- Так вот почему его двойник от меня отцепился?
- Ну да, - вздохнул печально Семен Карлович, - поэтому-то мы вас и потеряли ненадолго. Они сцепились своими астралами и давай силами мериться. Ваш колдун, наверное, был словно мертвый тогда?
- Да нет, просто окаменел весь - и все.
- Вот-вот, Закревский так и рассказывал, он же у нас самый сильный, и какому-то там вшивому колдунишке с ним ни за что не справится! - похвастался он. - А потом мы прибежали, но вас уже и след простыл. Секретарша нас почему-то за "Скорую помощь" приняла и сразу же впустила, вы в это время с хозяином по телефону беседовать изволили, - он опять тяжко вздохнул. Пришлось довершить то, что Закревский не смог - помочь, так сказать. Теперь они уже скорее всего в морге. После нас сразу почти и "Скорая" подоспела, как раз кстати, нужно сказать.
- Это хорошо, что вы мне все рассказываете. - похвалил его Егор. - Теперь, когда я стану вас убивать, то совесть моя будет абсолютно спокойна.
- У вас тонкое чувство юмора, - смеясь, заметил коммерческий директор, - я это очень ценю в людях. Но на вашем месте я бы лучше молился.
- Ха! Все так говорят, когда думают, что пленник от них никуда не денется, и рассказывают ему о своих грехах. Уверяю вас, что это не тот случай, со мной вы ошиблись!
- А кто ж спорит? - хихикнул директор. - Думайте себе что заблагорассудится - это ваше право
- Ну ладно, - примирительно сказал Егор, - а что вы Валере напели? Зачем его-то подставили?
- Насчет "зачем" - вы уже знаете: чтобы своих не подставлять. А что пели... Так, что в голову взбрело, но в основном про деньги. Кстати, советую вам впредь, когда будете жить в своем следующем воплощении, лет, может, через сто-двести, не выбирать друзей там, где пахнет деньгами. Уверяю вас - там друзей нет. Друг - это как раз наоборот, когда последнюю копейку отдаст. Вообще, должен сказать, с друзьями в последнее время на Земле большая проблема, днем с огнем настоящего не сыщешь, чтобы не обманул и не предал в самый ответственный момент.
- Да-а, не повезло вам в жизни, - посочувствовал Егор. - Одни сволочи вокруг вас вьются. Жить не страшно?
- А чего, привык уже, приспособился да и сам уже порядочной, как вы заметили, сволочью стал. Но ничего, по ночам в холодном поту не просыпаюсь, сплю крепко, на зависть врагам. Тут ведь как: или колдовство, или совесть выбирай что хочешь, но только одно, ибо вместе невозможно.
- Так, значит, вы тоже колдун?
- А почему вы интересуетесь?
- Да так, я тут одному такому сегодня физию уже начистил, а вы, я смотрю, ничем не лучше, так что готовьтесь.
- Удивляюсь я вам, Егор Тимофеевич, откуда у вас столько ненависти к нашему брату? Вам мы ничегошеньки плохого не сделали, наоборот, старались помягче, по-отечески, можно сказать. Подумаешь, один разок по кумполу ударили, - он хмыкнул, - так ведь не убили же.
- Может, я еще и в ножки поклониться должен? - усмехнулся Егор. Покланяюсь, непременно, когда горсть земли на ваши могилы бросать буду. Значит, вы все-таки колдуны. А кто такой этот Закревский, почему такая таинственность?
- Этого я вам не имею права говорить, уж не обессудьте. Да скоро сами все узнаете, не беспокойтесь. Вон уже и переулочек наш, узнаете?
Он промолчал. Впереди опять ждала неизвестность, а ее он боялся больше всего. Ему было стыдно перед Светланой да и перед самим собой, что не может завалить каких-то четверых мужиков и спасти ее от чего-то ужасного. Он понятия не имел, что с ней происходит и что еще произойдет, когда этот Закревский все же добьется своего и получит свой долг, но был уверен, что приятного будет мало. А он не хотел, чтобы женщине, перед которой он так хорохорился, доставляли неприятности в его присутствии, он чувствовал себя обязанным защитить ее. Он был уязвлен, сражен в самое сердце, и мозг его сейчас напряженно работал в поисках выхода. О последствиях он уже не думал, он мог и убить их всех со спокойной душой, появись такая возможность. И Егор решил не медлить, если подвернется случай, а сразу же действовать, не рассуждая и не тратя время на выяснение для него непостижимого, ибо чертовщина - она и в Африке чертовщина. Он похерит всю их магию парочкой хороших ударов и докажет превосходство материи над черным духом.
Самое удивительное, что в те минуты он совсем не думал о себе, только о Светлане. Наверное, он действительно влюбился в нее, хотя еще не понял этого до конца. Даже после того, что видел недавно в ее квартире. Но что-то подсказывало ему, что она лишь жертва, игрушка в руках негодяев, почти совершенство, загнанное в угол этим чудовищем Закревским и его ублюдками.
