Евгения Грановская - Портрет-призрак

Раздался звук, который возникает, когда одним тупым предметом бьют по другому тупому предмету. Пальцы Линькова разжались, и он, громко застонав, повалился на диван.

Анна неторопливо встала с дивана.

– Если вы продолжите меня преследовать, я вас убью, – пообещала она. Затем повернулась и, гордо подняв голову, вышла из номера.

Линьков ладонью стер с лица кровь, взглянул на дверь и проплакал – злобно и жалостно одновременно:

– Дрянь… Ты пожалеешь…

В двухместном купе было уютно и прохладно. Колеса мерно постукивали, вагон плавно покачивался, за окном проносились желтые огоньки городков, поселков и деревень – короче говоря, атмосфера располагала к доверительной беседе. А какая беседа без обильного ужина? А если добавить к этому бутылку хорошего вина – то можно не только убить время, но и совсем недурно его провести.

– Значит, вы – искательница приключений, – сказал Фил, разливая вино по граненым стаканам, с боем добытым у несговорчивого проводника. – А чем вы занимаетесь в свободное от добывания миллионов время?

– Пишу, – важно ответила Марго.

– Пишете? – Он приподнял бровь. – Что именно?

– Жалобы и доносы, – сострила Марго.

Фил поставил бутылку и пододвинул Марго один из стаканов.

– И что, это приносит доход? – поинтересовался он.

– Представьте себе – да.

Фил посмотрел ей в глаза, улыбнулся и кивнул:

– Хорошая шутка. Ну, а если серьезно?

– Если серьезно, я пишу для газет и журналов. Статьи, очерки, репортажи.

– О! – сказал Фил.

Марго не поняла, что значит это «о!», но спрашивать не стала.

– Итак, бандиты выходили с вами на связь два раза, – вновь заговорил Фил. – Вы рассказали им про картину и про Гошу.

– Имя я не назвала.

– Да, я помню. По всей вероятности, мошенники вам не поверили. Они думают, что вы что-то скрываете.

– К этому блестящему выводу я могла бы прийти и без вашей помощи, – заметила Марго.

– Выбить из вас правду они тоже не надеются, – продолжил рассуждать Фил. – Или оставляют это радикальное средство на крайний случай. Все-таки до сих пор они не совершили ничего подсудного.

– Вот как? – возмущенно проговорила Марго. – Интересно, а нападать на молодую женщину на безлюдной аллее парка – это, по-вашему, не подсудное дело?

Фил пожал плечами:

– Они вас не ограбили и не изнасиловали. Так что за свою жизнь вы можете пока не опасаться. А вот ваша психика, я боюсь, еще пострадает. И не раз. Думаю, они хотят запугать вас.

– Им это уже удалось.

– Может быть, – задумчиво сказал Фил, разглядывая лицо Марго из-под полуопущенных ресниц. – Но вы до сих пор ничего не рассказали им. Они не идиоты и наверняка догадываются, что вы идете по следу картины. А они, в свою очередь, идут по вашему следу. Это ясно как божий день.

– Так, значит, я для них дичь?

Фил покачал головой:

– К счастью, нет. Дичь – это картина. А вы… м-м… что-то вроде охотничьей собаки, которая приведет их к этой дичи.

– Благодарю за лестное сравнение. Что же мы будем делать?

– То, что делали до сих пор. Искать картину.

– А когда найдем?

Фил дернул плечом и холодно усмехнулся:

– Там будет видно.

Он отпил вина и поинтересовался:

– Вы уже придумали, с чего мы начнем?

– Ну… – протянула Марго и остановилась. Действительно, с чего начать? Бегать с Филом по городу, высунув язык? На это могут уйти недели. Интересно, что он сам об этом думает?

– А у вас есть предложение? – прямо спросила Марго.

– Угу, – кивнул Фил. – Нам с вами нужно разделиться. У нас есть список питерских компаний и фирм, которые участвовали в московских выставках с первого по четвертое сентября. Разделим этот список пополам и займемся каждый своей частью.

Предложение Фила показалось Маргарите вполне разумным. Действительно, так они потратят в два раза меньше времени на поиски.

– Я согласна, – сказала она.

Фил достал из кармана пиджака список, перегнул его пополам и осторожно разорвал на две почти равные части.

– Вам вершки или корешки? – поинтересовался он.

– Все равно.

Фил протянул ей верхнюю часть списка, себе оставил нижнюю.

– Значит, план такой, – сказал он. – Звоните на фирму, спрашиваете Гошу. Если таковой есть – выезжаете на место для личного опознания. Если я обнаружу Гошу – позвоню вам, и мы отправимся на опознание вместе.

– Отличный план, – одобрила Марго.

