Мы вошли в лес. Солнце сильно припекало, но под деревьями все еще было прохладно, даже зябко. Май в нашей полосе — не лучшее время для тропической живности, привыкшей к щедрому солнцу. Теперь мне казалось, что буквально за каждым кустом кто-то шевелится, тихо шипит и может неожиданно свалиться с ветки прямо на голову. На всякий случай я крепко держала в руках ружье, которое до сих пор не отдала Грише — с ним все же было как-то поспокойнее.
— Далеко отсюда? — спросил Погорельцев.
— Да не шибко, — ответил Гриша.
— А он точно еще живой? — с беспокойством поинтересовался Игорь Николаевич. — Ты сам видел?
— Черт его знает, — сказал Гриша. — Лежит, не жужжит. Вот насчет кабана я тебе точно бы сказал, а в змеях чего-то не ферштейн.
Игорь Николаевич прибавил шагу. Было заметно, что он нервничает.
Наконец мы вышли на небольшую, залитую солнцем полянку, и Гриша выразительно приложил палец к губам, показывая, что здесь надо идти на цыпочках.
Мы крадучись подошли к тому месту, где он остановился.
Посреди поляны, обвившись вокруг небольшого пня, лежал молодой удав. Или это был питон? Вообще-то, я в рептилиях разбираюсь плохо, а такую большую змею видела впервые в жизни.
На спине удава виднелся причудливый узор из коричневых, желтых и ярко-зеленых полос, как будто кто-то неведомый провел по нему кистью и сделал равномерные отметины. Маленькая, приплюснутая головка змеи сохраняла застывшее злобное выражение и, казалось, была похожа на наконечник стрелы, которая в любой момент без труда поразит намеченную цель. Кожа удава блестела на солнце, как начищенный самовар, и, наверное, даже была горячей на ощупь.
Но трогать ее сейчас никому не хотелось.
Я первый раз в жизни видела удава на свободе, да еще и так близко, и сразу же вспомнила про драконов из русских народных сказок. Наверное, их горящая на солнце чешуя точно так же вызывала оторопь богатырей, настроившихся на великую битву. Интересно, кто на этот раз выступит в роли Ильи Муромца или Иванушки-дурачка, который сможет завалить сказочного змея?
Вообще-то, во всех сказках богатыри обычно были мужского пола, и на всякий случай я сделала шаг назад. Роль стороннего наблюдателя мне в данном случае почему-то нравилась гораздо больше.
Тем временем удав лежал без движения и озирал компанию ленивым сытым взглядом. Но в его маленьком, словно темно-зеленая пуговка, глазике лично мне померещилось скрытое недовольство.
Из нас троих по росту и телосложению Грише роль русского сказочного богатыря подходила больше всех, и Погорельцев посмотрел на него с надеждой.
Гриша крякнул и пошевелил в руках сеткой, которой обычно ловил мальков. Затем сделал шаг в сторону змея и, обернувшись, шепотом сказал:
— А змий-то — зеленый!
— Ты не бойся, удавы, кажется, не кусаются, — подсказал Игорь Николаевич. — Видишь, как смирно лежит.
Но змею явно надоело смотреть на Гришу, который нерешительно топтался у него перед глазами, не зная, с какой стороны лучше подступиться, и только заслонял солнце. Удав пошевелился и еле слышно недовольно зашипел.
— Бросай сетку, — подсказал Игорь Николаевич. — Давай я возьмусь за другой конец.
— Не учи лесника, — несколько даже обиделся Гриша, как будто он всю свою жизнь провел в джунглях, где только и делал, что ловил удавов, кобр и гадюк.
Удав снова зашевелился — он как будто потягивался спросонья. Это решило дальнейшие действия Гриши, который подумал, что удав собирается на него наброситься.
В следующие секунды на моих глазах произошло сразу несколько событий: Гриша бросил сетку на удава, но попал только на пень, удав действительно бросился на Гришу, а Игорь Николаевич от неожиданности отпрыгнул в кусты.
Вдруг Гриша закричал:
— Эта дрянь меня укусила! А говорили, что не кусается.
— Да удавы же не ядовитые, — подсказал откуда-то из надежного укрытия Игорь Николаевич. — Они только могут опутать и кости переломать или задушить, — продолжал он нас успокаивать. — Сейчас я сам попробую…
— Уползает, смотрите как быстро, — прохрипел Гриша, — теперь он нам уже не дастся.
И тут я увидела, что удав стремительно ползет как раз в мою сторону, и выглядел он совсем не мирно.
Я лихорадочно начала перебирать в уме все известные мне способы ловли змей. Все они сводились к тому, что нужно было в результате засунуть змею в мешок. Но вот как именно? Тем более мешка под руками у меня не было. А сначала — прижать голову к земле или накрыть ее чем-нибудь темным.
