– Вы совершенно правы, – проговорил адвокат, хотя Севрюгин не сказал ни слова. – Счет!
– Какой счет? – переспросил капитан.
– Видите, они уже закончили обед, и им принесли счет. Но возле кого он лежит? Обычно счет подают мужчине, а здесь он – возле покойной госпожи Неждановой. А что это значит?
Севрюгин уже понял, что это значит, но адвокат, привыкший все объяснять и разжевывать, и сейчас не мог остановиться.
– Это значит, что госпожа Нежданова оплачивала этот обед. Что, в свою очередь, может означать только одно – что обед этот вовсе не романтический, а деловой, сугубо официальный.
– Это лишь ваши предположения… – начал было Севрюгин, хотя и понимал, что адвокат совершенно прав.
– Верно, предположения, но эти предположения натолкнули меня на определенные мысли и действия. Вот посмотрите, – ткнул он в фотографию тупым концом роскошной ручки. – На стене ресторана развешены красно-бело-зеленые розетки, цветов итальянского флага. Я поинтересовался и узнал, что такие розетки в Италии развешивают во всех общественных местах второго июня, в день провозглашения Итальянской Республики. Ресторан, в котором сделан этот снимок, – итальянский, и значит, мы можем уверенно сказать, что этот снимок сделан именно в этот день.
– И какие выводы вы из этого сделали? – спросил Севрюгин, который невольно увлекся рассуждениями адвоката.
– Не только выводы! – воскликнул тот, размахивая маленькими ручками. – Я навел справки на телестудии, где работала покойная госпожа Нежданова, и выяснил, что именно второго июня по распоряжению директора она встречалась с важным заказчиком – владельцем кондитерской фабрики господином Кукушкиным, который планировал разместить у них рекламу. Я нашел фотографию господина Кукушкина, вот она! – Адвокат ловко, как фокусник извлекает из шляпы кролика, вытащил из кармана фотографию солидного мужчины. – Вы не находите, что это тот же самый человек?
– Да, это он, – неохотно признал Севрюгин, сравнив две фотографии.
– Вот видите – вы со мной согласны, значит, это не романтическое свидание, а сугубо деловой обед. И то же самое мы можем сказать про все остальные фотографии из этой стопочки…
– Но это ничего не значит… – запротестовал капитан Севрюгин. – У нас ведь есть другие снимки, гораздо более важные…
С этими словами он показал на вторую стопку фотографий – ту, где покойная Камилла Нежданова была запечатлена в интимной обстановке.
– Согласен, с этими фотографиями дело обстоит несколько сложнее, – кивнул адвокат. – Запечатленные на них встречи никак не назовешь деловыми. С ними мне пришлось немного повозиться – то есть не мне, конечно, у меня есть помощница, очень толковая молодая девушка, которая прекрасно разбирается в компьютерах, программах и прочем… – Адвокат вздохнул. – Вот иногда говорят, что современная молодежь ленивая и легкомысленная, но я уверяю вас: это не так!
– Вы что, пришли ко мне про молодежь разговаривать? – хмуро процедил Севрюгин.
– Нет, нет, ни в коем случае! – Адвокат замахал руками. – Я просто хотел ввести вас в курс дела… в общем, моя помощница перешерстила Интернет и нашла там несколько любопытных фильмов. Честно вам скажу – фильмы эти немного сомнительного содержания, из возрастной категории «18+», хотя я бы не рекомендовал их до двадцати одного года. Вот, скажем, фильм «Судьба Луизы»… – Адвокат выложил на стол два снимка. – Это кадры из этого фильма. Они не кажутся вам знакомыми?
Севрюгин посмотрел на откровенный кадр из порнофильма – и сравнил его с одной из фотографий Успенского, которую ему заботливо подложил адвокат. Невооруженным глазом было видно, что это – тот же самый снимок, только лицо женщины было заменено.
– А вот это – из фильма «Веселый водопроводчик». – Адвокат выложил еще один кадр и положил рядом с фотографией из конверта. – Знаете, в детских журналах печатали такие картинки, на которых нужно было найти десять отличий? Так вот здесь десяти отличий не найдешь, максимум – одно: на этом снимке – лицо госпожи Неждановой, а на этом – лицо… гм… актрисы.
– И что – так со всеми фотографиями? – безнадежным тоном протянул Севрюгин.
– Нет, не со всеми. Есть одно исключение.
Адвокат вытащил из стопки капитана один снимок – довольно невинный на фоне остальных.
– Вот этот кадр моя помощница не нашла.
– Ага! – оживился Севрюгин.
– И вовсе не «ага», – скучным голосом возразил адвокат. – Собственно, этот кадр она и не искала, за ненадобностью. Потому что сразу узнала изображенного на нем мужчину. А вы не узнаете?
Капитан присмотрелся к фотографии. Лицо мужчины и правда показалось ему смутно знакомым, но уверенности не было. Он вопросительно взглянул на адвоката.
– Плохо вы знаете современное кино, – вздохнул тот. – Впрочем, это вполне простительно: вы человек очень занятой, вам некогда следить за кинематографом. Но могу вам по дружбе сообщить, что это – Джон Кьюни, знаменитый американский актер, обладатель двух «Оскаров», Золотой пальмовой ветви Каннского кинофестиваля и чертовой кучи всяких других премий и наград…
Адвокат сделал небольшую паузу, чтобы Севрюгин смог оценить его слова, затем продолжил:
– И на всякий случай добавлю, чтобы предупредить возможные вопросы: данный персонаж в России никогда не бывал и с госпожой Неждановой нигде не пересекался.
Севрюгин молча переваривал услышанное. Адвокат тоже немного помолчал, но потом добавил – видимо, он от природы не мог долго сохранять молчание:
– Честно говоря, с этой фотографией они немного подхалтурили. Уж этого-то господина кто угодно мог опознать…
– Значит, монтаж? – проговорил Севрюгин после продолжительной паузы.
– Монтаж, причем весьма качественный, – подтвердил адвокат. – Чисто компьютерными средствами моя помощница не смогла его определить, места склейки не просматриваются. Но так получилось даже убедительнее, не правда ли…
Он открыл свой потрепанный портфель, достал оттуда несколько листков с подписями и печатями и проговорил с прежним выражением сытого кота:
– Вот, дорогой капитан, ознакомьтесь. На основании моих аргументов прокурор признал арест моего подзащитного господина Успенского неправомерным и распорядился его немедленно отпустить.
Севрюгин вздохнул и принялся читать бумагу.
– Со своей стороны… – продолжал адвокат, – со своей стороны могу вас заверить, что господин Успенский до окончания следствия никуда не уедет и будет находиться в полном вашем распоряжении.
«Подсластил пилюлю!» – подумал Севрюгин, возвращая адвокату постановление.
Тот еще что-то говорил, но капитан его уже не слушал. Он ломал голову над удивительной загадкой: как этот адвокат сумел всего за один день провести такое полноценное расследование?
Выходит, не зря этой братии платят такие большие деньги?
И еще одно не давало Севрюгину покоя.
Все свое расследование адвокат построил на изучении фотографий из конверта Успенского – но ведь он, Севрюгин, не давал ему этих фотографий! Они все время лежали у него в сейфе!
Как же так?
И тут до него дошло.
Он вспомнил, что коварный адвокат вчера курил как паровоз – и при этом у него то и дело гасла сигарета, и он снова зажигал ее, щелкая своей серебряной зажигалкой… а сегодня он совсем не курит, говорит, что бросил! Как будто это так легко…
Капитан тяжело вздохнул и обратился к адвокату, который все еще что-то говорил, непрерывно жестикулируя:
– А позвольте взглянуть на вашу зажигалку!
– Зажигалку? – переспросил адвокат, и в глазах его заплясали искорки. – Какую зажигалку?
– Ну, как же, вчера вы пользовались такой красивой серебряной зажигалкой… а я, знаете ли, очень интересуюсь зажигалками, одно время даже собирал их…
– Ах та, что вчера! – Адвокат сделал невинные глаза. – Вчера у меня действительно имелась зажигалка, но я ведь бросил курить, вот и не взял ее, чтобы не было соблазна.
«Все ясно, – подумал Севрюгин. – В зажигалке у него фотоаппарат. Он переснял все фотографии и потом поработал с ними. Ну, ничего не скажешь – профессионал!»
– Но если вы действительно коллекционируете зажигалки, – проговорил адвокат, поднимаясь со стула, – я буду иметь это в виду и подарю вам какой-нибудь интересный экземпляр…
– Но не тот, который был у вас вчера? – уточнил Севрюгин.
– Насчет той зажигалки ничего не обещаю, – адвокат развел руками, – кажется, я ее потерял…
После ухода адвоката капитан Севрюгин заскучал. Этому способствовали несколько причин.
Во-первых, подозреваемого Успенского пришлось отпустить, поскольку адвокат Левобережный разбил все улики в пух и прах.
Во-вторых, Севрюгина задело то, как быстро адвокат догадался, что улики подстроены. А он, Севрюгин, ведь сомневался же, но сидел как сыч и пялился на эти фотки, вместо того чтобы включить мозги и хотя бы сообразить про счет, поданный самой Неждановой.
