Он стоял, рассматривая меня с огромным интересом.
«Наверняка преступник, — подумала я. — Раз я так ему приглянулась, что он от меня глаз оторвать не может!»
* * *
Маркелова в комнате не оказалось, и я спустилась в гостиную, раз уж мне пришло в голову так называть это безвкусное и аляповатое помещение в готически-нуворишском духе.
Конечно, Маркелов там и находился. Вытянув ноги перед камином и накинув на плечи плед, он потягивал что-то из фужера, мечтательно уставившись на огонь. Прямо лорд Байрон, а не гроза честных лавочников!
Кроме него, в комнате находилась дочка Лица с восхитительным именем Стелла, которая преспокойно листала журнал и не обратила на меня никакого внимания, причем получилось у нее это, на мой взгляд, чересчур демонстративно.
Я подошла к Маркелову и села на соседний стул.
— Привет, — сказала я.
Маркелов поднял глаза, которые тут же зажглись бешеной страстью, и радостно улыбнулся.
— А, белль Александрин! Что нового выяснилось?
— Лариков просил узнать, позвонили ли вы господину Поздякову, — сказала я.
Маркелов начал раздумывать. Думать он явно не любил, хотя и пытался это делать так старательно, что на одно мгновение мне показалось, что я вижу, как у него шевелятся мозги.
На самом деле, конечно, он просто морщил лоб.
— Так вроде бы он приехал уже, — наконец надумал что-то Маркелов.
— Как? — удивилась я.
— Старикан в пальто из кашемира не пробегал разве?
Ах, вот как. Значит, этот старикан и есть знаменитый Поздяков!
— Ну, пробегал. Только я не знала, что это он.
Потом мне вспомнилось, что Эльвира назвала Поздяковым того старика, который был в кабинете у Филиппа в роковой для него вечер.
Значит, их было двое?
Я поднялась.
— Куда ты? — попытался остановить меня Маркел. — Посиди, поболтаем. Или ты меня боишься?
— С чего это? — буркнула я. — Меня босс ждет.
Впрочем, причина моего поспешного бегства из гостиной была не в этом.
Просто в это мгновение в зале появилась пара, страшно меня раздражающая.
Оживленно беседуя, туда вплыли Эльвира с Пенсом.
Я решительно двинулась к выходу, стараясь обойти их на безопасном для их здоровья расстоянии. С Пенсом я вообще не разговаривала, делая вид, что он напрочь отсутствует в природе. И, хотя он таращил на меня грустные и удивленные глаза, я не снисходила до объяснений — нет прощения в моей душе коварным изменникам!
— Сашка! — заорала Эльвира с такой радостью, что я заподозрила ее в осознанном стремлении уничтожить меня зрелищем своего торжества. — А мы тебя везде искали.
Пенс, по моему лицу догадавшийся, что я и теперь не намерена его замечать, сразу поник и начал рассматривать дурацкие обои на стенах.
— Я работаю, — сухо ответила я, — в отличие от некоторых, которые посвящают свою жизнь сплошным развлечениям.
С этими словами, чувствуя себя вполне удовлетворенной, я пошла к выходу с гордой улыбкой полезного существа.
— Что это с ней? — удивленно спросила Эльвира у Пенса. Тот ничего ей не ответил, но я предположила, что он по своей милой привычке пожал плечами.
Конечно, поднималась я по лестнице куда медленнее, чем спускалась. Страдания терзали мою душу, и я чувствовала себя примерно так же, как какая-нибудь героиня из Филипповых дурацких романчиков.
— Бог ты мой, какая пошлая ситуация, — пробормотала я, останавливаясь ненадолго возле окна, чтобы прийти в себя и полюбоваться первыми снежинками, падающими с неба, чтобы тут же растаять.
— Чтобы растаять…
Я сегодня была настолько сентиментальна, что грустная участь снежинок почти вызвала слезы у меня из глаз.
Наверное, я бы расплакалась, как последняя дура, если бы не странные истеричные выкрики, доносящиеся из комнаты Елены.
— Нет креста… — визжала она.
Потом дверь открылась, и Елена вышла наружу. Одна-одинешенька.
Вздрогнув, она остановилась и с испугом посмотрела на меня.
— Что… — начала я. То есть я собиралась спросить, что случилось, но она меня грубо оборвала, прошипев:
— Пошла вон, чертова ищейка! Лучше проследи за своим хахалем, пока его не женила на себе наша Эльвира!
И с этими злобными словами, разбередив мою незаживающую рану, она гордо процокала каблучками дальше.
А я пошла, раздумывая, что же она все-таки кричала? И на ком нет креста?
Честно говоря, она меня просто опрокинула своим поведением! Мне-то сия дамочка казалась «снежной королевой», почти не способной к этакому яркому и самобытному выражению эмоций.
«Видно, тебе свойственно ошибаться в людях, Александра», — призналась я себе.
И чего она такая злая? Конечно, ее драгоценный Филипп намеревался стать гнусным перебежчиком в мои объятия, но я-то этого совсем не хотела!
Однако странную привязанность Пенса к Эльвире заметила, как получается, не только я. А о чем это говорит?
— О том, что и на самом деле что-то не так, — вздохнула я, останавливаясь у двери волковского кабинета. — Вот тебе, Сашенька! Все-то ты думала, что Пенсик — постоянная единица в твоей жизни, ан нет! Пленился он, похоже, сексапильной Эльвирочкой, и тебе придется остаток жизни провести в гордом одиночестве!
Мысль эта мне совсем даже не нравилась. Вот найду преступника, твердо решила я, и начну бороться за собственное счастье.
Я вошла в кабинет как раз на самом интересном месте. То есть я подозревала, что место было интересное, поскольку Лариков и Поздяков наклонились друг к другу и разговаривали очень доверительно и тихо, причем стоило мне войти, как они отпрянули друг от друга и замолчали.
Поздяков тут же вскочил и галантно поклонился, представившись:
— Александр Евгеньевич, — и этот старый ворюга склонился над моей рукой, как заправский джентльмен!
— Саша, — сделала я книксен, тут же подпадая под «скромное обаяние» воровской буржуазии.
— Так мы с вами тезки, — обрадовался он.
Мы сразу понравились друг другу — говорю же, у криминальных авторитетов отчего-то вызывает расположение моя простодушная физиономия.
— Саша утверждает, что вы были в кабинете у Волкова в тот вечер, — хмуро заявил Лариков.
— Нет, не он, — горячо возразила я. — Это Эльвира сказала, что скорее всего это…
Я замялась. Фамилия к седовласому джентльмену совершенно не подходила.
— Поздяков, — почти прошептала я, пряча глаза. Мне отчего-то было ужасно неудобно, что я произнесла его фамилию вслух.
А он широко улыбался.
— Но я действительно приезжал, — кивнул он.
— Правильно, — обрадовалась я. — Значит, я вовсе не сумасшедшая, и вас было двое! Потому что я видела, как кто-то уходит, и очень явственно слышала, как хлопнула дверца машины, а потом ворота раздвинулись с таким вот звуком — ж-ж-ж, и вы уехали.
— Собственно, я искал вас, по просьбе Андрея, — улыбнулся мне «лорд». — Но разговор у нас с Филиппом вышел совсем не по вашему поводу. И уж никак я не ожидал, что он окажется последним.
Он заметно погрустнел и уставился на хрустальное бра в виде свечей на стене. Все-таки очень любил Волков таинственные ароматы прошлого, правда, исключительно в аранжировке дамских романов!
— Александр Евгеньевич, расскажите нам, что происходило в тот вечер. Что-то вас удивило, ведь так? Я правильно вас понял?
Лариков смотрел доверительно-проницательными глазами. Старик явно подпал под его обаяние, потому что сразу начал «колоться».
— Да, и очень удивило. Странное поведение Филиппа.
Он задумался, немного помолчал и продолжил:
— То есть я-то, в общем, спешил выполнить вашу просьбу, Андрей Петрович. Поэтому сразу попросил его объяснить свое поведение. Филипп печально усмехнулся и сказал в ответ на мои слова о том, что он поступает глупо: «Знаю. Но любовь, дядя Саша, вообще штука очень глупая». — «Но ведь девочка тебя не любит». Он рассмеялся и зло ответил, что любовь в наше время можно купить.
— Вот гад, — возмутилась я. — Ничего подобного!
— То же самое я ему и попытался сказать. Кроме того, что мне, Андрей Петрович, совсем не хотелось ссориться ни с ним, ни с вами. Поэтому я попытался найти компромисс — присоветовал Филиппу отпустить Сашу и попробовать заставить ее себя полюбить другими способами.
— Ничего бы у него не вышло, — мрачно объявила я. — Потому что я теперь вступлю в ряды феминисток, у меня приступы мужененавистничества!
Вдаваться в подробности, почему я вдруг «заболела» этой странной болезнью, я не стала.
— Вот какая напасть! — испугался Поздяков. — Такая очаровательная девица, и что надумала! Не все же мужчины такие, как Филипп!
«Не все. Есть еще такие, как Пенс!» — хотела возразить я, но вовремя придержала свой язык.
— Да не обращайте вы на нее внимания, — нетерпеливо воскликнул Лариков, утверждая меня в решении пополнить ряды феминисток. — Продолжайте.
