Мы с Энди взялись допрашивать лейтенанта, у которого была простенькая фамилия Эванс, а папа был известным адвокатом в Сан-Франциско. Беседа получилась душевная. Напуганный присутствием на борту русского из наверняка известной, но неуловимой диверсионной группы головорезов по прозвищу "крысы" - я его сразу просветил насчет этого, чтобы не ерепенился. Он и не ерепенился, опасливо глядя на меня, когда я задавал ему вопросы.
- Когда был последний радиоконтакт перед нашей встречей?
- Минут за двадцать. Мы сообщили на базу, что видим джонку, проверим ее и продолжим путь вниз по реке еще миль на пятьдесят до временной базы для заправки.
Мы переглянулись.
- Так ваша база в пятидесяти милях ниже?
- Примерно так.
- А как это мы прошли мимо базы и ни они, ни мы не видели друг друга?
- База тайная и расположена в канале, вырытом от Меконга на пару миль в джунгли.
- Вы должны были доложить о результатах проверки джонки?
- Обычно, если ничего не находили, то ничего и не сообщали.
- Когда вас ждут на базе и когда вы должны возвращаться назад?
- На базе мы должны были быть через часа два после встречи с вами, но нас могли и не ждать так скоро - обычно ребята заскакивают тут в одну деревню к своим подружкам. Мы давно здесь плаваем, у ребят есть, то есть были, кое-какие привязанности и деловые интересы.
- В сообщаете о такого рода задержках?
- Нет, такого официально не заявишь, обычно ссылаемся на неполадки с двигателями.
- Вверх по течению есть еще ваши катера?
- Только один. У них вчера полетел один из дизелей, они возились с ним, и теперь идут позади нас, но очень медленно - поломка серьезная. А может, решили отсидеться до приезда ремонтников и пьют где-нибудь...
Карты реки мы забрали и у лейтенанта в планшете и в рубке, так что маршрут теоретически мы знали. Оставалась сущая ерунда - сделать это на практике. Беспокоил этот отставший катер. Пересидеть его в здешних зарослях возможно, но вдруг они решили погулять, тогда надо ждать как минимум еще два линкора - один с ремонтниками, другой на замену потерпевшему. Кто их знает там, на базе, может они такие служивые молодцы, что минуты зря не теряют. Грубая прикидка по времени была ясна: если катера с базы вышли утром, то у нас есть фора миль на двадцать. Потерпевший катер может пройти мимо нас примерно через час, если команда не пьет в тени мангровых деревьев и закусывает бананами. Оставался открытым вопрос с пленными. Убить безоружных мы не могли, но оставить им джонку с мотором - значило, что из ближайшего поста скоро уйдет радиограмма с информацией, и нас будут ждать не какие-нибудь случайные катера, а самые настоящие "Тандерболты" или "Тандерчифы" (а то и "Фантом" пошлют - такая нам будет оказана честь!) которые, чтобы действовать наверняка, накроют нас напалмом. Топить джонку, значит обречь на медленную смерть пленных. Лучше уж пристрелить... Энди нашел выход. Покопавшись в инструментальном отсеке катера, он довольно скоро появился с солидной кувалдой в руках. Его могучие плечи заработали не хуже дизеля и вскоре от прекрасного мотора на джонке остались большие покореженные куски металла.
Если это и мог кто-то починить, то его фамилия должна быть Кулибин. Теперь у американцев получили прекрасную возможность поработать руками либо поставить укороченную мачту и выбираться с парусом, если смогут, либо древнейшим способом - сделать из досок весла и... Пришлось собрать небольшое собрание. Трупы мы вынуждены, при такой жаре, на нашей маленькой лодочке отвезти через камыши подальше (как смогли пробиться сквозь сплошные заросли всякой речной флоры) и, привязав камни из балласта джонки, и опустить в воду. Пленных было трое. Я постарался проникновенно и доходчиво доказать им, что вели они себя, как настоящие герои и сражались до конца, но только варварские методы войны и русский бесчеловечный головорез не дали им одержать заслуженную победу. Если они хотят, мы можем им даже выдать соответствующий документ, чтобы облегчить их положение на многочисленных служебных расследованиях, связанными с потерей большей части команды и катера, принадлежащего армии США. Это все-таки имущество, состоящие на соответствующем балансе и его надо как-то списывать. Эту юридическую казуистику я узнал от лейтенанта, который более всего сокрушался не поводу смерти своих людей, а именно по поводу захвата катера. Лейтенант смотрел на меня с нескрываемой надеждой, зато механики никак не могли врубиться, что я плету: какие документы, какие расследования - они честно сражались, но проиграли, не всегда же побеждать и вопрос стоит гораздо важнее, останутся они жить или их на этой же лодочке отвезут подальше и бросят в воду. Поэтому механики с нескрываемым презрением смотрели на своего командира и с испугом на меня. Я успокоил их - безоружных мы не убиваем, пленных не пытаем, только подробно расспрашиваем - хочешь отвечать, отвечай, не хочешь, то рискуешь схлопотать по роже, но не более того. Мы не какие-то там гэбешники или представители северной контрразведки, мы просто удираем от войны. Правда, если нам мешают, мы не церемонимся в выборе средств, как вы сами могли убедиться. Так что мы оставляем им джонку со срубленной мачтой, разбитым дизелем и горой фруктов. Мясо, конечно лучше, но есть куры и коза, которых можно использовать можете использовать по прямому назначению. Найти выход это теперь их проблема. Все разрушения на джонке - простая предосторожность, чтобы весь Меконг не очень скоро узнали наших подвигах, так как мы люди очень скромные и не любим шумихи вокруг нас. Услышав такое, механики повеселели - они надеялись на свои умелые руки и не видели особенных трудностей, чтобы невредимыми выбраться отсюда. Лейтенант сидел мрачный и его мучил позор поражения. Механикам это было до лампочки, они встали, протянули нам руки и сказали, что мы настоящие парни, и они желают нам удачи - добраться туда, куда мы желаем. Лейтенант остался на месте, и я был уверен, что его подчиненные после нашего ухода получат идеологическую взбучку, вроде, как от нашего замполита. Лейтенант очень походил на такого типа...
