– Вы Галина Афанасьевна Старцева? – поинтересовалась я.
– Естественно, не Михаил Юрьевич Лермонтов, – огрызнулась женщина. – Так что вам угодно? – с сарказмом повторила она, опершись на косяк и всем видом демонстрируя, что не впустит меня даже в прихожую.
– Мне нужно поговорить с вами, – улыбнулась я, – относительно убийства.
– Опять этот чертов Вовчик? Вы что, из милиции?
– Нет, я частный детектив, – тут же продемонстрировала я свою лицензию.
– Так меня менты уже заколебали, – буркнула Галина, презрительно скривившись. – Я уже им говорила – ничего не знаю, не видела, сидела в баре с молодым человеком. С Вовчиком столкнулась только один раз – когда у меня угнали драгоценности.
– А имя Волощенко Никиты Викторовича вам о чем-нибудь говорит?
– Абсолютно ни о чем, – решительно заявила Старцева, нетерпеливо постукивая ноготками по дверному косяку. – А в чем дело?
– В гараже этого человека были найдены ваши украшения, – пояснила я небрежно, увидев на пальце Галины уже знакомый мне перстень.
– Что, и его грохнули? Может быть, у меня драгоценности проклятые? – фыркнула женщина. И добавила серьезно и нетерпеливо: – Нет, мне ничего не известно про этого… как его… Волощенко.
Кажется, от этой женщины более ничего добиться не удастся. Да и не убивала она, наверное, никого. Стервозная натура – это безусловно, но, в сущности, ничего особенного. Так что убийцу надо искать где-то в другом месте.
Я распрощалась с достаточно неприятной дамой и почувствовала, как она с облегчением захлопнула за мной дверь. Я зашла в ближайшее летнее кафе, чтобы немного перекусить и выпить кофе, а заодно поразмышлять, что делать дальше. До офиса слишком далеко, и мне не хотелось тратить времени даром. Честно говоря, больше всего я горела желанием наконец разобраться с этим несчастным убийством и отправиться на пляж.
Глухов, напарник Волощенко… У него алиби. Черт, что-то такое с этим Глуховым тревожит… Ой, точно, он говорил, что Волощенко не особенно любили окружающие. Неужели я упустила этот момент? Надо уточнить, и сделать это никогда не поздно.
Перекусив, я направилась к Глухову.
Он оказался дома. Принял меня не сказать чтобы с распростертыми объятиями, но в целом достаточно вежливо.
– Роман Сергеевич, как относились к Волощенко другие сотрудники? У него были недоброжелатели? – с места в карьер спросила я. Глухов не удивился. Он еле заметно улыбнулся и ответил:
– В принципе его вообще не слишком любили. Себе на уме мужик, хотя довольно компанейский.
– А кто конкретно испытывал к нему особо негативные эмоции? – поинтересовалась я. – Может быть, вы знаете?
Глухов задумался. Он лениво скользил взглядом по предметам меблировки, отстукивая кончиками пальцев ритм на своем колене, и, вероятно, перебирал всех возможных подозреваемых.
Я не торопила его, рассматривая симпатичные репродукции на стенах.
Наконец Глухов собрался с мыслями и ответил неуверенно:
– Знаете, его очень не любил муж секретарши Жанночки. Сама Жанна зато очень любила Никиту, – фыркнул он. – Не знаю уж, что было в этом Волощенко – но он действовал на большинство женщин как наркотик. Вот и Жанна – от нее никто не ожидал такой влюбленности. Она вообще девица сдержанная, а над Волощенко тряслась, как курица над яйцом. Григорий, ее муж, все это узнал – на какой-то вечеринке увидел, и с тех пор у них с Волощенко велась холодная война.
– А этот Григорий тоже у вас работает?
– Да, только он на производстве. Подбирает ингредиенты и проверяет продукцию на аллергическую реакцию в соответствии всевозможным ГОСТам. Но вы не думайте, я сомневаюсь, что он мог убить, – пошел на попятную Роман Сергеевич. – Вообще-то Гришка – человек уравновешенный. Иногда только не сдерживается, и тогда – буря…
– А где я могу найти этого Григория?
– В производственном отделе спросите Григория Донченко. Он должен быть на рабочем месте, – посоветовал Глухов.
На всякий случай, вспомнив разговор с Ольгой Шалой, я поинтересовалась:
– А Донченко не хромает?
– Вообще-то нет, – удивился Роман Сергеевич. – А почему вас это интересует?
– Так, предположение, – уклонилась я от ответа и, попрощавшись с Глуховым, отправилась в филиал фирмы.
Производственный цех «Золотой луны» находился в удаленном от центра районе, и, чтобы добраться туда, мне потребовались две пересадки. Вполне естественно, что паломничество на общественном транспорте особого удовольствия мне не доставило и негативно сказалось на настроении. Я сама себе напоминала упрямца, который ломится в каменную стену и расшибает лоб, а стена стоит себе и даже трещины не дает. Успех дела был под вопросом. Действительно, свидетелей нет, отпечатков на ноже тоже нет, никто ничего не видел и не слышал.
