Как вот? Ну как он сможет определить для себя доминирующую ценность отношений с этими двумя женщинами, если каждая из них ценна для него по-своему.
Он и без Виктории теперь уже жизни своей не представляет, и от Ритки тяжело будет отвыкать. Что делать в таком случае, а?!
Сзади истошно засигналили, и Бобров, задумавшись на светофоре, нехотя тронул машину вперед.
Как же ему поступить? На которой из этих двух женщин остановить свой выбор? А выбор делать придется рано или поздно. Так, может быть… Так, может быть, повременить, а? Сделать свой выбор не сейчас, а позже. К примеру, когда все утрясется в душе. Когда все уляжется по своим местам, перестанет саднить, да и с Чаусовым теперь не все понятно. А ну как что-то обнаружится, что тогда? Тогда неприятностей не избежать. И это в лучшем случае. В худшем могут быть большие проблемы. Поэтому, поэтому, поэтому…
Поэтому нужно залечь пока на дно и какое-то время не привлекать к себе внимания экстремальными действиями. А уход от жены к молодой секретарше и есть экстремальные действия, не так ли?..
Грибов нарочно опоздал. Потому что опоздать он решил еще вчера вечером из вредности. Чтобы Ленка не задавалась, чтобы самого себя суметь зауважать из-за того, что он ее не испугался. Да и вообще, вот захотелось ему покапризничать сегодня, он и опоздал. И целых полчаса пил кофе в баре на углу, невзирая на то что чашка там стоила столько, сколько банка растворимого кофе в супермаркете. Ему даже на деньги сегодня было плевать, так хотелось Ленке досадить и похамить ей, если она к нему начнет придираться.
А она вдруг не стала к нему придираться, скажите пожалуйста. И даже головы в его сторону не повернула, когда он вошел и поздоровался. Как сидела за чтением каких-то бумаг, так и продолжила сидеть, лишь кивнула легонько.
Он начинать противный разговор, конечно же, первым не станет. Так он решил, снимая куртку и вешая ее в шкаф. Он тоже будет демонстративно ее игнорировать. Нет, если она к нему обратится за помощью, он всегда готов. Но чтобы первым…
– Толь, я звонила тебе вчера на домашний, ты не ответил, – вдруг нарушила она тишину, когда они в кабинете остались вдвоем. – Обиделся?
Грибов решил отыграться по полной за все вчерашнее, поэтому ничего не сказал, а лишь плечами пожал. Смотреть в ее сторону по-прежнему избегал.
– Извини меня, Толя, – неожиданно проговорила Елена Ивановна и вздохнула тяжело. – Я, конечно же, не имела права лезть в твою личную жизнь, навязывать тебе что-то, подсылать к тебе своих подруг, давать им ключи от твоей квартиры…
– Вот!!! – взорвался он в этом месте, потому что это было самое противное из того, что вчера случилось. – Именно, Аль!!! Именно!!!
– Саша меня вчера так ругал! – И она, кажется, всхлипнула даже. – Так ругал… Наговорил мне столько всего…
– Только не смей говорить, что ты поругалась со своим мужем из-за меня! – предостерег ее Грибов, уловив укоризну в ее взгляде. – Я ведь никого ни о чем не просил. Не так ли?
– Так, – она покорно кивнула. – Ты не позвонишь ему, а, Толян?
– Кому? Сашке, что ли?
– Ага. – Лена полезла в сумку за носовым платком. – Он сказал, что не станет со мной разговаривать, если я перед тобой не извинюсь, представляешь! Еще эсэмэску прочел, которую я тебе отправила. Тут вообще такое началось!
– Значит, ты из-за Сашки передо мной извиняешься, а я-то думал! – Грибов почесал макушку. – Ну а сама-то ты как мыслишь? Права была, нет?
– Да черт его знает! – воскликнула Лена с досадой, глядя на себя в зеркальце и осторожно прикладывая платочек к накрашенным глазам. – С одной стороны, подруге помочь хотелось, больно уж ты ей понравился. И тебя, дурака, жалко, пропадешь ведь, как пить дать пропадешь в холостяках-то. А с другой стороны… Не имела я права так нагло лезть. Конечно, не имела. Оскорбила тебя еще. А ты вон даже к телефону потом не подошел. Ни мобильный не брал, ни городской.
– Да не было меня дома, Аль, – признался Грибов, удовлетворенный ее честным объяснением.
Вот если бы сейчас стала опять нотации ему читать, умничать, навязывать что-то, в жизни бы ей правды не сказал. А так вроде прочувствовала, и не только из-за Сашки своего.
– А где же ты был, орел? После неудавшейся попытки моей подруги соблазнить тебя через желудок пьянствовать отправился?
Ну, все, кажется, мир восстановлен. Ленка говорила теперь так же, как раньше: со снисходительным любопытством, без злости и вины.