Не думая больше ни о чем другом, я быстро стянула с себя водолазку и накинула ее на голову удава, одновременно бросаясь на него сверху сама. Я сразу же почувствовала под собой скользкое, гладкое тело змеи, которое сильно извивалось, билось у меня в руках и изо всех сил норовило вырваться.
Конечно, моя водолазка была слишком маленькой, чтобы ею можно было удержать такую махину, но зато я накрыла удаву голову, это на некоторое время сбило моего чешуйчатого противника с толка, по крайней мере, притормозило его неизбежный побег.
Но я забыла про длинный змеиный хвост. Этим хвостом удав внезапно так шарахнул меня по голове, что из глаз полетели искры.
— Да помогите же кто-нибудь, — закричала я громко. — Чего стоите? Где там ваша сетка?
Мужики мгновенно очнулись, по крайней мере, возле нас забегали. Гриша сверху бросил сеть с очень мелкими ячейками, и она упала мне на голову, накрывая вместе с удавом.
«Приятная компания, — подумала я про себя. — Нас только в цирке показывать за большие деньги. А вдруг он меня сейчас задушит», — пронеслось в голове.
И уже в следующий момент я почувствовала сильный укус в плечо. Можно, конечно, утешать себя мыслью, что имеешь дело не с гадюкой и не с коброй, но приятного, согласитесь, все равно мало.
Но самое главное, я чувствовала, что змея постепенно ускользает у меня из рук — такое ощущение, что она выворачивается наизнанку, и через несколько секунд в руках у меня окажется лишь пустая кожа. Черт, удав определенно ускользал, и уж больше после этого он вряд ли нас к себе подпустит так близко. Уползет навсегда в российские джунгли, да и помрет там еще с непривычки или погибнет под топорами деревенских мужиков. Безмозглый, он же не понимал, что мы его хотели сейчас спасти, и потому боролся за свою свободу не на жизнь, а на смерть.
Но в этот момент Гриша и Игорь Николаевич сумели наконец-то распутать сетку и, изловчившись, накрыть ею удава. Еще бы мгновение — и он окончательно выскользнул бы у меня из рук.
— Поднимайте вверх, — скомандовала я, и мужчины оторвали от земли сетку, в которой отчаянно извивался наш красавчик. Теперь уже окончательно было ясно, что он попался.
— Куда его? — спросил Гриша, с удовлетворением рассматривая добычу. — Да, тяжеленький червячок.
— Вот, пока в мешок, — ответил Погорельцев, доставая из рюкзака мешок и с восхищением глядя в мою сторону. — Ну, Таня! Я даже и глазом не успел моргнуть, как ты на него…
— Четко сработано, — подтвердил Гриша.
Я же тем временем надела свою водолазочку, чтобы не быть совсем уж полуобнаженной амазонкой. Чего не сделаешь с перепуга?
Что же, пришлось, как говорится, пойти на крайние меры, тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, мужчины всегда отмечали, что у меня очень красивая грудь — почему это я должна стесняться раздеваться? Будем считать, что позагорала на солнечной полянке. Правда, еще в обнимку с весьма экзотическим кавалером. Недаром же торговцы живностью называли удава между собой «королем».
— А потом в чемодан положим, — сказал Игорь Николаевич. — Он в чемодане был, а когда этот мент чемодан открыл…
— Погодите, а вы что, не знали разве, что везли в чемодане? — удивилась я.
— Откуда же? — пожал плечами Погорельцев. — Мне Петруша сам его к поезду донес, сказал, что по дороге у меня его какие-то родственники заберут. А мне что, жалко, что ли? И тут такая история. Я еще подумал: и чего это чемодан весь в маленьких дырочках? Но теперь, слава богу, все позади.
— Варвар он, твой Петруша. Даже я знаю, что таких зверюг нельзя по чемоданам мучить. Это же диковина вон какая! Наверное, и денег немало стоит, — недовольно проворчал Гриша.
— А кто он такой — этот ваш Петруша? — заинтересовалась я еще одним любителем экзотических животных: круг моего знакомства с этой публикой расширялся буквально на глазах.
— Товарищ мой давний. Мы с ним когда-то в цирке работали, а тут я его в Душанбе встретил. Он мне сам и билетик на поезд купил. Жалко разве человеку услугу оказать?
— Добрый какой. На место двадцать пять. И чемоданчик сам принес. Ничего не скажешь — молодец! — сказала я, вспоминая о своем. И особенно — про приют скорпионов на восемьсот шестидесятом километре.
Так, мирно беседуя между собой, мы подошли к охотничьему домику, как вдруг из-за дерева нам навстречу выскочил какой-то низенький человечек с берданкой и прокричал:
