Дома я задумчиво включила радио. Крутили «Энигму». Никогда не испытывала особого восторга от такой музыки, если честно. Но магнитофон, вот негодяй, нагло сломался. И что было делать? Без музыки мне думается ну очень плохо.
И я стала думать, придя к мысли, что эти чертовы убийства взаимосвязаны, причем напрямую. И еще эта загадка с двумя Матвеями Земсковыми… Если предположить, что Ламовский похитил деньги и документы, а Волощенко продал паспорт в Москве, тогда… Черт, как же я раньше не додумалась? Могла бы и сообразить – тогда и меткий выстрел в лоб Ламовского объясняется. Я же проверяла прошлое этого Земскова. Он трудился в Самаре до прошлого года, а когда умерли его родители, приехал в Тарасов. А в Самаре, между прочим, он был завсегдатаем тира – даже занял первое место в каких-то там соревнованиях по стрельбе. Ну надо же!
Только возникает другой вопрос – какого черта он пустил пулю в лоб Ламовскому, а Волощенко убил ножом? Что, пуль не хватило? Или все это конспирация? Чтобы решили, что эти два убийства не связаны? Так он был прав – я сначала так и решила. Но теперь все гораздо яснее. Остается лишь один вопрос – где мне найти этого Земскова?
А вот здесь, Александра Сергеевна, вам необходимы логические подходы. Когда у человека похищают все деньги и документы, да при этом жертва оказывается в совершенно чужом городе, без друзей и родных… милиция ничем не поможет. И все ясно – человек просто вынужден опуститься на дно жизни, это более чем естественно. На дне – вот где надо искать Земскова. Только как искать? Я, к несчастью, не обзавелась связями с бомжами и прочими несчастными людьми, выброшенными из естественного течения жизни. И тут я подумала…
О, точно! Во-первых, должен был вот-вот вернуться Пенс. А во-вторых, он не так давно рассказывал мне об одном из обитателей какого-то подвала, бывшем интеллигенте. Как его звали?.. Дмитрий, по кличке Философ! Банальное прозвище, но Сережка говорил, что Дмитрию оно очень подходит. Человек на собственном опыте убедился в бренности бытия и решил пожить «на дне». Дабы испытать острые ощущения, нереальные в цивилизованной жизни. Нереальные, ха! Ему бы частным детективом потрудиться – понял бы, где остроты ощущений искать.
Устав размышлять, я поставила на плиту чайник. Моя милая мамочка уехала, оставив бедную Сашеньку совсем одну. Ларчик тоже не звонит – видимо, дело близко к развязке, и он не хочет отвлекаться на какую-то мелкую детектившу Данич.
Люди мрут как мухи. Эти чертовы типы, Волощенко и Ламовский… Честно сказать, мне их жалко только как представителей гомо сапиенс – так же, даже более, я бы пожалела какую-нибудь птицу или зверя. А так… я нахожусь на стороне жертв – это же надо, сколько человек сделал несчастными этот тандем. Могли бы хоть поумерить аппетиты – так нет, им все подавай, до последнего!
В итоге от таких размышлений мне стало грустно и одиноко, и я набрала номер телефона Пенса. Пенсик оказался дома и сразу же поднял трубку. Странно, обычно он в это время в гараже.
– Пенсик, ты не можешь приехать? – жалобно спросила я. Не всегда же мне играть роль суперженщины, надо иногда побыть слабым и беззащитным созданием. Бедняга Пенс мыслей читать не умеет, он сразу встревожился:
– Сашенька, что-то случилось?
– Да, – уверенно ответила я. Надо же иногда подвергнуть человека напряжению. Пенсик испугался:
– Что-то серьезное?
– Произошла трагедия, – пытаясь выдержать нужный тон, «обрадовала» я Пенса. Бедняга готов был тотчас оседлать свой мотоцикл и броситься к своей прекрасной даме, то есть ко мне. Он, наверное, впился в ни в чем не повинную трубку телефона, как в шею злого врага, причинившего вред Сашечке Данич. И я поспешила успокоить его, а то заболеет еще: – Ты совсем забыл про меня, – удивилась я. – Разве это не трагедия? Как же ты мог: вернулся из командировки и не зашел?! И еще мне нужна твоя помощь.
– Фух, Сашка, ну нельзя же так пугать! Я уж думал… Ты что, дома?
– Так поздно уже, порядочные девушки в это время в одиночестве по улицам не разгуливают, – пояснила я манерно.
– Сашка, я к тебе сейчас приеду, – с улыбкой сказал мой дорогой Сережка.
Через пять минут раздался звонок в дверь. Я искренне удивилась – даже на крыльях большой и чистой любви невозможно так быстро добраться до моего дома. Пенсик что, нашел сапоги-скороходы или еще какой-нибудь сказочный атрибут? Хотя на мотоцикле нет ничего невозможного.
Открыв дверь, я увидела моего дорогого викинга. Пенс отбросил со лба прядь светлых волос, улыбнулся и обнял меня. Но эта радость была недолгой – мои противные мозги не желали отдохнуть ни минуты. И я, усадив Пенса на кухонный табурет и приготовив кофе, нетерпеливо спросила:
– Пенсик, а ты все еще общаешься с Философом?
– Конечно, он очень интересный человек, – невозмутимо ответил Сережка. – А что такое? Почему тебя это интересует? – насторожился он. Неужели заподозрил, что я от одиночества сбрендила и решила в бомжихи податься? Вот уж нет, ни за что! Да, иногда я бываю похожа на сумасшедшую, но не настолько же?
– Понимаешь, Пенс, мне необходимо отыскать одного человека. Судя по всему, он из той же среды, что и твой Дмитрий. Поможешь?
– Прямо сейчас? – удивился Сережка. Я фыркнула, посмотрела на часы и загорелась этой идеей:
– А почему бы и нет? У тебя что, другие планы?
– Ну, ладно, – тяжело вздохнул Пенс. – Тем более что сейчас мы наверняка застанем его дома, я надеюсь. Собирайся, и поехали.
Он прижался щекой к трубе отопления и, казалось, задремал. Душу сдавливала острая боль. В конце концов он был молод. Еще молод. И – оказаться здесь, в этом мрачном, благо хоть теплом, подвале! Черт побери, до чего несправедлива жизнь! Да и силы воли не хватает, чтобы пробиться.
Раньше он совершенно искренне думал, что если свершит месть, то обязательно почувствует себя лучше. Успокоится, что ли. И он пытался сделать это.
Отыскать Ламовского, симпатичного парнишку со шрамом, оказалось не слишком сложно. На это потребовалось около месяца. Может быть, чуть больше. И он уже решил было убить его – когда узнал о том, что Ламовский работает не только на себя. Тогда взыграла ярость – этот чертов тандем лишил его всего в жизни, и он твердо решил вычислить второго. Того, на кого работает вор. К тому же пока не было оружия – а пользоваться ножом он поначалу считал неэстетичным. Только потом купил пистолет… У типа, которому ствол достался бесплатно, это удалось сделать по дешевке – в ином случае он, вероятно, прибегнул бы к ножу. Деньги при его образе жизни были нечастым подарком – лишь иногда удавалось подзаработать. Тяжелый физический труд выматывал, зато позволил купить оружие.
Хуже всего, он пытался узнать о судьбе своих денег. Но их уже потратили, насколько он понял. Да, собственно, он и не смог бы их вернуть – не хватило бы твердости. Вот убить – это значительно проще. К тому же это несколько утолило бы его жажду мести.
В памяти неспешной вереницей текли воспоминания. Он поднял с пола оставленный в свое время «бычок» «Примы» и закурил. А раньше… Раньше было «Мальборо», ну на худой конец «Золотая Ява». Но это было раньше.
В Самаре он работал на каком-то заводе, не мог никуда уехать, чтобы заняться основной профессией – когда-то он был бухгалтером. Но на такие должности было слишком много претендентов, а он не был особо талантлив. Он довольно давно задумывался о том, чтобы поехать в другой город, незнакомый и интересный. Но не мог бросить умирающую от рака мать. Взять с собой – тоже, она не хотела уезжать из родного города.
А потом мать умерла, и он, проплакав несколько дней, ощутил себя свободным. Продать квартиру не составило труда – ее оторвали с руками. Шикарная четырехкомнатная квартира в центре города, в новом районе – еще бы! Он получил за нее даже больше, чем рассчитывал.
Потом обменял рубли на доллары и поехал в Тарасов. Конечно, деньги можно было перевести через банк – но, во-первых, там нужно было платить непомерный налог, а во-вторых… После нескольких кризисов, при которых пострадала его мать, он научился не доверять банкам. Все они – обман, наглая ложь, как говорится.
Лучше бы уж деньги пропали в банке – у него на плечах не висел бы этот чертов груз вины.
Он перевернулся на другой бок, морщась от прикосновения к неровному полу и вони старых, выброшенных на помойку одеял. И мысли снова потекли рекой.
Вот что он делать не разучился – это мыслить. Это было ему под силу – во всяком случае, пока.
Он приехал в Тарасов и долго бродил по городу. Зашел в какую-то подворотню – и там его неожиданно ударили по голове. Но голова его была чертовски крепкой – и он вскоре очнулся, почти сразу. Как раз вовремя для мести – он увидел спину убегавшего парня. Но подняться не смог, сильно ударился спиной, которая потом еще долго болела. Только пошевелился, сам не зная для чего прикрыв глаза. Парень обернулся – и лицо его навсегда запечатлелось в мозгу.
