Александр Бондарь - Год Чёрной Обезьяны

— Куда? — Он не оборачивался, ожидая в любой момент получить пулю.

— В ванную! Я тебя там запру.

Когда задвижка равнодушно звякнула за спиной детектива, тот поинтересовался:

— А как я потом выйду?

— Дверь сломаешь, — бросила Лена.

Она быстро оделась. Сунула за пояс беляковский «Вальтер».

— Возьми денег, — вдруг услышала из ванной, — в кармане плаща, во внутреннем.

Лена удивилась.

— За что?

— Просто так возьми.

Потом Беляков добавил:

— Возьми потому, что у тебя — нет, а у меня — много…

Аргумент прозвучал убедительно. Лена, покопавшись, нашла увесистую пачку купюр.

— Что, все?

— Все бери, — ответил Беляков без интереса. — И возьми еще на вешалке пуленепробиваемый жилет. Пригодится.

Лена спрятала в карман деньги, взяла в охапку жилет и раскрыла дверь ванной. Беляков увидел нацеленный на него пистолет.

— Замочишь меня на прощанье?

Лена медленно покачала головой.

— Зачем? Ты уже и так труп…

Она повернулась и, не опуская дула, распахнула дверь на лестничную площадку. Там было сейчас пусто. Где-то внизу гудел лифт. Лена шагнула туда в темноту и пропала. Беляков стоял, спрятав руки в карманах и слушал, как таяли вдалеке шаги.

Экскурс в прошлое.

— …то, что алкоголик — элемент антиобщественный, пережиток буржуазного общества, вы, дети, конечно, знаете. — Светлана Георгиевна обвела своими маленькими глазенками класс. — Я вам хочу рассказать о другом. О том, как пьяница губит не только себя и свое здоровье, но и здоровье детей. Ведь у них дети потом рождаются умственно неполноценными. — Учительница внимательно посмотрела на Артемину. Кто-то с соседних парт радостно и зло захихикал. — И главное, что вы должны понять — они не виноваты, что родились такими. — Глаза у учительницы были добрые, как у ласковой мамы… — Вы все должны помнить: то, что родились нормальными, это — счастье. — Светлана Георгиевна продолжала разглядывать Лену.

Одноклассники злобно шушукались. Слышался чей-то смех.

— Артемина! Про тебя!

— Артемина!

Лена сидела, собравшись в тугой комок. Не отрываясь, глядела в стену. Она старалась не видеть обезьяньи физиономии.

— Да, дети, — Светлана Геогиевна покачала головой печально. Она смотрела уже не на Артемину, а в класс. — Когда ребенок ненормальный, когда ребенок умственно неполноценный, это большое горе для родителей. — Казалось, она заплачет сейчас. — Очень большое, ребята, горе…

… Офис фирмы «Поиск» размещался в небольшом частном домике, неподалеку от Красной. Беляков в свое время подмазал нотариуса, и хозяин строения узнал, вдруг, что оно ему больше не принадлежит. Многомесячные хождения по судам больного семидесятилетнего пенсионера ничего не дали и окончились на тихом смиренном кладбище за чертой города.

Беляков владел собственностью уже больше года. Вход украшала строгая официальная табличка с трепещущим на ветру демократическим флагом и надписью: «Частная детективная фирма „Поиск“. г. Краснодар». Рядом курил, примостившись на облезших ступеньках здоровенный рыжий детина. Под курткой за поясом у него, на всякий возможный случай, торчала рукоятка газового пистолета. Мера предосторожности эта была продиктована самой жизнью. Любой местный урка мог позариться на недешевую аппаратуру, что стояла в офисе.

Сейчас глава фирмы сидел, развалившись вальяжно в своем директорском кресле и давал интервью местной краевой газете в лице короткоподстриженной брюнетки. Он улыбался и томно глядел на молодую девушку, чем приводил ее в смущение. Статья была оплачена. Редакция получила деньги, и ей оставалось выполнить свою часть рекламного договора.

Беляков рассказывал, а в столе у него крутилась пленка вделанного туда портативного магнитофона. Сыщик никому не верил на этом свете и хотел после иметь запись. Магнитофон он включал всякий раз, как кто-нибудь входил в кабинет.

Стрелки часов над головой сошлись вместе и показали полдень.

Рыжий детина у входа поднялся, затянулся последний разок, и окурок полетел в кусты. Из-за угла, на той стороне улицы, показались трое в одинаковых серых костюмах. Красиков и пара оперативников. Охранник огляделся нервно. — Он и еще с ним пара, — сказал он, когда старший инспектор подошел вплотную. Корреспондентка еще какая-то. Интервью берет.

— Плевать! — Бросил Красиков. — Пойдем.

Рыжий достал радиотелефон и надавил кнопку.

— Алле, — сказал он спокойно, — тут клиент. Хочет, чтобы жену его проверили. Боится, что не то что-то.

Слежка за неверными или же подозреваемыми супругами — основное, чем занималась контора. И рыжий, успевший там поработать пару месяцев, хорошо это знал.

Он увидел, как один из милиционеров достал пистолет и, не теряя времени, испарился. Железная дверь тяжело скрипнула и открылась. На пороге появился заспанный парень в джинсовке. Протяжно зевнул и тут же грохнулся на пол, сваленный двумя пулями. Все трое с пистолетами наготове быстро вошли внутрь. Красиков первым оказался в проеме. Быстрая пуля свистнула у его уха и ударила в стену, стряхнув на пол белую, как снег штукатурку. Инспектор нырнул и спрятался за массивным дубовым шкафом, держась за рукоятку своего «Макарова». Охранник пустил наобум еще две пули и скрылся в проеме двери. Пригибаясь, он добрался до комнаты, где затаившись сидели Беляков и насмерть перепуганная журналистка.

Как только голова сыщика оказалась в дверном проеме, дуло «Парабеллума» повисло у его носа. Беляков держал пистолет двумя руками.

— Это — я, — детектив растерянно смотрел в черный глазок ствола.

— Вижу, — Беляков быстро убрал оружие.

— Там — Красиков, — сказал детектив, устраиваясь на полу рядом. С ним еще двое. Колян нас продал. Это благодаря ему менты здесь.

Беляков молчал.

Журналистка сидела, обхватив руками колени и пыталась соображать.

— Что здесь происходит? — Спросила она наконец, глядя то на одного, то на другого. — Кто-нибудь мне объяснит?

— Заткнись! — Беляков ткнул ей в лицо указательным пальцем. — Заткнись и не высовывайся!

Красиков и его люди расположились в соседней комнате.

— Беляков! — Прозвучало оттуда. Это был старший инспектор. — Выходи! Мне надо поговорить с тобой.

— Говори оттуда. Я слышу.

— Если выйдешь сейчас и не будешь выделываться, останешься в живых, пообещал инспектор.

Беляков не отвечал.

— Предупреждаю, — продолжал Красиков. — У меня нет времени ждать. Выходи быстро, если хочешь, чтобы мы разошлись мирно.

— Спрашивай оттуда! — Беляков не сдавался. — Что тебе надо?!

— Ты что, надеешся на чью помощь?! Хочешь протянуть время?! Лучше выходи! Это без толку! Обещаю — пальцем тебя не тронем, если сам выйдешь!

— Он сейчас милицию вызовет, — сказал оперативник, что сидел рядом, и тут же мрачно захохотал, довольный шуткой. Но никому из осажденных в беляковском офисе весело не было.

— Слушай, шерлок холмс, — это снова был Красиков. — Твоя контора мне на хрен сдалась. Мне нужна Артёмина. Ты обещал ее сегодня утром — живую или труп. Сейчас — обед.

Беляков ответил не сразу. Молчал, разглядывая ствол своего «Парабеллума».

— У меня нет Артёминой! — Бросил он наконец. — Не вышло.

Красиков переглянулся со своими коллегами.

— Издевается. — Подвел он итог.

Канонада выстрелов намертво заложила уши всем, кто сидел в офисе. Несчастная журналистка согнулась чуть ни до земли и обхватила руками голову. Волосы ей обсыпало осколками вазы и белой пылью побитой пулями штукатурки. Один из оперативников появился в проеме двери. Вскинув руку, выстрелил в детектива, что прикрылся шкафом. И тут же грохнулся на пол, схватившись за простреленное бедро. Детектив прицелился, но следующая пуля разнесла ему голову. Мозги, кровь брызнули во все стороны, большими каплями осев на оконном стекле. Беляков взял на мушку инспектора, но, увидев нацеленные на него два дула, замер.

— Брось ствол! — Внятно произнес Красиков. — Если спустишь курок, у тебя никаких шансов.

Беляков понял, что тот не врет. Он выкинул пистолет в угол комнаты. Уже через пару минут сыщик и его бывшая интервьюерша сидели, крепко привязанные к своим креслам. Красиков хмуро прохаживался взад и вперед по комнате. Раненный оперативник сидел в углу и, кряхтя от боли, перевязывал ногу. Его коллега курил, усевшись на беляковском столе.

— Ну?! — Красиков собрался с мыслями и подошел к Белякову вплотную. — Я жду.

— Чего? — Беляков искоса посмотрел на инспектора.

— Не придуривайся. — Красиков покачал головой. — Где Артемина? Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — Это жалобно подала голос привязанная журналистка.