– Не отмахивайся! Ты должна его увидеть! Это перевернет всю твою жизнь! Не упусти свой шанс! В общем, одевайся, я заеду за тобой через полчаса!
– Не надо заезжать… – пробормотала она на автопилоте, – лучше у метро меня жди… Какая станция?
Тина хотела еще что-то сказать, но из трубки уже доносился сигнал отбоя. Она в растерянности смотрела перед собой.
Все ясно, у Кирилла – новое увлечение, а когда у него начинается новое увлечение, спорить с ним бесполезно и сопротивляться не имеет смысла. Все равно он в конце концов добьется, чего хочет. Лучше сдаться, расслабиться и попытаться получить удовольствие. Потому что сидеть одной и мучиться неразрешимыми вопросами еще хуже. Так уж вышло, что у нее сегодня совершенно пустой вечер. Это потому… Потому что так случилось.
А новое увлечение лучше прежнего хотя бы тем, что не придется под проливным дождем таскаться по заброшенным деревням. Кирилл вроде сказал о каком-то закрытом мероприятии, надо полагать, что это в городе. Под крышей и в теплом месте.
Тина вздохнула и начала одеваться. Схватилась было за куртку, но вспомнила про вырванную пуговицу. Была где-то запасная, а она за два дня не удосужилась ее найти. И хорошо бы куртку в чистку отдать, что ли. Вид грязноватый после походов по крышам. Так, что остается? Пуховик еще рано, на улице плюс пять, и дождя нет. Придется пальто. Пальто было новое, очень красивого синего цвета, довольно короткое, так что Тина надела к нему высокие сапоги. Будем надеяться, что там, куда ведет ее Кирилл, все же приличное место.
И сумка к пальто полагалась другая. Перекладывая разные мелочи, Тина вдруг вытащила из туалетного столика семиконечную звезду, которую нашла в заброшенной деревне.
Звезда лежала на ладони, отсвечивая маслянистым тусклым блеском. Тина сжала ее в руке. Стало тепло и спокойно. Сама не зная, зачем, Тина сунула звезду в сумку, ей не хотелось с ней расставаться.
Кирилл ждал Тину возле метро. Вид у него был оживленный, глаза горели. Так он всегда выглядел, когда у него появлялось новое увлечение.
– Ну что, куда мы идем? – спросила Тина, оглядываясь по сторонам. – Что ты хотел мне показать?
– О, это очень интересно! – выпалил Кирилл. – Ты увидишь… Ты сейчас увидишь…
Он схватил ее за руку и повел по улице. Через несколько минут Кирилл свернул в переулок, остановился на углу и достал из кармана смятый листочек. Сверившись с этим листком, он огляделся по сторонам и уверенно пошел вперед. Вскоре они остановились перед закрытым на кодовый замок подъездом.
– Мы что, идем в чью-то частную квартиру? – поинтересовалась Тина. Она как-то была на концерте-квартирнике известного барда, от того концерта у нее остались не самые лучшие воспоминания. Квартирка была маленькая, тесная и ужасно захламленная. Зрители должны были сидеть прямо на полу, Тине было страшно неудобно, затекли ноги, да еще бард оказался прямо перед ней. Он терзал гитару и пел слишком громко, и пахло от него потом и застарелым перегаром.
– Увидишь, скоро ты все увидишь! – ответил Кирилл таинственным тоном.
Он снова достал свой листок, взглянул на него, затем наклонился над замком, посмотрел на кнопки при боковом освещении и уверенно проговорил:
– Видишь, эти две кнопки блестят? Это оттого, что на них часто нажимают!
Он нажал на две блестящие кнопки, и замок действительно щелкнул, дверь открылась. Кирилл воровато огляделся по сторонам, пропустил Тину вперед, вошел следом за ней.
В подъезде было темно и холодно. Он был какой-то нежилой, запущенный. И пахло здесь чем-то тревожным… Пахло опасностью. Тина почувствовала неприятное сосущее ощущение в животе, как на американских горках.
– Нам обязательно туда идти? – проговорила она неуверенно и невольно попятилась.
– Конечно! – не задумываясь, выпалил Кирилл. – Ты увидишь, как это интересно… Да что с тобой? Чего ты боишься? Мы скоро придем, и ты увидишь такое… Такое…
Он зашагал вверх по лестнице и потянул Тину за собой.
Лестница была темная и сыроватая. Из-за дверей, мимо которых они проходили, не доносились обычные звуки, сопровождающие человеческую жизнь – голоса людей, звон посуды, звук включенного телевизора. Не было даже привычных запахов – запахов еды, запахов жизни. Кроме всего прочего, лестница была жутко грязная – на стенах влажные потеки, под ногами хрустела облетевшая штукатурка. Тина забеспокоилась, как бы не вымазать новое пальто.
«Почему я каждый раз поддаюсь на его уговоры? – думала Тина, поднимаясь по лестнице. – Почему я каждый раз соглашаюсь на эти авантюры?»
Ответа на этот вопрос у нее не было. Она задавала его себе десятки раз, день за днем, месяц за месяцем – и по-прежнему безуспешно. И сейчас, вместо того чтобы ломать себе голову в поисках ответа, она послушно поплелась следом за Кириллом.
Тем временем Кирилл бодро поднимался по лестнице. Тина думала, что скоро они уже придут к его таинственной цели – но тут, поднявшись на очередную лестничную площадку (кажется, это был четвертый этаж), на месте одной из дверей они увидели перед собой открытую арку, за которой начинался длинный темный коридор. В конце него виднелся тусклый свет.
– Ага, теперь уже совсем близко! – пробормотал Кирилл, сверившись со своим листком, и шагнул в арку.
– Неужели мы пойдем туда? – испуганно спросила Тина.
– Пойдем, пойдем! – Кирилл потащил ее вперед. – Ты увидишь этого необыкновенного человека и поймешь, что это стоило…
– Ты уверен, что там безопасно? – проговорила Тина, вяло сопротивляясь.
– Уверен, уверен! – отмахнулся Кирилл.
– Мне страшно… Мы не сверзимся вниз? Как-то это все ненадежно…
– Ты мне не веришь? – Кирилл искоса взглянул на нее.
– Верю, но ты, кажется, и сам никогда там не был… ты все время заглядываешь в этот листочек…
– Ну да, конечно! Он каждый раз собирает людей в новом месте. Так нужно. У него много врагов, и поэтому приходится принимать меры безопасности…
– Много врагов? – Тина ухватилась за последние слова. – Почему у него много врагов? Он делает что-то плохое, противозаконное?
– Он не делает ничего плохого! – выпалил Кирилл с неожиданным раздражением. – Просто у нового всегда много врагов! Новому всегда трудно пробивать себе дорогу!
Тем временем коридор кончился.
Они снова оказались на лестничной площадке – но только уже в другом доме.
Если первый дом показался Тине каким-то странным, словно вымершим, однако все же производил благопристойное впечатление, как аккуратно одетый и причесанный покойник, то этот дом был точно нежилым, полуразрушенным, скорее всего он был предназначен на слом. Окна были выбиты, даже рамы выломаны, ступени лестницы засыпаны занесенными в оконные проемы осенними листьями и строительным мусором. Двери квартир тоже были сломаны, они висели на одной петле или вовсе отсутствовали. За ними виднелись пустые нежилые комнаты в струпьях оборванных обоев.
– Куда мы пришли? – испуганно спросила Тина, оглядываясь по сторонам. – Ты, наверное, что-то перепутал… Здесь явно никто не живет, здесь невозможно жить!
– Ничего я не перепутал! – огрызнулся Кирилл и пошел на этот раз вниз по лестнице.
– Я не пойду! – твердо проговорила Тина, после такого похода на пальто можно было поставить крест. И вообще ей было противно. Тут, небось, крысы обитают.
– Ну, как хочешь! – ответил Кирилл, даже не обернувшись. – Можешь возвращаться, но это глупо, когда мы уже почти пришли…
Он даже не предложил проводить ее обратно. Нет, ну что за свинство! Сам пригласил, завел черт-те куда и норовит бросить! Хам какой! Но ведь не уступит.
Тина представила, что возвращается назад одна по темному коридору, по вымершей лестнице… и пошла вперед. Здесь, по крайней мере, она не одна… Но Кириллу это она припомнит.
«Да ничего ты ему не сделаешь, – возник в ушах насмешливый голос, – будешь таскаться за ним снова и снова…»
Тина с негодованием потрясла головой.
Они быстро спустились на первый этаж и оказались перед единственной в этом подъезде целой дверью. Дверь была старая, обшарпанная, покрытая облезлой масляной краской – но она хотя бы была заперта. И что уж вовсе удивило Тину, так это кнопки домофона. Кирилл снова сверился с бумажкой и нажал три кнопки. Никто не ответил, но дверь открылась. За ней опять была лестница – крутая, но не такая грязная, с целыми, хоть и вытертыми перилами и лампочками в железных намордниках, как у доктора Лектора. Они поднимались долго, Тина запуталась, считая этажи. И вот, когда она уже запыхалась, Кирилл остановился у обычной железной двери, выкрашенной буро-коричневой краской. Дверь была сплошная – ни звонка, ни глазка.
Кирилл подошел к ней и постучал особенным стуком – три удара, перерыв, один удар и снова три.
