется, что у меня дурной язык, но вы мне симпатичны, и мне не хотелось бы так уж все вам рассказывать. Вероника всегда много тратила, и мне было неясно, откуда берутся эти средства. Наверное, она в больших долгах, иначе этого не объяснишь. Теперь мне понятно, почему мне не сказали о замужестве.
- Почему же?
- Не обижайтесь, но вы не такая завидная партия, как Чарли. Массажист после дворянина. Практично, но не звучит. В этом вся Вероника. Я вас огорчила.
Дюваль не ответил. Он смущенно чувствовал, что эта женщина, ядовитая как паучиха, где-то права, и она прикоснулась к чему-то гнусному и опасному. Он чуть не забыл, что Вероника мертва. Они доехали до вокзала.
- У вас растерянный вид, - оглядела его Тереза, разыскивая багажную квитанцию.
- Скорее любопытствующий, - поправил он. - Когда мы поженились, деньги были у Вероники, а не у меня.
Они постояли немного около ее чемодана, вопросительно глядя в глаза друг другу.
- Напомните мне ваш адрес, - наконец, сказал он.
- Дакс, ул. Генерала де Голля, 17. Напишите мне о ее здоровье и держите меня в курсе дел. У меня есть еще многое вам рассказать. Если понадобится помощь, не стесняйтесь.
