«Вроде бы Стас никуда сегодня не собирался, — подумала я, — а то напорешься еще на закрытую дверь».
На закрытую дверь я не напоролась — Стас оказался дома. Он открыл мне, но почему-то не закричал с порога, что рад меня видеть, и не пригласил войти, как обычно. Странно, так он не поступает, даже когда занят. Вот уж точно, надо помнить народную мудрость.
— Ты не один, что ли? — спросила я, застряв на пороге.
— Нет вообще-то, — он поджал губы, как делают люди, которые не могут подобрать слов, чтобы что-то сказать.
— Я вот пива тебе принесла, — протянула я ему упаковку; я была полностью обескуражена. Мы уехали-то от него всего часа три назад. Что с ним стало за это время?
— Спасибо, — тем же тоном ответил он, но пива не взял. Я опустила руку.
Мы все еще стояли в дверях.
Черт, глупость какая!
— Стас, случилось чего? — спросила я и попыталась пройти к нему в квартиру — не стоять же так. Он не пустил меня.
— Знаешь, Таня, лучше уходи. В другой раз зайдешь.
Я посмотрела ему в глаза.
— Хорошо, как скажешь.
Потом заорала на всю лестничную площадку:
— Ах ты, падла, в квартиру не пускаешь! С кем ты там?! Какую шлюху привел?! А?! Я уйду! Я-то уйду! Только ты сам потом на коленях приползешь! А поздно будет! Поздно!
И влепила ему оглушительную пощечину.
Стас улыбнулся мне и захлопнул дверь.
Ф-фу.
Я швырнула пиво в мусоропровод, галопом слетела по лестнице на улицу и побежала к дороге. Там поймала первую попавшуюся тачку.
— К Благушину! — выпалила я, падая на сиденье рядом с водителем.
Тот удивленно на меня посмотрел.
— Тьфу ты черт, простите, Большая Садовая, 32. Если можно, побыстрее.
Мы поехали.
Я знаю Стаса о-очень давно. Времени, чтобы изучить его досконально, у меня было достаточно. И если Стас себя так ведет, значит, что-то не так, значит, у него дома сидит человек, может быть, не один, представляющий какую-то опасность. Именно поэтому он и не впустил меня. То, что Стас не мог сообщить мне об этом, даже шепотом, говорит о том, что его могли услышать. Возможно и такое, что его держали на мушке. Поэтому я и закатила скандал, сыграв роль обиженной подружки. И пощечину дала, чтоб уж без сомнений.
А вдруг у Стаса просто испортилось настроение, депрессия началась?
Такую возможность я, конечно, тоже не исключаю, но… интуиция! Я ведь все-таки частным детективом не первый год работаю, научилась за это время людей понимать.
Значит, так: сейчас к Благушину, он своих людей вызывает, и мы возвращаемся обратно к Стасу.
Внезапно я вспомнила о том, как нас с Димой задерживали менты.
Может, ну их?..
Справлюсь сама?
Тем более снова ехать к Благушину… А толковой помощи от него сейчас вряд ли дождешься — с его-то насущными проблемами в бизнесе.
Поеду лучше быстрее к себе на конспиративную квартиру, возьму там ствол, патроны, наверное, еще остались. Со стасовской квартирой разберусь сама. У меня получится.
Ведь я же профессионал.
— Приехали, девушка, — повернулся ко мне водитель.
На носу у него был огромный фурункул, прямо нарост какой-то. Как гриб-паразит на коре дерева. Как же я такую прелесть раньше не заметила?
— Знаете что, — сказала я ему, — давайте-ка теперь вот по такому адресу, — я назвала адрес своей конспиративной квартиры, — и, пожалуйста, побыстрее.
Водитель открыл было рот, но я опередила его, достав из кармана сторублевую купюру и помахав ею перед его чудовищным носом.
До квартиры моей мы буквально долетели. Я попросила водителя подождать, поднялась к себе, не раздеваясь, прошла в комнату, нашла револьвер. Посмотрела барабан. А патронов-то больше нет! Как это так получилось? Я же помню, там что-то оставалось. Ладно. Этот револьвер даже без зарядов может служить орудием убийства — такой тяжелый и страшный. Я сунула его за пояс юбки. Ничего, вроде держится. Потом подумала, сняла блузку и надела вместо нее свитер — он подлиннее, так револьвера совсем не видно. Ну все, хватит прихорашиваться, надо спешить.
Я спустилась вниз, носатый мужичок послушно ждал меня. Я назвала ему адрес Стаса.
Пока мы ехали, я вдруг подумала о своей машине. Что-то в последнее время я совсем забыла про нее. Ну, ничего, вот закончу это дело, буду ездить только на ней. А то в этих попутках чего только не насмотришься. И я снова покосилась на своего водителя — ну и шнобель!
