— Ну, а вы? — сказал Вебб. — Вы ещё моложе, а достигли тоже немалого.
— Можно и так сказать.
— Я бы мог даже предположить, что вы — первый кандидат на роль преемника Харрингтона.
Такое предположение её явно развеселило.
— Что вы, ведь Алекс — это чиновник. Мне бы это не подошло.
— Почему это?
— Возможно, что я бы и справилась с такой работой. Но мне такой жизни никогда не захочется. Эти вечные войны и внутренние перемирия... Впрочем, вы и сами отлично знаете, что такое жизнь банка...
— И потому вы отдаёте предпочтение обществу порядочных и вежливых компьютеров, не так ли?
Он сказал это полушутя, но Дженнифер восприняла его слова вполне серьёзно.
— Конечно. А разве у вас это не так?
— Тогда вам скорее подходит должность Алловея, я прав?
Такой болтовнёй Вебб обычно начинал каждое расследование, пытаясь сразу же нащупать слабину у собеседника, угадать его скрытые источники неудовлетворённости. Как показывал его опыт, деньги были не единственным мотивом для компьютерных махинаций. Очень часто не меньшее значение играло неудовлетворение своим служебным положением, а то и желание отомстить начальству.
— У нас с Мартином совершенно разные служебные задачи. И я отдаю предпочтение своим, — ответила она быстро, даже не взглянув на Вебба.
— И насколько же они различны?
— Он определяет, что надо сделать. А я отвечаю за то, как это сделать. Когда вы посидите тут с недельку, сами поймёте, что труднее...
Кажется, Веббу удалось наконец нащупать болевую точку.
— И сколько у вас на всё про всё людей, Дженнифер?
— Непосредственно подчинённых лично мне? Четырнадцать. Кроме того, ко мне ходит советоваться большинство сотрудников отдела Мартина.
— А сколько их у него?
— Тридцать, включая меня.
Итого в сумме тридцать два человека, если добавить ещё самого Алловея и Харрингтона. Не так уж здесь, оказывается, мало людей, которые в принципе имеют возможность нашпиговать «БАНКНЕТ» воровскими программами.
Оуэн встала и тщательно оправила юбку.
— Не возражаете, если я устрою вам небольшую экскурсию?
— Буду весьма признателен.
Уже в коридоре он спросил у неё:
— А Харрингтон-то сам профессионал, я имею в виду, профессионал в вопросах компьютеров?
— Иными словами, умеет ли он обращаться с техникой и так далее?
— Да.
Она усмехнулась и отрицательно покачала головой.
— Алекс профессиональный банкир и только. Просто в его трудовом договоре оговорено, что он отвечает за контроль над работой вычислительного центра. Иногда мне кажется, что это вовсе не то, чем ему хотелось бы заниматься на самом деле. Вообще-то, он уже во многом неплохо разбирается, хотя есть ещё масса вопросов, о которых он просто и понятия не имеет.
— Ну, а программировать он умеет, если потребуется?
— Да что вы, боже упаси!
Остался тридцать один подозреваемый, усмехнулся про себя Вебб. Всё легче. Впрочем, этого можно было ожидать. Вряд ли Харрингтон пустил бы кого-нибудь в свой заповедник, если бы он там сам охотился. Из этих тридцати одного на роль браконьера больше всех подходит, конечно, руководитель группы программистов. Почему-то эта мысль была неприятна Веббу, хотя их знакомство с Дженнифер не продолжалось ещё и получаса.
Голубым лифтом они съехали на третий этаж. Коридор здесь выглядел так же неуютно, как и этажом выше, только палас на полу был другого цвета — тёмно-синий.
Они свернули в длинный коридор и вскоре миновали небольшой отсек, где какая-то девушка аккуратно складывала перфокарты в специальные жестяные коробочки. Всю стену за ней занимал стеллаж, уставленный такими же коробочками, картотеками и прочим подобным реквизитом.
— Контроль эксплуатации, — пояснила Дженнифер Оуэн. — Сразу же, как только вы кончите работать на машине, сюда сдаётся всё, что вы гоняли. Вы ведь будете гонять собственные программы, да?
— Думаю, их будет немного, парочка-другая. Только, чтобы проверить, как «БАНКНЕТ» реагирует на определённые типы задач...
Коридор кончился, Дженнифер замедлила шаг. Это было чуть заметное изменение темпа — сигнал Веббу, что от него ожидают проявления галантности, — впереди была дверь.
Они оказались в галерее, одна стена которой от пола до потолка была стеклянной.
— Что вы на это скажете? — поинтересовалась Дженнифер.
Пол за стеклянной перегородкой был того же синего цвета, только покрыт специальным антистатическим линолеумом. В тон полу была и вычислительная техника, рядами расставленная там, за стеной. Сердце всего вычислительного центра — машинный зал. По залу между устройствами медленно прохаживались два оператора, а третий сидел у пульта управления и что-то рассматривал на экране дисплея. Через стеклянную стену не проникал ни единый звук. Тонкое кружево стальной проволоки, служившей арматурой стеклянных панелей, делало компьютеры как будто более хрупкими, нуждающимися в защите.
Дженнифер ожидала ответа.
Вебб только пожал плечами и, усмехнувшись, сказал:
— Где-то я это уже видел...
— О’кей, действительно, всё это вам знакомо, — она шла, не отрывая глаз от стеклянной стены и следя опытным глазом за тем, что сейчас делали дорогие её сердцу компьютеры. — Хотя, согласитесь, дуэт триста семидесятых «ИБМ» встречается не так уж часто. А уж в такой конфигурации!
В её голосе звучала гордость, как будто компьютеры стали частью её самой.
— А два-то зачем? — пожал плечами Вебб.
— У нашего начальства прямо какая-то фобия аварий. Впрочем, их можно понять. Вы же не можете вдруг средь бела дня прекратить все банковские операции только потому, что у вас сломался компьютер. Поэтому у нас всё продублировано. Более того, в Манчестере обитает такая же парочка. Так что, если даже один из вычислительных центров полностью выйдет из строя, мощности оставшегося хватит, чтобы выполнять весь объём операций внутри страны.
О том, что вычислительный центр работал на полную мощность, можно было догадаться только по внезапному вращению бобин с магнитной лентой да по мельканию строк на экранах дисплеев. Их указания определяли перемещения операторов. Один из них прошёл совсем рядом со стеклянной перегородкой, держа в руках пакет дисков в ярко-красной коробке.
— Этот цвет, вероятно, имеет у вас какую-то символику, — изобразил догадливость Вебб.
— Конечно. Красный цвет — сигнал секретных данных. Личные счета клиентов.
— Да-а, — протянул Вебб, — вот это искушение. На каждом таком диске наверняка чёртова уйма денег!
Дженнифер даже не обернулась.
— Об этом лучше не думать. Я об этих деньгах просто забываю.
— Короче, ЭВМ как ЭВМ — копилка для цифр и только?
— Можно и так сказать.
Оглядывая стройные ряды вычислительного оборудования, Вебб заметил в самом углу зала большое печатающее устройство, непрерывно выплёвывающее большие листы распечаток. Он вспомнил слова Харрингтона о том, что это печатающее устройство используется только для отладки программ, и задумался, можно ли заставить эту машинку отпечатать и реальную информацию.
***
Когда они вернулись на четвёртый этаж, Дженнифер открыла дверь сама.
— А здесь живём мы, — сказала она и вошла.
Вебб последовал за ней и очутился в огромном помещении. Потолок был непривычно высок и казался небом, украшенным множеством утопленных источников света. Тёмно-бежевый пол был похож на пустыню, в которой разбросаны оазисы рабочих столов и ширм, обрамлённые какими-то тропического вида растениями в больших декоративных кадках.
Дженнифер, не останавливаясь, двинулась вперёд, прокладывая причудливый маршрут между столами. На первый взгляд, зал показался Веббу почти пустым, но вскоре он обнаружил, что большая часть оазисов была заселена — за перегородками невысоких шкафов и стеллажей работали, не поднимая головы, программисты.
Дженнифер остановилась у пустого стола на другом конце зала.
— Попробуйте, сгодится ли это вам, Кристофер.
Вебб послушно сел. Кресло было вполне удобным. Стол, правда, был куда меньше, чем у него в кабинете, и главное — абсолютно пуст. Девственно пусты были и полки стеллажа за его спиной. Ни клочка бумаги не было и в ящиках, которые он открыл один за другим. Пустота ящиков, в которых на глаза не попадалось даже забытой скрепки для бумаг, почему-то создавала ощущение негостеприимности. Казалось, что ты вошёл в покинутый навсегда дом.
— Один недостаток — они без замков, — пояснила Дженнифер, указывая на ящики. — К сожалению, этого требуют наши правила.
— Это-то зачем?
— В целях безопасности, представьте себе.
— Ага, Ничего нельзя сюда приносить, ничего нельзя отсюда выносить, а для верности и ничего никуда нельзя спрятать, пока человек находится внутри здания.
