Папка светлого пластика, вмещающая все достижения Филипа Далея, уже дожидалась его на столе. Точнее, не достижения. К настоящему моменту ему исполнилось семнадцать лет, и 17 июля – вчера – он официально отказался от дальнейшего совершенствования с помощью государственной системы образования. Школа не очень от этого расстроилась в связи с его не слишком выдающимися успехами по пяти основополагающим курсам: английскому языку, техническому черчению, географии, общим наукам и навыкам общения, которые он, особо не перетруждая себя, прослушал в прошлом семестре. Отчеты учителей о его трудах в прошлые годы отличались отсутствием энтузиазма относительно его возможностей и желания учиться. Однако до самого последнего времени особых хлопот школе он не доставлял: ограниченные, естественно, возможности в интеллектуальном развитии, ограниченные способности в большинстве технических и других профессиональных ремесел, в целом же уровень около среднего.
Современная педагогическая практика (как было доведено до сведения Льюиса) поощряет регулярную самооценку, и среди других документов в папке лежал листок, на котором восемнадцать месяцев назад своей собственной рукой Филип записал ответы на вопросы анкеты о шести главных занятиях – "Ваши интересы – свободное время" в порядке предпочтения. Список содержал:
1. Футбол
2. Поп-музыка
3. Фотография
4. Домашние животные
5. Мотоциклы
6. ТВ
– Пишет он без ошибок, – прокомментировал Льюис.
– Трудно ошибиться в слове "ТВ", сержант.
– Да, но – посмотрите – "фотография".
– Вероятно, заглянул в словарь.
– Вы не любите его? – вскользь заметил Льюис.
– Нет, боюсь, что нет. Я рада, что он ушел из школы, если вы хотите это знать.
Она была моложе, чем ожидал Льюис, и довольно уязвима.
– Есть на то причины?
– Особых нет.
– Что ж, благодарю вас, миссис Айресон. Можно взять с собой папку?
– Есть причины такого специального интереса к его особе?
– Нет. Особых нет, – эхом отозвался Льюис.
Он проспал с 18.30 почти до десяти утра. Когда он наконец проснулся, то узнал, что прошлым вечером звонил Морс и просил передать: ни под каким видом не являться в полицейское управление в воскресенье, однако Льюису было бы неплохо проверить, в порядке ли его заграничный паспорт.
Что ж, отлично!
Каждый дом может радовать глаз, пока не заглянешь под его крышу, обнаружив трагедии, следы женщин, ожесточение мужчин...
Ралф Уолдо Эмерсон. Опыт
Часы на панели управления «ягуара» показывали без двух семь, когда Морс повернул на грунтовую дорогу, ведущую к вилле номер два в Бленхэйме. Он довольно хорошо подготовился к разговору, особенно после того, как просмотрел папку, оставленную ему Льюисом, и был уверен в себе. Уверен, разумеется, в отношении электрического камина в гостиной четы Далей; почти уверен в переоборудовании угольного сарая во вспомогательное помещение, в котором (когда они выходили в сад) он успел мельком разглядеть стиральную машину и сушилку для белья на новеньком красном кафеле; однако не столь уверен в отношении заднего садика, в котором не было деревьев. Морс чрезвычайно гордился тем обстоятельством, что никогда не числился бойскаутом, и соответственно его знания относительно костров и барбекю, следовало признать, были почти равны нулю.
Довольный, что ему предстоит действовать одному. Морс постучал в дверь. Для полиции сейчас настали тяжелые времена – она, как никогда, упала в общественном мнении: обвинения в коррупции, состряпанные улики, несоблюдение необходимых процедур, скандал за скандалом неизбежно порождали подозрительность и враждебность. И – увы, Морс знал об этом – он сам время от времени поддавался искушению и немного переступал дозволительную границу обязательных процедур – сейчас ему как раз предстояло проделать именно это. Его можно было сравнить с метателем дартов, слегка заступающим за черту, чтобы выбить на мишени двадцать очков в третий раз подряд. Льюис этого бы не потерпел и не постеснялся бы высказать свое недовольство вслух.
* * *
В гостиной царила далеко не праздничная атмосфера. Чета Далей сидела на диванчике бок о бок, и Морс, усевшись в кресло напротив, приступил к делу.
– Мистер Далей, вы прочли ваши показания?
– Вы не против, если моя жена будет присутствовать?
– Я бы даже предпочел, чтобы она присутствовала, – невинно заявил Морс.
– Как я и говорил, мне нечего добавить.