Когда они въезжали во двор, он спросил:
- А к чему вдруг такая спешка? Светлана ведь говорила что-то о месяце?
- А чего тянуть? Месяц был указан в завещании как приблизительный срок, но точного времени оговорено не было. Закревский сам волен выбирать, когда прийти: в начале месяца или в конце. Он пришел в начале. Да и энергия у него кончается, подзарядочка требуется, кхе-кхе. Нельзя ждать до следующего полнолуния. Вот если бы мы вас к завтрему не поймали, тогда другое дело пришлось бы уезжать.
- О каком завещании вы говорите?
- Ох, молодой человек, выходите, слишком уж вы любопытны. Вытаскивайте его, мальчики.
Егор видел, как мимо провели заплаканную Светлану с тоской и обреченностью в глазах, и его сердце дрогнуло от жалости и негодования. "Ничего, подумал он, - эти скоты еще пожалеют, что связались со мной".
Дуболомы подхватили его под мышки и тоже потащили в дом. В комнате, где он выбивал зубы менеджеру, уже сидела печальная девушка, а вокруг суетились старушки с самоваром и пряниками. Бухгалтера видно не было. Семен Карлович, отдав какие-то распоряжения подручным, скрылся за дверью в соседнюю комнату. Егор сел на стул и стал рассматривать помещение, прикидывая его надежность. Металлические входные двери, на окнах стальные решетки. Выбраться отсюда практически невозможно.
- Ну что, голубочки, вы теперь наши, - пропищала одна старушка, ставя на стол поднос с чашками и пряниками, - откушайте на здоровье что бог послал. А то до ночи уж кормежки не будет.
- Тогда вы бы что-нибудь посолиднее поставили, колбаски или там ветчинки, - съязвил Егор, беря черствый пряник. - Что это за еда? Смех один.
- Мы - вегатарьянцы, касатик, нам мясное нельзя, оно дух с толку сбивает, так что насыщайтесь, пока чуток время есть.
Светлана от насыщения отказалась, покачав головой и не отрываясь от своих шикарных туфель, которые нацепили на нее бабки, а Егор запихал в себя с десяток ванильных пряников и выпил три стакана чаю. Бабки только умиленно вздыхали, глядя на это, а когда он закончил, одна из них сказала:
- Зря ты, милок, столько водицы пьешь - в туалет-то теперь не скоро попадешь.
- Так что ж вы сразу не сказали?! - поперхнулся тот. - Стоят, смотрят, мымры старые!
- Так ты ж и не спрашивал, - удивилась она. - Ну ладненько, идите, облегчитесь пока, а потом уже и отведем вас.
- Куда это? На бойню, что ли?
- Экий ты грубиян, - вздохнула она. - Все-то тебе опошлить нужно. Мальчонки, проводите его в туалет, - повернулась она к дуболомам. - А потом и девоньку.
В сортире света не было, и ему пришлось ориентироваться по звуку, зато он догадался, что Закревский, который не переносит света, тоже пользуется этим туалетом. Это могло пригодиться. Но зачем? Где выход из западни? Эх, сняли бы с него наручники, он бы показал им кузькину мать! И даже то, что дуболомы были поздоровее, его не смущало. Он бы справился сейчас и с десятком таких, только бы выбраться из этой жути, этого кошмара. Он боялся его, хотя и пытался давить в себе муторный страх.
Застегивая ширинку, в кармане чужих штанов он коснулся чего-то твердого. Наручники мешали, но он все же исхитрился засунуть руку в карман и вытащил оттуда маленький металлический китайский фонарик, похожий на ручку. Включив его, он увидел тонкий, но довольно яркий лучик - батарейки работали. Он так обрадовался, что едва так и не вышел с ним, но вовремя спохватился и сунул его обратно. Теперь у него было оружие, правда, не ахти какое, но все же.
Светлана, погруженная в свои тоскливые думы, отказалась и от туалета. Похоже, ей уже было совершенно все равно. Что же, черт побери, ее так гнетет? Неужели перспектива встретиться с Закревским так страшна? Господи, скорее бы все это кончилось...
Он ничуть не удивился, когда их привели в ту же самую темную комнату, где на этот раз коптила керосиновая лампа и можно было осмотреться. Тахта застелена чистым пледом, у стены в один ряд стоят стулья, а два сломанных, которые, видимо, он в прошлый раз кидал в темноту, кучей свалены в углу. Только сейчас он вспомнил: в коридоре он пару раз споткнулся о какие-то палки, но тогда ему было не до них. Странно, что он не слышал звука разбивающихся стульев. Другой мебели в комнате не было. Светлану усадили на тахту, а он сел на стул и стал ждать, чем все это закончится. Старушки шустренько выскочили, оставив их под охраной дуболомов, а через пару минут, пыхтя и шаркая ногами; уже тащили к проему, через который вышли, носилки с раствором и кирпичи. На этот раз, как он понял, все было на самом деле. Он было пробовал встать, чтобы испытать кирпичи на ощупь, но завхоз резко осадил его, рявкнув:
