Не подведи! Разве же он смог бы теперь, после всего?! Ну, Ванька, ну Мазурин! Вот это друг! Вот это человек! Не зря Маринка прожила с ним все эти годы. С гадким человеком разве бы стала жить такая великолепная женщина, как она? Нет, конечно. Давно бы наговорила кучу гадких слов и ушла, хлопнув дверью, как та, не сумевшая стать ему родной, женщина. Может, он тоже не подарок, но и не гад последний, это точно. Иначе Ванька ему руки никогда бы не подал.
Это точно!..
Тянуть с болезнью больше было нельзя, и Даша написала заявление на отпуск. Начальство поупрямилось, поморщило лоб, но потом все же подписало. Хотя с подозрительностью поинтересовалось, чего это в такую неурочную пору отпуск ей понадобился.
Улыбнулась в ответ, сострила что-то про проблемы в личной жизни и ушла отгуливать свои положенные пять недель. Кто знает, сумеет ли она их отгулять… на свободе. Тучи над головой сгущались, как Даша ни старалась настроить себя на позитивную волну. Мало того что Валентину — соседку Лили — нашли убитой, так измучили ее вопросами об их встрече. Вопросами, полными обвиняющих намеков, страшных подтекстов. К тому же мерзавец Муратов написал какое-то гнусное заявление на нее, обвиняя бог знает в чем.
Один Королев…
Вот уж не думала не гадала, что найдет утешение в его тошнотворной стабильности и непогрешимости.
Володя перестал целовать ее при встрече, гладить и прижимать к своей крепкой груди. Он просто был рядом, и все. Чинил подтекающие краны. Приносил ей продукты, даже когда она и не просила об этом. Гулял с ней. И даже вызвался проводить до отделения милиции, куда ее вызвали по повестке.
Даша отказалась. Вдруг стало стыдно, непонятно с чего. И она пошла туда одна, хотя душа и замирала. Вдруг что-то сообщат про Лешку?! Вдруг его нашли или поймали?! То, что ее там ждало, превзошло самые страшные ожидания. Ее обвиняли! Обвиняли в чем-то ужасном. В чем-то неопределенном и оттого кажущемся еще более ужасным…
— Даша, — Королев позвал ее из кухни, где последние полчаса готовил ей свое фирменное овощное рагу. Он вызвался даже готовить ей, да. — Иди сюда, все готово.
Она скинула ноги с дивана, куда забралась прямо в тапках, и пошла на зов. Проходя мимо зеркала в прихожей, остановилась и поправила волосы, внимательно себя рассматривая.
Она похорошела, невзирая на боль, что точила ее изнутри огромным алчным червем. Следы перенесенной болезни растворились в ежедневной заботе Королева. Волосы она убирала по его просьбе в высокий хвост на макушке. Ему так нравилось, а не когда они были рассыпаны по плечам. Никакого макияжа.
— Ты и без того прекрасна, — сумел он убедить ее и в этом.
Она не спорила и не красилась совсем. Не из желания нравиться ему, а из нежелания нравиться хоть кому-нибудь.
Муратов Костя звонил ей дважды после того, как она побывала у него в доме, и уже после того, как он был в милиции и оставил там свое гадкое обвинение. Даша с ним говорить не стала. Первый раз потому, что возле телефона крутился Королев. Второй раз потому, что…
Потому что Муратов совершенно неожиданно предложил ей прогуляться и поговорить и говорил об этом совершенно будничным голосом. Если бы она очень напряглась, то сумела бы расслышать и явную симпатию, и толику вины в его неожиданном предложении. Она не напрягалась, положила трубку, не ответив, и все.
Говорить и гулять с ним не хотелось. Что он мог нового сообщить? В чем-то снова обвинить? Или у него появилось не занятое никем время? А она вот вдруг возьмет и снова во что-то поверит. И снова заметит, как изумительны его глаза, как ласкова и маняща улыбка.
Нет, решила она, ничего ему не ответив. Все кончено. Между ними нет и ничего уже быть не может, раз началось все так неправильно.
— Присаживайся, пожалуйста. — Королев в белоснежном переднике, принесенном из собственной квартиры, стал возле стола и держал в руках кастрюлю с большой ложкой. — Присаживайся.
Она послушно села. Наткнулась на один из его укоризненных взглядов и тут же снова встала. Она забыла вымыть руки перед едой. Вымыв, Даша снова вернулась и уселась с неестественно прямой спиной за стол. За неправильную осанку он тоже корил.
Королев шмякнул ей на тарелку вязкой массы грязно-зеленого цвета. Дождался, пока она попробует. И с восторженной улыбкой спросил:
— Правда вкусно?
Гадость была жуткая. Мало того что вид имела неприглядный. Так еще без соли, специй и соуса.
