— Конечно, ты до конца будешь отстаивать свою холостую жизнь, ведь тебе все доставалось слишком легко… Тебе и твоей подружке номер один — бездарной выскочке Соньке Дижон. Вот с кем ты готов куролесить всю жизнь — не надо ни жениться, ни деток заводить. Гуляй — не хочу! А в перерывах картинно рыдай из-за ее измен, чтобы тебе все вокруг сочувствовали.
Шумное шмыганье носом, гневный взгляд в мою сторону.
Разумеется, я только усмехнулся в ответ — обличай меня, Вера, сколько влезет! И побыстрее переходи к гораздо более интересной теме — к девице на «выставке Дижонихи».
— И, между прочим, не я одна считаю твою Дижониху полной бездарностью. Почитай, что пишут о ее вчерашней выставке ребята на Фейсбуке! Один журналист назвал выставку в подвале протухшей. И я с ним полностью согласна: протухшие картины, «шедевры» с душком. Уж такое искусство точно не согреет душу. Собрание протухших органов!
Я кашлянул.
— Странно, что вчера на той выставке я тебя не видел — скажем так, ты не слишком незаметная девушка.
Она одарила меня гневным взглядом.
— То, что ты меня не видел, меня ничуть не удивляет: тебе было явно не до меня. Сначала ты беседовал под винцо с перезревшей толстушкой, потом знакомился с новым романом своей художницы… Кстати, ей очень легко добывать для себя поклонников — с ее-то манерой одеваться в обрывки материи! Вечно полуголая Сонька Дижон.
Я промолчал с улыбкой мудреца. Вечно полуголая Соня или Соня в шубе до пят влюбляет в себя каждого второго. А вот дылда Вера, как ни заголись, в лучшем случае вызовет лишь сочувствие.
Между тем следовало ненавязчиво продолжить интересную лично для меня тему. Я развернулся к Вере:
— А что там с девицей? Честно говоря, я не понял, кого конкретно ты имеешь в виду.
Вместо ответа Вера натянуто и тяжеловато расхохоталась:
— Бедный Ален! Он запутался во всех своих девицах — их столько, что он даже не понял, «кого конкретно» я имею в виду!
Она выразительно покачала головой.
— А я имею в виду твою вчерашнюю девку — ту самую, что залезла к тебе в тачку, очевидно, по вашей взаимной договоренности, а может, просто собираясь сделать тебе сюрприз.
Я якобы удивленно приподнял бровь.
— А нельзя ли поподробнее?
Вера мгновенно вспыхнула, словно я сказал нечто оскорбительное. Зло прищурившись, она начала выкрикивать довольно-таки бессвязные фразы о том, что я — плейбой не первой свежести, что мне уже сто лет как «за тридцать», а я все завожу романчики с сопливыми девчонками, которые, само собой, видят во мне только мои баснословные доходы и роскошный дом в Москве.
Опущу подробности ее пламенной речи — само собой, я не супергерой и не первый парень на деревне, но высказывания на мой счет Веры Буниной отличались излишней колкостью и предвзятой критикой, потому я заткнул уши на тридцатой секунде ее откровений. В конце концов, не зря народная мудрость говорит: «На вкус и цвет товарищей нет».
Общим выводом всему сказанному Верой стало гневное заявление, что я, извращенец, совершенно не способен оценить искреннюю и чистую любовь таких умниц и трудяг, как она.
Интересно, но именно такие монологи дают мне заряд уверенности в собственной исключительности. Как и многие россияне, я не миллионер и отлично считаю свои доходы, строя жизнь в рамках крепкого, но далеко не баснословного бюджета. И у меня случаются кризисы и тяжелые дни, а также самые банальные приступы тоски и одиночества, когда вдруг теряется смысл жизни. Именно в такие моменты и стоит послушать сплетни о своей персоне — поверьте, это придаст силы и уверенность в завтрашнем дне. Ведь в чужих глазах мы всегда самые настоящие Рокфеллеры без проблем и забот.
Между тем, выпустив весь свой запас желчи, Вера Бунина умокла, поджав губы и уставившись в окно.
Я вновь бросил взгляд на часы.
— Послушай, мне действительно интересно: выходит, ты видела, как Кристина Лебедева залезла в мою машину?
Само собой, я постарался, чтобы мой голос звучал по максимуму доброжелательно. В конце концов, ведь можем же мы с Верой Буниной просто по-товарищески побеседовать «за жизнь».
Она перевела дух. Прозвучавшее имя «Кристина Лебедева» не вызвало у нее ровно никакой реакции. Стало быть, дело об исчезновении Королева не слишком-то обсуждается на телевидении, потому что если, к примеру, я не так часто включаю свой телик, то Вера Бунина, как она однажды сообщила мне, каждый день, вернувшись с работы, первым делом включает оба своих телевизора — один в гостиной и второй — на кухне.
— Извини, дорогой, твоя девчонка мне не представилась. Но я прекрасно видела, как она выскочила из дома и сразу же прямой наводкой рванула к твоей машине. Сначала я даже подумала, что она хочет ее угнать. Но она быстро прыгнула на заднее сиденье. И тут же затихла, как мышка. Ну а я прошлась до твоей машины и, ничуть не скрываясь, заглянула внутрь…
Тут Вера мрачновато усмехнулась:
— Твоя соплюшка застыла на заднем сиденье. Она со страху чуть пудреницу из рук не выронила, вылупила на меня свои глазенки!.. И, между прочим, красавица не напрасно меня боялась — я запросто могла оторвать ей голову! Потому что я имею на это полное право.
Я попытался представить, что должна была почувствовать Кристина, когда, юркнув в машину показавшегося ей добрым парня, она вдруг увидела, что к ней приближается двухметровое нечто, а приблизившись, грозно разглядывает ее через окно. Тут всякий глазенки вылупит от страха.
Я, не сдержавшись, хмыкнул. Быть может, бедная гимнастка приняла Веру Бунину за монстра из команды хирурга? Интересно, почему она ничего не рассказала мне об этом инциденте?
Я внимательно посмотрел на Веру.
— Вера, постарайся забыть на время о своих личных чувствах. Поверь, Кристина Лебедева — не очередная моя интрижка, это, как говорится, совсем другая история. Именно потому мне интересно все, что ты видела на выставке и что с нею связано.
Впервые за все время Вера взглянула на меня вполне нормально — с легким удивлением.
— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь. Впрочем, я все тебе рассказала: я видела, как девчонка шустренько запрыгнула в твою машину.
— А поподробнее? Где в это время находился я?
Она слегка нахмурилась.
— Ну, если тебя интересуют детали, могу описать все точно, как было… Итак, около восьми ты подъехал, припарковался недалеко от ворот — твою машину было прекрасно видно от дома…
Тут Вера мимолетно смешалась — по сути, только что она призналась, что ждала, когда я подъеду, отследив с первых же минут.
— Кстати сказать, я увидела твое появление чисто случайно — наслушалась всяких разных кошмариков о предстоящей выставке и вышла на улицу успокоить нервы, покурить, — торопливо добавила она. — Тут-то ты и подрулил. Вышел из машины, бросил взгляд на дом, на публику у входа — я стояла за колонной, так что ты меня не заметил — и прямиком направился в дом.
Вера вновь скрестила руки на груди, с кривоватой ухмылкой вспоминая недавние события.
— Лично мне возвращаться в дом совсем не хотелось. Признаться, когда ты пролетел в двух шагах от меня, не заметив, хотя я от тебя и не думала прятаться, у меня мгновенно пропало всякое желание смотреть картины на этой дурацкой выставке, захотелось просто вернуться домой и… Но я все стояла у входа, смолила сигарету за сигаретой…
Бедняжка вздохнула с видом мученицы.
— Между тем народ вдруг повалил в дом — началось открытие выставки, от которой мне заранее было дурно и противно. Честно говоря, я уже собиралась сесть в свою машину и отправиться домой. Но тут и появилась она, твоя Кристина.
Вспомнив о появлении «моей девицы», бедняжка Вера сурово нахмурилась.
— Как я тебе уже сказала, эта девица небрежной походкой вышла из дома и сразу же направилась к твоей тачке. Вся такая в стиле публики твоей Дижонихи: причесочка, одежонка, макияж… Без комплексов залезла в твою машину, как к себе домой. Вот я и решила на нее поближе взглянуть.
Я кивнул:
— Понятно. А когда я подъехал, ты эту девушку нигде поблизости не видела? Постарайся хорошенько все вспомнить!
И снова Вера взглянула на меня с искренним удивлением — похоже, ей казалось весьма странным то, что у Алена Муар-Петрухина интерес к женскому полу может быть не только в плане секса.
— Ну… когда ты подъехал, на площадке перед домом было полно народу. Вспомни сам — чуть в стороне стояли еще и столики, там многие пили-курили и беседовали о высоком искусстве.
Она вновь криво усмехнулась:
— Вполне возможно, именно там твоя девушка где-нибудь и сидела, я шибко всех не разглядывала.
Ну, тут все было предельно ясно — Вера Бунина вся отдалась ожиданию своего героя — меня, грешного.
Я скромно потупился.
— Вера, хочу искренне поблагодарить тебя за любезно предоставленную информацию, ты мне очень помогла. А сейчас я убедительно прошу тебя немедленно пересесть в свою машину и прекратить преследовать меня.