Тем не менее чувство долга у меня гипертрофировано, за что периодически и страдаю, и потому предпочитаю доводить дело до конца.
На проходной завода я попросила пригласить Донченко, и вахтер позвонила. Минут через пятнадцать я увидела высокого худощавого мужчину с черными глазами в белом халате, оттенявшем его шоколадный загар. Мужчина чуть прихрамывал на левую ногу.
Меня это насторожило – Ольга, если не лжет, видела хромавшего мужчину. Который мог оказаться убийцей.
– Это вы меня спрашивали? – поинтересовался он, подходя ко мне. Это было лишено логики. В проходной, кроме меня, сидели только вахтеры в стеклянной будке.
– Да, если вы Григорий Донченко, – улыбнулась я.
– Могу я поинтересоваться, кто вы? – удивленно вскинул бровь Донченко. – Вы-то меня знаете, а я…
– Александра Данич, – слегка улыбнулась я, размышляя, как этот человек поведет себя дальше.
– Александра Данич, не спорю, это интересно. А вы, простите, звезда телеэкрана, и я должен вас знать? – ехидно спросил Донченко. Да, этому человеку палец в рот не клади, просто хам какой-то!
– Нет, я частный детектив, – сдержанно-вежливо ответила я, – и хотела бы с вами поговорить.
– Вы-ы? Частный детектив? – искренне удивился Григорий, разглядывая меня как диковинное насекомое. – И где ваши трубка и лупа?
Я снова пропустила мимо ушей его хамскую «иронию»:
– Итак, мы можем с вами поговорить?
– Вас наняла моя жена, дабы узнать, нет ли у меня кого-то на стороне?
Мне начало это надоедать и даже захотелось, чтобы он оказался убийцей – строит из себя невесть что…
– Нет, – покачала я головой, с трудом держа себя в руках. Для Григория мое состояние явно не осталось тайной, и он насмешливо продолжал рассматривать меня своими черными глазами. Я ощутила, как кровь приливает к щекам, и разозлилась еще больше. – Я расследую убийство Никиты Викторовича Волощенко.
– Ах вот оно что! – на лице мужчины не появилось и тени испуга. – И что вам нужно от меня? Вы пришли меня арестовывать?
– Где вы были в ночь с понедельника на вторник? – поинтересовалась я, оставив его вопрос без внимания.
– В обществе друзей, – серьезно сказал мужчина. – Мы отмечали помолвку моего приятеля. Адрес нужен?
– Естественно, – усмехнулась я и записала координаты и имя друга, в чьем обществе, возможно, находился Донченко. Потом спросила: – Какие у вас были отношения с Никитой Волощенко?
– А какие бы отношения были у вас с человеком, который клеит вашу жену? – вопросом на вопрос ответил Григорий. Черт побери, этот его стиль общения не на шутку раздражал. Так и хотелось сбагрить мужичка в милицию, пусть разберутся.
– Вы не ответили на вопрос, – несколько более резко, чем хотела, огрызнулась я.
Донченко усмехнулся, глядя на меня сквозь легкий прищур, и ответил:
– Если я скажу, что терпеть его не мог, вы решите, что именно я и убил Никиту. Мы были в обычных отношениях. Не слишком часто общались, только по крайней необходимости… А теперь извините, мне нужно идти работать.
– Хорошо, спасибо. Если вы мне понадобитесь, я знаю, где вас найти.
– Разумеется, – хмыкнул мужчина и ушел. А я отправилась по данному Григорием адресу.
* * *
К середине дня я вернулась в офис, дабы оформить наконец бумаги, хотя бы связанные с делом Шульгина. Иначе Ларчик меня убьет – отчеты о проведенной работе он считает чем-то вроде Библии. Заодно хотелось обдумать поступившую информацию.
Алиби Донченко вызывало у меня легкие сомнения. Его приятель пару раз сбивался, перевирал детали и объяснял этот факт непотребно пьяным состоянием. Невеста приятеля заявила, что рано ушла спать и понятия не имеет, чем занимались мужчины без нее. В общем, алиби оставалось под вопросом. Честно говоря, я не слишком верила друзьям Донченко и ему самому, может быть, сказывалось субъективное отношение. Просто Донченко производил впечатление слишком уверенного в собственной неотразимости человека. И если Волощенко обольстил жену Григория, Донченко мог воспылать злобой к сопернику. Кто знает…
Донченко – человек, который мог покончить с Волощенко из ревности. Это чувство вообще одно из сильнейших эмоций человеческих, и, ревнуя, человек не в состоянии контролировать свои эмоции, он просто на это не способен, а значит…
