– А участковый помнит, что вы проживали вместе?
– Откуда он может помнить, если я его ни разу в глаза не видела? По идее, он должен опросить соседей…
Я невольно вспомнила своих и рассмеялась, представив эту картину. Чтобы Александр Иванович не подумал, что у меня от объятий с шестом поехала крыша, я пояснила, какие люди проживают в соседних квартирах.
– Но участковый, конечно, никуда не пойдет. Зачем ему это надо? Вы же сами знаете, что это затюканные мужики, заваленные никому не нужной бумажной работой. И если бы им еще деньги платили… Если потребуется справка, пойду к участковому, положу купюру на стол. Будет справка. Мне про этот «способ» рассказала одна женщина, подпадающая под категорию «иные лица», именно так она и добивалась разрешения. Правда, не в Кресты, в колонию. Поехала на прием к начальнику, он и затребовал такую справку. И в результате все довольны. Участковый – с бабками, начальник колонии – со справкой, женщина – с разрешением, а ее мужчина – со свиданием.
– Ты об этом писала в своих статьях?
– Нет, подробно «способы» не описывала.
– Понятно… А если все равно не получишь разрешение? По крайней мере, пока Серега в Крестах?
– Что-нибудь придумаю. А вы-то что хотите? Разве вам самому не легче получить информацию из этого известного в нашем городе места? Не знаете разве, как работает «почта»?
Колобов заметил, что в любом случае встретиться лучше мне с Сергеем. Так он скорее откроет свои тайны. Более того, он будет рад.
– А вы знаете, что разговор прослушивается? Вернее, может прослушиваться? Или уже забыли?
– А ты уклончиво, уклончиво, чтобы только вы вдвоем поняли. Неужели тебя учить надо? Мои женщины всегда знали, как передать мне нужную информацию. И я их понимал с полуслова. У вас же есть общие воспоминания. Подумай. Ну и иносказательно… Юля, ты же журналистка. Должна у тебя голова работать! Ты даже представить себе не можешь, как наши женщины изощряются, чтобы вытянуть любимых!
Я представляла, что мне придется повертеться как ужу, чтобы получить от Сергея те сведения, которые нужны в первую очередь мне…
– И записочку напиши на папиросной бумажке. Когда перед расставанием обнимать будешь, за воротник робы сунешь. Я тебе даже человека готов для тренировки предоставить и опытного вертухая. Постарайся. А потом на набережную сходишь. Серега тебе ответную записку пульнет.
Я грустно улыбнулась, глядя на Колобова. Давно он, видимо, не сидел в Крестах. И вообще давно не бывал на нарах. Забыл, что ли, что до и после свидания заключенных полностью обыскивают? И вообще Сергею еще робу не выдавали и, надеюсь, не выдадут – он же пока в подследственных ходит.
– Александр Иванович, в Крестах до приговора суда свидания по телефону – через стекло. Мне не удастся обнять Сергея. И почему вы думаете, что он будет в робе? Робу выдают осужденным, а он-то – подследственный. Значит, будет в гражданке.
– Через стекло? Это уже сложнее, – почесал он переносицу.
Неужели не помнит? Или раньше по-другому было? Или он столько подобных мест осчастливил своим присутствием, что у него в голове все перепуталось? Или опять притворяется?
– Ну, в общем, выясни все, что можешь. А я со своей стороны постараюсь его оттуда выдернуть. В крайнем случае ведь опять посадить можно. – Колобов усмехнулся. От этой усмешки мне стало не по себе.
– А деньги лично у вас пропали? – полюбопытствовала я.
– Можно сказать и так, – медленно ответил Александр Иванович.
– Но почему вы не проверяете тех, кто про них знал?
– Я как раз это и делаю, – заметил Колобов, странно взглянув на меня. – Согласен: ты могла и не знать.
– Я не знала.
Он пропустил мои слова мимо ушей.
– К сожалению, знало довольно большое количество людей. У меня из-за их пропажи сорвалась поездка в Финляндию. Сорвалась крупная сделка. Но даже не это главное, хотя… Я должен вычислить негодяя. Найти и наказать. И я должен это сделать сам. Я, а не кто-то другой. Иначе… – Колобов вздохнул. – Могу последовать за прибалтом. Здесь задействованы интересы… не только мои. И деньги не только мои.
– А если это был прибалт? Он уже наказан. Он мертв. И как вы теперь узнаете, он виноват или не он?
– За ним же кто-то стоял, – пожал плечами Колобов. – Я его никогда в жизни не видел. Его кто-то подослал. Мои ребята сейчас находятся в Финляндии. Артур куда-то уехал по делам. Найдут Артура – поговорят с ним. Хотя его кто-то мог просто попросить дать рекомендацию для гостиницы. Но мы выясним кто. Это хоть какая-то зацепка.
Я спросила про персонал гостиницы. Колобов покачал головой. Персонал был многократно проверен самыми разными людьми. Они возвращали оставленные в номерах деньги и ценности. В гостинице еще ни разу не случалось воровства. Да и возможности ни у кого не было. Они не ходят по этажам вечерами.
– А у Любы?
– Ох, как вы друг другу не понравились! – покачал головой Колобов.
Он пояснил, что она с поста отлучалась только в комнату отдыха к Сереге – тогда ее заменял охранник, но быстро вернулась: в этой гостинице платят очень большие деньги, и персонал не имеет привычки лишний раз покидать свой пост. («А Сергей ведь отсутствовал довольно долго», – подумала я.) Охранник находился в своей комнатке, откуда по монитору следил за прилегающей территорией. Повар не поднимался по лестнице вообще, единственный официант – только в наш с Серегой номер и еще до прибытия Колобова и Редьки. Проститутки находились в бане.
– Я специально не брал девочку в номер, – пояснил Колобов. – Считал, что могу оставить деньги там – и они будут лежать, как в сейфе. Раньше, по крайней мере, так всегда и было.
– А Редька? Он не мог?
– Он находился или в бане, или у себя в номере. Он не выходил из бани, потом пошел прямо к себе. Он не заходил ко мне в номер. Не было у него такой возможности. Украсть их он не мог. Сам, – добавил Колобов многозначительно.
«А про мертвую проститутку ты наверняка не знаешь, – подумала я. – Наверное, никто даже не обратил внимания, что она пропала. Ну, может, в «фирме» беспокоятся, что не выходит на работу. И когда до нее доберется Колобов… Если вообще станут проверять девок. Но ведь кто-то же ее кокнул и спрятал в Серегин багажник? Кто-то, кто хотел его подставить. Не сам же он ее туда запихал?»
Я решила, что должна по крайней мере для себя выяснить, кто виноват. Мне не хотелось, чтобы невиновный человек сидел в тюрьме. И вообще чтобы страдали невиновные. Теперь я почему-то была уверена: кто-то явно пытался подставить Серегу, и он об этом знал. Или, по крайней мере, предполагал. Вот только кто? Зачем – после разговора с Колобовым стало понятно: из-за бабок. Или милый друг все-таки не такой уж невинный агнец?
Мне вернули сумку, даже попросили проверить содержимое. Все было цело, телефон работал. Александр Иванович сказал, что подзадержится: хочет отдохнуть вечерок на природе, попить родниковой водицы, поесть натуральных продуктов.
– Может, девушке сухой паек с собой дать? – спросил дедок у Колобова. – Все-таки у нас первая гостья женского пола.
– Не откажусь, – решила я подать голос.
В результате мне вручили баночку сметанки, баночку медку, пяток яичек и щуку. Телохранитель Колобова изобразил на физиономии сожаление и извлек из кармана черную плотную косынку. С нею приблизился ко мне.
– Извиняй, – сказал он, – приказ начальства.
У начальства в это мгновение зазвонила трубка. Колобов выслушал, что ему сказали, и изменился в лице. Телохранитель застыл с черной косынкой. Мы все смотрели вопросительно на Александра Ивановича.
– Артур так и не появлялся. Жена заявила в полицию. Сейчас поехала в какой-то морг. Вроде недавно обнаружили труп, отвечающий его приметам. Пока ребята ничего точно сказать не могут, но… – Колобов сделал многозначительную паузу.
Да, дело принимало серьезный оборот. Кто-то заметал следы. Заметал тщательно. Только бы я сама вдруг не оказалась среди заметаемых…
Правда, сейчас мне больше всего хотелось поскорее добраться до родного дома и этой ночью поспать в своей постели. Мне завязали глаза, один мужик сел за руль, второй рядом с ним, меня усадили назад.
До моего дома ехали почти три часа, из чего я сделала вывод, что все-таки находилась за пределами Ленинградской области. Хотя ведь так далеко везти жертву рискованно. Но это не мои проблемы. Косынку мне разрешили снять при подъезде к городу. Джип был с тонированными стеклами, так что из соседних машин меня на трассе никто не видел.
Моя родная «шестерка» в самом деле стояла у подъезда, даже была закрыта и не «раздета». Мужики вылезли из джипа, напомнив, что им велено проводить меня до квартиры. Один подхватил сухой паек, свою сумку я повесила на плечо. В сопровождении эскорта поднялась на нужный этаж, ключом открыла дверь и замерла.
В коридоре горел свет, на полу на спинах лежали два накачанных типа (почти двойники сопровождающих меня), на груди у одного свернулась кружочком Сара, у другого – Барсик. «Подозрительные мужики» боялись шевельнуться и даже дышать. На звук открываемой двери только скосили глаза.