– Если бы пьянствовать! – фыркнул Грибов, разваливаясь на стуле.
Он так позволял себе сидеть, когда у него с начальницей никакого конфликта не случалось и они пребывали почти в друзьях.
И вот когда у них воцарялся такой вот мир, Грибов мог и ноги на стол забросить. Ленка и не замечала будто.
– Если бы пьянствовать, Аль! – снова повторил он, раскачиваясь на задних ножках стула. – Получил от тебя милое послание, впал в депрессию, совсем уже было подумывал о том, чтобы выпрыгнуть в окно, потому что я такой…
– Да ладно тебе, Грибов, – виновато шмыгнула начальница носом, перебивая его. – Не тяни ты, давай толком!
– И тут звонок в дверь.
– И кто к тебе наведался?! – Елена округлила глаза и тут же, не выдержав, прошептала с надеждой: – Неужели Зоя вернулась?! И?!
– Да не было никакой Зои, не начинай опять! – одернул ее Грибов. – Мы с ней все выяснили раз и навсегда, так что…
– Ну и кто к тебе пришел?
Ей было нелегко справиться со своим разочарованием, но она старалась, и Грибов это понял.
– Ко мне заявилась Виктория Мальина. Мало того, ей удалось меня уговорить смотаться к ней за город и кое-что проверить.
– Мальина, Мальина… Это та, у которой муж повесился в туалете прямо в офисе? – вспомнила Лена и тут же добавила удивленно: – Чего это она к тебе пристала, Грибов? Влюбилась, что ли?
– Если бы! – сморщил он лицо, словно при зубной боли. – Влюбилась бы – полбеды, ей все покоя смерть мужа не дает.
– Понятно, кому понравится, что твой любимый закончил именно так и, главное, где! – И вдруг Ленка тут же прищурилась с ревнивым подозрением. – А значит, если бы она в тебя влюбилась, ты бы обрадовался?
– Аля!!! – предостерегающе повысил голос Грибов и погрозил ей даже пальцем.
– Молчу, молчу… Так что она от тебя хотела? И зачем ты за город поехал с ней?
И Анатолий ей все рассказал. Все, включая прошлый визит Виктории к нему, ее просьбу вкупе со странным рассказом о странных предположениях, и о своих изысканиях тоже поведал. И как в «Астру» ездил, и что там ему сказали, и как потом с пьяным сторожем беседовал во второй фирме, ставшей банкротом, и как в альтернативной жилищной конторе побывал, тоже Елене рассказал.
Проговорил почти час, машинально делая пометки на чистом белом листе.
– Что скажешь, Аль? – закончил свой рассказ вопросом Грибов.
– Что скажу? – Она задумчиво потеребила волосы на затылке, глядя мимо Грибова в стену. – Скажу, что история не очень хорошая, Толик. Более того, дерьмовая история!
– Думаешь? – От неожиданного ее заявления он даже сел прямо, перестав раскачиваться на стуле и громыхнув передними ножками об пол. – А я думал, что блажь бабья. Что у нее на почве эмоционального потрясения все это.
– Ага! Призраки ей в пустом доме мерещатся! – фыркнула Елена и отрицательно мотнула головой. – Нет, Толик, в истории этой очень много темных пятен, но…
– Но что?
Он уже понял, что она скажет в следующую минуту. И к гадалке не ходи: не нужны их отделу лишние проблемы в виде лишних дел. И Ленку как начальника он понимал прекрасно. На ней лежит ответственность за процентную раскрываемость, и по шее от начальства получает тоже она. Но ему-то что делать в таком случае? Уйти в сторону, отвернуться? Раз нет криминального трупа, стало быть, нет состава преступления, так, что ли?
А если Мальина права и муж ее не сам в петлю полез? Что, если он действительно не просто так увольнялся шесть раз за год? И что, если в самом деле Чаусов этот видел что-то, когда следил за Синицыным, и вчерашнее его исчезновение сначала из машины, а потом и вместе с машиной не есть плод больного воображения Виктории, а следующее звено в цепи странных событий? Что тогда?
А тогда, гражданин начальник, девушке этой может грозить опасность быть убитой. Если предположить, что кто-то умелыми своими действиями довел ее мужа до самоубийства, то что остановит его поступить так же с Викторией? Может, кто-то из наследников старается? Может, кому-то приглянулась недвижимость за городом? Грибов вчера даже в темноте подивился величине и добротности двухэтажного дома, принадлежащего Виктории.
– А почему ты ее на роль подозреваемой не хочешь примерить? – возмутилась Елена, и снова Грибову почудились в ее голосе неприязненные нотки. – Что-то вокруг нее все то вешаются, то исчезают! Скажите, какие совпадения!
– Прекрати, Аль. Ты ее видела?
– Нет.
– Ну! А охранника этого видела? Чаусова?