– Отлично! – Морс наклонился и взял теперь уже довольно замызганную копию. Он медленно просмотрел ее и поднял глаза на Джорджа Далея: – Буду честен с вами, сэр. Меня беспокоит вопрос о фотоаппарате.
– И что же именно? – Сказано было почти без гласных: если Клэр подчеркивала их, то Далей почти полностью проглатывал.
Морс начал атаку заходом с фланга:
– Сами вы занимаетесь фотографией?
– Я? Немножко. Вообще-то нет.
– Вы, миссис Далей?
Она отрицательно покачала головой.
– Но ваш сын Филип занимается?
– Да, он очень сильно стал ею интересоваться в последнее время, правда ведь, дорогая? – Далей повернулся к жене, которая неопределенно кивнула, не сводя глаз с Морса.
– Вероятно, немножко раньше, чем в "последнее время"? – предположил Морс. – Он записал фотографию в список своих увлечений, а список был составлен в прошлом году – в начале прошлого года, то есть за несколько месяцев до того, как вы нашли фотоаппарат.
– Да, но я уже говорил, что в любом случае мы собирались купить ему фотоаппарат на день рождения. Не так ли, дорогая?
Снова, кроме еле заметного неопределенного кивка, от миссис Далей не последовало устного подтверждения этого столь невинного заявления.
– Но у вас никогда не было своего фотоаппарата, как вы говорите?
– Правильно!
– Как же вы узнали в таком случае, что пленка в нем полностью отснята?
– Ну, вы знаете, на то есть номера, так ведь? По ним можно узнать, ну, когда пленка кончилась.
– Вы хотите сказать, когда там цифра "десять"?
– Да вроде того...
– А если в пленке двенадцать кадров?
– Не знаю. – Далея, казалось, не обеспокоил несколько более агрессивный тон вопроса. – Наверно, Филип сказал об этом. – Он снова повернулся к жене: – Там десять или двенадцать было, дорогая? Ты не помнишь?
Морс подвел итог:
– Так все-таки у него раньше был фотоаппарат?
– Да, дешевенький мы в свое время ему купили...
– Испанский, – миссис Далей прервала молчание.
– Мистер Далей, вы сможете вынуть пленку из аппарата?
– Ну нет, если только, вы знаете...
– Но в своих показаниях вы заявили... – Морс снова заглянул в копию показаний. – Здесь говорится, что вы сожгли пленку.
– Ну, конечно, это так, правда ведь, дорогая? Конечно, я знаю, нам надо было ее сохранить. Но я ведь говорил уже – все мы иногда неправильно действуем, правда ведь? И мы заявили, что извиняемся за это, мы же сказали, дорогая?
Морс начал понимать, что последние слова ответа были чисто риторическими: на какую-либо реакцию Далей и не рассчитывал.
– Где вы ее сожгли? – спокойно спросил Морс.
– Не знаю. Не помню. Просто бросил ее в огонь, – Далей неопределенно махнул правой рукой.
– Камин электрический, – сказал Морс, указав на него рукой.
– У нас есть угольная решетка в соседнем помещении. Довольны? – Далей наконец начал проявлять признаки волнения.
– Вы топили углем в тот день?
– Как я, к черту, могу помнить это?
– А вы помните, миссис Далей?
Она покачала головой:
– Это было больше года назад, не так ли? Вы могли бы помнить такую мелочь так долго?
– Я не пользовался углем в моей квартире вот уже пятнадцать лет, миссис Далей. Думаю, что вспомнил бы.
– Ну что ж, прошу прощения, – спокойно согласилась миссис Далей. – Я не запомнила.
– Вы знаете, что температура в Оксфордшире в тот день была двадцать три градуса тепла? – Морс думал, что не очень здорово ошибся.
– Что?! Это в десять-то часов вечера? – Видно было, что Далей выведен из равновесия, и Морс воспользовался своим преимуществом.
– Где вы храпите уголь? Ваш угольный сарай превращен в подсобное помещение – ваша жена показала...
– Ладно, если здесь огня не было, – значит, не было. Значит, был в саду, мог же быть?
– Что вы сжигаете в саду?
– Чего я сжигаю? Чего я сжигаю? Я сжигаю чертовы ветки, и листья, и...
– У вас нет деревьев. А если бы и были, июль для листьев, пожалуй, рановато.
– О, ради Христа! Послушайте...
– Нет! – Тон Морса внезапно стал жестким и властным. – Вы послушайте, мистер Далей. Если вы сжигаете ваш мусор в саду, пойдите и покажите мне – где?! – Вся мягкость слетела с Морса, и он продолжил: – И если вы по-прежнему будете лгать мне, я вызову экспертную группу, которая перекопает половину вашей лужайки!
