— Я всегда говорю правду, под присягой или без нее.
— Пожалуйста, сообщите суду названия иностранных государств, в которых вы побывали.
— Ваша честь, — вмешался Кантор, — подобные вопросы совершенно неуместны.
— Протест отклоняется.
— Но, ваша честь…
— Давайте посмотрим, к чему они приведут. Вы можете отвечать, мистер Джафет.
— Я несколько раз бывал во Франции и Англии, однажды в Германии и проездом в Италии.
— Это все?
— Да.
— Вы посещали другие иностранные государства?
— Нет.
— Скажите, мистер Джафет, вы бывали в Советском Союзе?
— Нет.
— А в Китае?
Кантор не вытерпел.
— Ваша честь, не пытается ли адвокат защиты представить свидетеля красным шпионом?
— Ваша честь, — отпарировал Томасси, — пожалуйста, предложите прокурору сесть.
Судья кивнул, и Кантор недовольно опустился на стул.
— Вы были в Китае?
— Нет.
— В Ирландии?
Мистер Джафет облизал пересохшие губы.
— Пожалуйста, помните, что вы дали клятву говорить только правду.
— Я никогда не был в Ирландии.
Томасси достал из брифкейса ксерокопию, полученную от Карджилла.
— Мистер Джафет, вы когда-нибудь пытались получить работу в федеральном учреждении?
— Кажется, да.
— Если говорить точнее, вы подали заявление о приеме на работу в государственный департамент, не правда ли?
— Да.
— Заявление представляет собой специальную анкету, которая заполняется после того, как вы дадите клятву говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, в присутствии нотариуса, и заверяется его подписью и печатью. Это так?
— Я не знаю.
Томасси неторопливо развернул ксерокопию и положил ее перед мистером Джафетом.
— Не могли бы вы сказать суду, что это за документ?
— Заявление о приеме на работу в государственный департамент.
— Просто заявление или ваше заявление?
— Это ксерокопия моего заявления, которое я послал много лет назад.
— Прочитайте, пожалуйста, вслух вопрос под номером двадцать три.
— Ваша честь, — воскликнул Кантор, — адвокат защиты хочет приобщить этот документ к вещественным доказательствам?
— Конечно, — кивнул Томасси.
— Ваша честь, если этот документ принадлежит государственному учреждению и предназначен для служебного пользования или…
— Могу я взглянуть на него? — сказал судья, и Томасси передал ему ксерокопию заявления мистера Джафета.
— Я уверен, ваша честь не найдет на нем грифа секретности. Так как свидетель признал, что заявление послано им, я могу продолжить?
Судья Брамбейчер кивнул. Рассерженный Кантор вернулся за свой столик.
— Прошу вас, прочтите вслух вопрос под номером двадцать три.
— «В каких иностранных государствах вы побывали?»
— А теперь ответ.
— «В Англии, Франции, Германии, Италии, Ирландии».
— В правом нижнем углу стоит ваша подпись?
— Да.
— И вы писали заявление в присутствии нотариуса, под присягой?
— Да.
— Вы получили работу в государственном департаменте?
— Я хотел получить только временную работу, на один год.
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос, мистер Джафет. Вам отказали в приеме на работу, временную или постоянную?
Мистер Джафет отвел глаза.
— Да.
— Потому что вы солгали в вашем заявлении?
— Мне не назвали причину отказа.
— Дав клятву говорить правду, вы сказали суду, что никогда не были в Ирландии. Дав клятву говорить правду, вы сказали государственному департаменту, что бывали в этой стране. Когда же вы солгали?
— Мои родственники со стороны отца — ирландцы, мне всегда хотелось побывать в этой стране, и, не знаю почему, я внес ее в список. Это всего лишь ошибка, которую не стоит принимать всерьез.
— Однако в государственном департаменте ваша ошибка показалась достаточно серьезной, раз вам отказали в приеме на работу.
Теренс Джафет взглянул на Джозефину. Он сказал ей, что забрал заявление, так как передумал и у него пропало желание поступать на государственную службу. Как глупо все получилось. Его глаза наполнились слезами.
— Мистер Джафет, вы по профессии учитель?
— Да.
— Вы простили бы жульничество на экзамене?
— Нет.
— Таким образом, вы подходите с разными мерками к себе и ученикам?
Судья Брамбейчер не хотел, чтобы взрослый человек плакал на виду у всего зала.
— Вы можете не отвечать на этот вопрос, мистер Джафет, — сказал он.
— Мистер Джафет, — продолжал Томасси, — отвечая на вопрос прокурора, вы сказали, что некоторые учащиеся занимаются в школе вымогательством. Вы видели, чтобы подсудимый или кто-то еще брал деньги у другого ученика?
— Нет.
— Вы слышали об этом?
— Да.
— Значит, вы получили эти сведения из вторых рук, мистер Джафет.
— Большую часть наших знаний мы получаем, как вы выразились, из вторых рук, мистер Томасси.
— Ваша честь, мы что-то углубились в философию. Я прошу вычеркнуть из протокола последнюю фразу свидетеля и все предыдущие ответы, касающиеся вымогательства.
— Вы сами задали вопрос о вымогательстве, мистер Томасси. Я не считаю нужным что-то вычеркивать.
— Очень хорошо. — Томасси подошел к барьеру, отделявшему присяжных от зала, и, повернувшись к ним спиной, задал следующий вопрос: — Мистер Джафет, не считаете ли вы, что настроены враждебно по отношению к подсудимому?
Последовало долгое молчание.
— Да, — ответил наконец мистер Джафет.
Слова «Благодарю вас» Томасси произнес, глядя на присяжных, а затем, сунув руки в карманы, вновь подошел к свидетелю.
— Мистер Джафет, если бы кто-то наставил на вас пистолет, вы бы рассматривали подобное действие как нападение со смертоносным оружием?
— Боюсь, я не слишком разбираюсь в значениях специальных терминов, используемых в юриспруденции.
— Ничего, нас интересует ваше мнение как свидетеля.
— Да, это нападение.
— Если бы вы видели, как кто-то приставил нож к горлу вашего сына, вы бы назвали это нападением с использованием смертоносного оружия?
— Разумеется.
— Происшедшее в тот вечер следует рассматривать как нападение со смертоносным оружием с намерением причинить вред или как драку между школьниками?
Мистер Джафет задумался.
— Нет, это была не драка.
— Мистер Джафет, ваш сын защищался, когда на него напали?
— Да.
— Но вы не сказали об этом, давая показания. Вы не смогли дать объективную оценку случившемуся, не так ли? Мистер Джафет, подсудимый ударил вас?
— Нет.
— А вы ударили подсудимого? Вы били его по спине?
— Я говорил об этом.
— Вы дергали его за волосы?
— Я говорил об этом, жизнь моего сына висела на волоске!
— Ваш сын когда-нибудь дрался с другими подростками?
— Думаю, что нет. Во всяком случае, мне известно только об одной драке.
— Вы имеете в виду двадцать первое января?
— Да.
— Благодарю вас, мистер Джафет.
Кантор задал только два вопроса.
— Вы видели, как подсудимый ударил цепью вашего сына?
— Да.
— Были ли вы уверены в том, что в тот момент жизнь вашего сына находилась в опасности?
— Да.
— Благодарю вас.
Судья Брамбейчер объявил перерыв до двух часов.
Миссис Джафет спросила мужа, не хочет ли тот перекусить в ближайшем ресторанчике.
— Лучше поедем домой, — ответил мистер Джафет. — Моя рубашка промокла насквозь.
— И ты хочешь поговорить с Эдом?
— Да.
Миссис Джафет взяла мужа под руку, и они пошли к машине.
Войдя в гостиную, мистер Джафет снял пиджак, развязал галстук и начал расстегивать рубашку. Эд говорил по телефону.
— Они только что вошли. — Юноша поднял телефонную трубку над головой. — Он хочет поговорить с моим отцом или матерью. Есть тут кто-нибудь?
Теренс и Джозефина переглянулись.
— Поговори ты, — сказал мистер Джафет и направился к лестнице.
Миссис Джафет выслушала тираду Кантора, извинилась и крикнула: «Теренс, возьми, пожалуйста, трубку».
— Кто это?
— Прокурор.
— Хорошо. Попроси его подождать.
Мистер Джафет протирал подмышки влажной губкой, когда его жена заглянула в ванную.
— Он извинялся за беспокойство.
Мистер Джафет обтерся полотенцем, надел чистую рубашку и подошел ко второму телефонному аппарату, стоявшему на столике в спальне.
— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он.
Перерыв, объявленный судьей, дал возможность Кантору прийти в себя и влил в него новые силы.
— Я не хотел расстраивать вашу жену, но я бьюсь с Эдом уже добрых пятнадцать минут. Вы сможете привезти его в Уайт-Плейнс к двум часам? Я попробую устроить совещание в кабинете судьи.
