– Это, наверное, опасно, – еще теснее прижалась ко мне Агния. – И много ты поймал преступников?
– Пока ни одного, потому что недавно в уголовном розыске. – Загасив папиросу, я повернулся на бок. Глаза мои привыкли к темноте, видели главное – поблескивающие глаза, губы, шею Агнии. – Но уже два дела с трупами у меня есть, ищу теперь убийц...
Нет, как я представлялся! Будто один ищу убийц.
– Два трупа? – прошептала Агния со страхом. – Это же были люди, они жили, любили, ненавидели... Они красивыми были?
– Женщина красивая. Ее ударили в грудь финкой, вогнали по рукоятку, так и оставили...
– Нет, нет... – Агния положила палец на мои губы. – Не надо о плохом. Потом как-нибудь расскажешь, не сейчас...
Она приблизила лицо ко мне, и я уже целовал ее не просто так.
Мама, конечно, заметила, что сын стал немного другим, спрашивала, где я провожу ночи. Но не скажешь же: у девушки в кровати. Я лгал, мол, ночью мы в засадах сидим, днем убийства расследуем. Хотя последнее было правдой. Чехонин выяснял, с кем Француз знался. От меня было мало пользы, тем не менее я учился у него всему. Он сделал запросы в инстанции с целью выяснить личность убитой, главный ориентир – кличка Дамка и описание примет. Опознание – дело волокитное, впрочем, Чехонин и не надеялся, что имя и фамилия Дамки помогут следствию. Наши ребята наведывались в поликлиники и больницы, надеясь, что туда обратилась за медицинской помощью женщина, у которой Дамка вырвала серьгу.
А вечером я бежал сломя голову к Агнии, падал с ней на кровать и забывал обо всем на свете. Я любил, любил с юношеской отдачей, любил так, как ни в одной книге не прочтешь. Помнил ежечасно и даже во сне, что люблю. Мне нравился голос Агнии, нравилось слушать ее необычные суждения и все, что она делала. Вообще Агния была романтической натурой, немного не от мира сего. И это после страшной войны! Я рассказывал ей о своей работе, она слушала мои рассказы как приключенческий роман, затаив дыхание и широко распахнув глаза, но подробности ее пугали.
– Я бы не смогла видеть кровь, рассматривать трупы, – говорила она, дрожа. – Лучше про кровь не рассказывай, ладно?
Тем не менее, в ее глазах я видел восторг, который предназначался мне, только мне. А быть кумиром чертовски приятно.
Дни бежали, расследование не сдвигалось с мертвой точки. Однажды Чехонин вышел на приятеля Француза, одновременно тот являлся его клиентом. Мы пришли к нему домой. Надо сказать, я и не представлял, что есть на свете люди, которые так хорошо живут. Квартира того человека напоминала музей. Нет, даже лучше была. Картины в золоченых рамах, вазы, ковры, мебель сборная, белая, но старинная, хоть и выглядела, как новая. Сам хозяин оказался крупным, упитанным, с низким гортанным голосом, немолодой, но энергичный, со смешной фамилией Турус. Чехонин небрежно – в отличие от меня, я-то пялился, открыв рот, – оглядел комнату и поинтересовался, чем занимается Турус.
– Я музыкант, – с достоинством ответил тот. – Преподаю в музыкальной школе, а вечером играю на пианино в ресторане. Что вас интересует?
– Француз, – сказал Чехонин. – Он был хорошо вам знаком, его убили...
– Знаю, знаю... – пренебрежительно махнул рукой Турус, после нервно постучал пальцами по столешнице. – Я ему говорил: бабы не доведут до добра.
– Вы имеете в виду эту женщину? – протянул ему фото Чехонин.
Турус надел очки в роговой оправе, посмотрел и отдал снимок назад:
– Ее.
– Чем же она не нравилась вам?
– Во-первых, она использовала его в качестве финансиста. Во-вторых, обманывала Француза, что говорит о ее порочности.
– Обманывала? То есть гуляла с другими мужчинами? – уточнил Чехонин.
– Именно. И я тому свидетель. Видел ее в ресторане с другими не раз, сказал Французу. Думаете, он внял моим словам? Рассмеялся и заявил: порочные женщины крайне привлекательны. Я тоже мужчина, ничто человеческое мне не чуждо, однако женщина, гуляющая с преступным контингентом, подвергает опасности не только свою жизнь, но и всех, кто с ней знаком. У Француза и деньги водились, и ценности имелись.
– Полагаете, она была наводчицей?
– Позвольте вас спросить... Его нашли убитым в квартире, так? Вы естественно делали обыск. Нашли ли вы там золотой портсигар, несколько золотых и серебряных часов, печатки с камнями, украшения, деньги?
– Нет. В доме Француза был беспорядок, ценностей мы не обнаружили.
– Вот вам и ответ на ваш вопрос.
– Но Дамку тоже убили и гораздо раньше, чем Француза.
– Это ни о чем не говорит, – категорично заявил Турус. – Рано или поздно все Мурки либо в тюрьму отправляются, либо на тот свет при помощи своих же дружков.
– По нашим предположениям, Дамку убивали двое. Скажите, Француз не мог принимать участия в убийстве?
– Исключено! – отрубил Турус.
– Не кипятитесь так, – остудил его Чехонин. – Нам необходимо выяснить все обстоятельства, но информации пока мало. Мы нашли серьгу в квартире Дамки, но ей эта серьга не принадлежала. По нашим предположениям она была вырвана из уха неизвестной женщины в момент борьбы. Взгляните, вам не приходилось видеть эту серьгу?
Турус снова надел очки, взял сережку.
– Видел, конечно. У Француза. Это старинные серьги, хорошая работа и бирюза великолепная. Серьги он купил за бесценок у старухи из бывших, собирался перепродать.
– А кому продал, вам известно?
Турус отрицательно покачал головой, после добавил:
– Я знаю далеко не всех клиентов Француза, но он говорил, что покупательница на серьги есть. К ним прилагался еще и браслет. Широкий. Выполнен в технике скани. Кажется, так он говорил. Да, скань. То есть браслет ажурный, и в ажур вплетена бирюза, камни по размеру такие же, как в серьгах. Это был очень дорогой гарнитур, думаю, Француз неплохо на нем наварил.
– Значит, гарнитур купила женщина... – забирая серьгу, произнес Чехонин. – Скажите, он имел дело с уголовниками?
– Естественно. Таков уж был профиль его деятельности. Француз брал только украшения и дорогие вещи, барахло его не интересовало, потом перепродавал. Так вот он не собирался делить гарнитур, так и сказал: на бирюзу покупательница есть. Кстати! Возможно, вам пригодится... Однажды в ресторане, где вечерами играю, я вышел курить. Вообще-то посетители курят в зале, но я ведь не могу этого делать за инструментом. Так вот я увидел: Дамка разговаривала с мужчиной, таким... э... видным. Между ними были довольно теплые отношения, я это сразу подметил. И мне случайно удалось расслышать несколько фраз. «Он точно живет один»? – спросила она. «Да, я проверил – сказал мужчина. – К нему приходит женщина, но только днем. Вечерами он один». Потом она заметила меня, что-то шепнула ему, и они ушли в зал. Вот и все.
– Скажите, как вам представил ее Француз?
– Назвал – «моя богиня». Кретин. Я пришел к нему, а она уходила, как такового знакомства не состоялось, но она мне сразу не понравилась. Хищной показалась с первого взгляда. Потом я видел их в нашем ресторане несколько раз. Что ее зовут Дамка, узнал не от Француза, ханурики к ней так обращались.
– У меня к вам просьба, – сказал Чехонин. – Если вы увидите мужчину, с которым разговаривала тогда Дамка, позвоните мне. Или на работу, или домой.
– Непременно, – пообещал Турус.
Чехонин написал карандашом свои телефоны, мы попрощались. Возвращались домой пешком – транспорт ходил редко, а нам было по пути. Шли и курили. Мой максимализм требовал некоторых разъяснений, и я пристал к Чехонину:
– Этот Турус... он же покупал краденые вещи.
– Ну и что? – равнодушно обронил Чехонин.
– Как – что! Он же знал, что покупает краденое, а это преступление, за которое Турус обязан понести наказание. Мы как органы...
– Не распыляйся, – спокойно прервал поток моего возмущения капитан. – Сходи на барахолку, там из всех продающихся вещей пятьдесят процентов краденые. Думаешь, те, кто покупает их, не догадываются о происхождении товара? Всех не накажешь, а у нас другие задачи, мы занимаемся убийствами. Меня интересует, кто такая женщина, купившая у Француза гарнитур с бирюзой и потерявшая серьгу у Дамки. Да, скорей всего это одна и та же женщина, она принимала участие в убийстве Дамки. В момент борьбы не заметила, что вырвана серьга...
– Как же не заметила? – изумился я. – А боль?
– Такое случается, когда стоит вопрос жизни и смерти, а у Дамки шла яростная, смертельная битва. Или такой вариант: боль она почувствовала, но впопыхах не заметила, что серьга утеряна. А когда ушла от Дамки, обнаружила, что серьги нет, и поняла всю опасность своего положения. Думаю, она знала о связи Француза с Дамкой, поняла, что мы в конце концов выйдем на него, поэтому пришла с сообщником к нему домой под видом покупательницы. Они убили его, чтобы он не сказал нам, кому продал серьги и браслет. Но кто она? Судя по тому, что мы не нашли ценностей ни у Дамки, ни у Француза, она тоже Мурка, только настоящая, не просто пособница бандитов, а опытная уголовница.