Мы подъехали к дому Стаса, я вышла из машины, отпустила мужика, отдав ему стольник.
Окна квартиры Парамонова не выходили во двор, так что я не опасалась, что меня могут увидеть.
Я поднялась до нужного этажа, вытащила револьвер, взвела курок и снова позвонила в дверь. Хорошо, что у Стаса нет «глазка».
Я вдруг подумала, а чего это Стас в прошлый мой приход сразу открыл мне дверь — он обычно ведь спрашивает. И цепочки на его двери я не заметила. Наверное, ее сорвали те, кто сейчас находится у него, когда врывались.
Как и в прошлый раз, дверь открыл мне сам хозяин квартиры. Хотя в данный момент он, по-моему, таковым не являлся. Я знаком приказала ему молчать, отодвинула в сторону и прошла в прихожую. Дверь в комнату была закрыта, на кухне, судя по табачному дыму, сидели несколько человек.
Входная дверь закрылась за мной.
Что такое?!
Я обернулась — это Стас закрыл ее. Вообще-то я рассчитывала, что он побежит вызывать милицию.
— Ты чего? — шепотом спросила я.
— Проходи, — сказал он не в полный голос, но погромче меня, — они успокоились.
— Кто они? — спросила я, но он уже вошел на кухню, и я услышала его голос:
— Соседка опять приходила…
Ну, что ж, я выждала минуту, пока тревога тех, кто был на кухне, уляжется. Все. Мой выход.
Держа наготове револьвер, я неслышно вошла на кухню. И обомлела. Стас стоял у окна, а за столом сидели два человека. Вот уж этих-то людей я увидеть здесь не ожидала. А одного из них не думала лицезреть вообще никогда.
В кухне сидели — Вася Карасев и Григорий Львович Никуленко собственной персоной. Ну, Карась еще туда-сюда, но Никуленко…
При виде меня Вася обрадовался:
— Танюха!
Никуленко же вздрогнул. Он сидел вполоборота ко мне. На столе рядом с его правой рукой лежал пистолет.
Я тут же прицелилась ему в голову.
— Не шевелитесь, Григорий Львович, — как можно тверже сказала я, — стрелять я умею.
Он замер.
— Стас, — не отводя взгляда от Никуленко, произнесла я, — возьми ствол, сунь его… в духовку.
Места надежнее духовки в тот момент я придумать не могла. Попросить Стаса, чтобы он оставил его у себя? Стас не умеет обращаться с оружием. А сама я взять его не сумела бы: хоть моя раненая ключица и не болела, но левой рукой я владела не совсем свободно. Испугалась промашки. С таким ведь подлецом, как Никуленко, расслабляться нельзя.
— Другого оружия у них нет? — спросила я у Стаса.
— Нет, точно нет, они пистолет-то этот полчаса между собой делили.
Я взяла себе стул и села подальше от стола — к двери. На всякий случай.
— В доме есть еще кто? — спросила я.
— Они с собой еще одного приволокли, — ответил Стас, — так тот, по-моему, раненный тяжело. В комнате его положили.
— Кто такой?
— Друг мой, — раздался внезапно тихий и хриплый голос Никуленко. Я вздрогнула. Все-таки свидание с этим человеком здорово меня шокировало.
Карась сидел, опустив голову.
Не знаю почему, но я решила тогда никуда не звонить. Из глупой своей самонадеянности решила сначала во всем разобраться сама. Такова уж моя работа — успевать быстрее ментов.
Я опустила револьвер на колено:
— Ну, граждане уголовнички, рассказывайте все по порядку, как вы сюда попали и что вы здесь делаете. А то у меня, признаться, от таких сюрпризов голова идет кругом.
«Так ведь что рассказывать-то…» скороговоркой начал было Карась. Но, не обращая на него внимания, заговорил Никуленко, и Вася мигом стушевался.
Рассказывал Никуленко все тем же усталым и безжизненным голосом, который я слышала последний раз в поезде. И плащ на нем был тот же самый, когда он убегал от меня, только материя от грязи стала совсем темной и оборванный хлястик свисал до полу. Никуленко был небрит, щеки его ввалились, волосы на голове свалялись.
Карась, впрочем, выглядел не лучшим образом, но Карася я другим и не видела, а вот Никуленко…
— Рассказывать, как заметил Василий, здесь особо и нечего, да и не хочется, но для вас, Татьяна, как для старого друга, сделаю исключение, — начал он, — сбежав от вас, я сразу направился к известному нам Чумаку, — он помолчал, — Валентину Евсеевичу. Что я его выдал, я ему не говорил, но он, видимо, догадался, и…
— Подождите, подождите, — перебила его я, — а зачем вы его сдали-то мне? С вашей стороны это просто глупость какая-то. Если вы задумали бежать с поезда, то зачем мне сказали про Чумака? Да еще и ничего не приврав? Если вы задумали вдруг бежать, то…