Фил бросил в рот оливку, пожевал ее и, задорно прищурившись, посмотрел на Марго.

– Марго, вы что-нибудь знаете о художнике Амедео Модильяни?

– Конечно, – кивнула Марго.

– Что именно?

– Он рисовал картины.

Фил улыбнулся:

– В точку! Пока я добирался до вас в такси, я влез в Интернет и кое-что прочел о нем. Амедео Модильяни родился в Ливорно в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. Он был четвертым ребенком в семье, самым красивым и самым болезненным. Мать его просто обожала. Лет в двенадцать Амедео заболел тифом. Тогда это была неизлечимая болезнь. Во время болезни он бредил картинами великих художников, а когда очнулся, заявил матери, что бог велел ему стать художником. Вскоре он вылечился.

Марго хмыкнула:

– Красивая легенда.

– Это не легенда, – сказал Фил. – Во время болезни мать Модильяни вела дневник и записывала в него все, что происходит с сыном. Как только Амедео излечился, она отдала его в школу рисования. Несколько лет он обучался живописи во Флоренции и в Венеции, а лет в двадцать приехал покорять Париж.

– И как?

– Плохо. Европа тогда бредила кубистами – Пикассо и Браком. Живопись Модильяни оказалась не востребована. У него была всего одна персональная выставка, да и ту закрыли еще до официального открытия.

– Почему?

– Напротив помещения, где проходила выставка, располагался полицейский участок. Несколько полицейских пошли посмотреть на картины, и картины эти им не понравились. Бдительные стражи порядка посчитали их чересчур откровенными и аморальными.

– Идиоты, – в сердцах проговорила Марго.

– Идиоты или нет, но с тех пор у Модильяни не было ни одной персональной выставки. В тысяча девятьсот десятом году он познакомился с Анной Ахматовой, которая приехала в Париж с мужем.

– За покупками? – поинтересовалась Марго, поедая оливки.

Фил улыбнулся и покачал головой:

– Не совсем. Они проводили в Париже медовый месяц.

– Здорово! – похвалила Марго с набитым ртом. – А мы с Дроновым провели наш медовый месяц в деревне Зябликово.

– И как? – поинтересовался Фил.

Марго пожала плечами:

– Не помню. Мы почти не выходили из дома. Дронов был очень страстным парнем. Так что там Ахматова и Модильяни? Между ними что-то было?

– Вы имеете в виду любовные отношения?

Марго забросила в рот кусочек ветчины и кивнула:

– Угу.

– Многие считали, что да. По крайней мере Модильяни нарисовал шестнадцать карандашных портретов Ахматовой, и на многих из них она запечатлена обнаженной.

– Ну, это еще ни о чем не говорит, – сказала Марго. – Дронов тоже рисовал меня голой задолго до того, как впервые снял с меня платье. Как говорит моя подруга Верка, «мечтать не вредно!».

– Может быть, – не стал возражать Фил. – Однако через год, в тысяча девятьсот одиннадцатом, Ахматова поссорилась с мужем и снова приехала в Париж. На этот раз – одна. И снова встретилась с Амедео.

– И что, у них сложилось? – снова полюбопытствовала Марго.

– Об этом история также умалчивает, – ответил Фил. – Анна пробыла в Париже недолго. Потом она уехала, и больше они никогда не встречались. Через несколько лет Модильяни женился на девушке по имени Жанна, и она родила ему дочку. Прожили они всего два года. Потом Модильяни простудился и умер. Жанна, не выдержав горя, выбросилась из окна пятого этажа и разбилась насмерть. Она была на восьмом месяце беременности.

Брови Марго дрогнули.

– Как грустно, – жалобно проговорила она. – Он хотя бы успел прославиться и разбогатеть?

Фил покачал головой:

– Нет. Модильяни умер в нищете. Иногда он ходил по ресторанам и предлагал посетителям свои рисунки за стакан вина. Как правило, желающих что-нибудь купить не находилось. Однажды, придя в полное отчаяние, Амедео швырнул пачку своих рисунков в нужник. Вместо туалетной бумаги.

– И что?

– Ничего. Бумагу использовали по назначению.

Марго вздохнула и небрежно проговорила:

– Скоты!

– И не говорите. Как я уже сказал, Амедео Модильяни умер в полной нищете. А спустя всего несколько лет его картины стали стоить миллионы. Кстати, у вас потрясающий аппетит, – заметил Фил, глянув на стол.

Только сейчас Марго поняла, что, заслушавшись рассказом Фила, умяла в одиночку весь ужин. Этот факт привел ее в ужас. Перед глазами возникла красная стрелка весов, которая неумолимо качнулась к цифре «60». Марго испуганно отодвинула от себя пустую пластиковую тарелочку. Но было поздно. В животе уже начались метаморфозы.