Так для желудка полезнее, отрекомендовал Володя, уловив в ее лице что-то похожее на брезгливость. Она молча кивнула. Дождалась, когда он выйдет в ванную вымыть руки перед едой, и свалила всю эту неаппетитную дрянь обратно в кастрюлю. И чтобы он, не дай бог, не заметил, примяла чуть ложкой.
— Уже съела? — подивился он, вернувшись, и впился в ее лицо подозрительными цепкими глазами. — Понравилось?
Попробовало бы ей не понравиться! Она сказала, что да. И тут же поспешила налить себе чаю, чтобы Королеву не пришла в голову идея подложить ей добавки.
— Чай забели молоком. Сахар не клади, — тут же приказным тоном порекомендовал он ей, осторожно слизывая с вилки вязкое рагу, больше похожее на грязь.
Она снова сделала так, как он советовал. И через силу, морщась, принялась пить его мелкими глотками. Пирожных не полагалось к ужину. Вредно!..
— Тебе звонили часа полтора назад, — вдруг проговорил он и тут же вжал голову в плечи.
Вот когда он так делал, Даша знала: он в чем-то провинился. Уже научилась находить бреши в его непогрешимости. Что на этот раз?
— Кто звонил? — ровным голосом, ничуть не выдавая глухого, разрастающегося раздражения, поинтересовалась она.
— Не знаю. Мужчина! — Из уст Королева это прозвучало пушечным выстрелом.
— Какой мужчина? — решила она добить его до конца и тут же вспомнила про Муратова. — Он представился? — продолжила настырничать Даша, она уже злилась по-настоящему, решив, что подобного самоуправства Королеву не спустит. — Вон он позвонил, спросил меня и что сказал? Как-то он себя назвал: Володя, Миша, Костя?
— Нет, не Костя! — фыркнул Володя и глянул на нее со значением, означающим только одно: о ее шашнях он осведомлен.
Шашнях, а как же! С таким, как Муратов, любви нет и быть не может. С таким, как он, только шашни. Именно об этом рассказал не уклонившийся от нее взгляд Королева. Именно на это намекал.
А, плевать!
— Тогда кто же? — Даша сердито дзынькнула чайной ложечкой о чашку. — Кто звонил? И что ему было надо?
— Он не представился, знаешь! — Володя вылизал размазанное по тарелке рагу, по ее примеру загремев ложкой. — Просто спросил тебя.
— И что ты ему сказал? Где я?
Она прекрасно помнила, где она была в тот момент. Она вызвалась отнести мусор на улицу и заболталась с тетей Тамарой возле подъезда. Той все не давали покоя квартирные кражи в округе, что участились просто до неприличия. Она округляла глаза, понижала голос до шепота и все говорила и говорила, предостерегала и предостерегала. И запираться Даша должна, и по возможности не оставлять квартиру без присмотра, и…
А она и так ее не оставляла. Ей некуда было особенно ходить. В отпуске она.
— Я? — Королев неожиданно замялся и снова вжал голову в плечи, та-аак… — Я сказал, что ты уехала на время. Но ты не думай ничего такого. В смысле, за квартиру не переживай. Я быстро объяснил человеку, что я присматриваю за твоей квартирой. Что я сосед, и все такое…
— Спасибо за заботу, — фыркнула зло Даша и, коротко поблагодарив его за еду, ушла в комнату.
Она даже посуду не стала мыть и со стола убирать не стала тоже. Хочется ему, пускай вымоет. А ей просто невыносимо видеть его и находиться рядом с ним. Нет, ну какое он имеет право распоряжаться ею, ее жизнью, врать людям, которые ей звонят?! Вдруг этот звонок очень важен?! Вдруг это что-то, что касается ее Лешки, от него ведь по-прежнему нет вестей?!
Королев конечно же все вымыл и убрал. Зашел в комнату как-то боком, присел у нее в ногах на диване. Помолчал. Все ждал, очевидно, что она начнет с ним говорить. Даша упрямо молчала. Ругаться с ним она тоже не хотела, но и от бесед, способных его извинить, ее уж увольте.
— Так что… — он чуть помялся. — Я пойду? Ты будешь отдыхать?
— Ага, буду. Иди, — кивнула она, обрадовавшись до такой степени, что не сдержала облегченного вздоха. — Иди, иди, Володя.
— Что? До завтра? Свет погасить?
— Ага, до завтра. Погаси…
Он встал и пошел к двери, на ходу оглядываясь. Все надеялся, что она встанет и хотя бы проводит до двери. Не встала, не проводила. Королев вернулся, выключил свет, потом прошел в прихожую и через мгновение захлопнул за собой дверь. А она тут же закрыла глаза.
Господи! Как же она от него устала. Лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Кто это сказал? Кто-то умный и знающий толк в отношениях между мужчиной и женщиной. А тут ведь и отношениями назвать то, что между ними происходит, язык не повернется. Что-то размытое, расплывчатое и вязкое. Как его рагу, ей-богу!..