Все вопросы были теперь окончательно решены. Между тем Нго почувствовал себя хуже - он терял порой сознание, бредил. Я вкатил ему еще порцию антибиотиков, снотворного и он на время затих. Но меня волновало его состояние. Мы не хирурги и что нож этого амбала повредил в могучем теле Нго, мы не знали. Да если бы и знали, что могли сделать? Операцию? Оставалось надеяться на американские лекарства и живучесть Нго.
Катер медленно пробивался через заросли к чистой воде. Надо было выскочить весьма осмотрительно, а вдруг нас уже ждет 6-й флот, специально по воздуху переброшенный на Меконг для нашей торжественной встречи? У самого края зарослей Энди забрался на крышу рубки и внимательно в мощный бинокль (трофей) оглядел реку с одного видимого края до другого. Если нас кто-нибудь не ждет в засаде за ближайшим поворотом, то можно считать все в порядке.
Энди спустился и полез в моторный отсек. Он все-таки пилот, к машинам, пусть даже нелетающим, имеет прямое отношение, и потому мы отдали ему почетное место корабельного механика. Впрочем, если не случалось неполадок, то двигатели имели дистанционное управление из рубки. Энди нужен был внизу только в плохих случаях. Наша дружная команда поредела - никакие лекарства, похоже, не помогали бедному парню, у него поднялся жар, и мы могли только укладывать мокрые полотенца на его покрытый потом лоб. Было смертельно обидно и стыдно за невозможность помочь мальчишке. Но нас ждала дорога к свободе, и Энди врубил двигатели на всю катушку. Да, это не наша родимая джонка (жалко ее все-таки было бросать...), настоящий гоночный катер, если останемся живы, заявим его на участие в Багамской гонке. Правда, впереди был еще один такой же чемпион, хотя по слухам и на одной ноге, но Джон Сильвер тоже был одноногим!
Река Меконг,
понедельник,
не более 8 миль от Вьентьяна.
До желанного Вьентьяна оставались считанные мили, и потому желание еще раз с кем-то воевать сильно поубавилось, чувство близкой безопасности и сыграло с нами нехорошую шутку. Едва мы прошли очередной поворот, по нам неожиданно врубила скорострелка, а через грохот ее выстрелов слышался и рев пулемета. Ничего не скажешь, рейдеры поганые, проворонили укрывшийся под навесом из деревьев катер. Видимо какой-то пост все-таки наблюдал за нами, и скоро можно было ждать подкрепления с другой стороны реки. Логика подсказывала - с этим ублюдком надо расправляться как можно быстрее. Я заложил крутейший разворот почти на пятке и Тханг ответил длинной очередью. Надо было выманить их от берега. Сквозь рев моторов докричаться до Энди было невозможно, а связи между моторным отсеком и рубкой, увы, не было. Тогда я резко сбросил газ почти до минимума, и из люка мгновенно показалась голова пилота. Я заорал ему, рискуя навсегда остаться без голоса: "Сделай дым!" Дымовая шашка тут не годилась, слишком уж явная провокация. Энди сообразил и через двадцать секунд из моторного отсека повалил сине-черный дым (явно какое-то тряпье с соляркой). Я чуть-чуть добавил обороты и начал уходить из зоны огня, так чтобы они не могли использовать обе свои пулялки. Точно, скорострелка замолчала, у нее не стало зоны обстрела. А Тханг поливал их из кормового пулемета и мешал противнику, спокойно прицелится для решающей очереди - свистящие рядом пули диаметром в 12.3 миллиметра плохо отражаются на спокойствии у кого угодно...
